Я не успела додумать про «только», потому что Санара сделал вдруг две вещи: остановился, шагнул мне навстречу (и оттого, моментально отшатнувшись, я уперлась спиной в холодную стену склада) и положил теплую ладонь мне на горло. Сжал совсем чуть-чуть, кислород не перекрыл, приблизился настолько, что дальше только целовать, но не поцеловал.
— Когда я делаю вот так, твоя способность перевоплощаться исчезает. Можешь проверить.
То был первый момент, когда меня прошибло — я ощутила его цельно, сильно, как мужчину. Глаза в глаза, лицо очень близко, взгляд тот самый тяжелый — внутри смесь умелой машины для мучений и некто живой, горячий и очень голодный. Он ел бы меня поедом и не давился. На шее горячие пальцы, под ними бьется мой пульс — на ментальном уровне светящийся ошейник, блокирующий энергию Элео.
«Нельзя позволять ему меня касаться». Вывод логики пришелся не по вкусу желаниям сердца.
— Не заставляй быть меня плохим. Да?
Его большой палец почти незаметно погладил то место на моей шее, где под кожей пульсировала вена.
— А очень хочется…
Горячий, очень близко. Мне бы бояться, а нутро растекается воском при температуре, становится податливым, тянется навстречу — в общем, не туда.
Он смотрел мне в глаза так долго, что отчаянно захотелось забыть, кто тут «гибрид», а кто «преследователь».
— Ты правда не боишься? — спросил, продолжая стоять так тесно, что понятие «личного пространства» застрелилось. — Смотреть мне в глаза?
— Не боюсь. Мне… нравится.
Мне совсем не нужно было его дразнить, наоборот. Чтобы отстали — быть послушной, кивать, соглашаться, творить свои игры незаметно.
— Эта твоя уникальная способность… — Между нашими губами жалкие сантиметры. — Будит во мне неадекватные реакции. Будь осторожна, если не хочешь вскоре детально исследовать их.
Теперь показалось мне?
Мою шею отпустили. Моментально стало холодно, а след от чужой руки горел, продолжал печь кожу.
— Я всегда найду способ сделать это снова — взять тебя за горло. Поняла?
Он имел в виду «пресечь твои трансформации, запереть в клетку и победить», мне же слышалось другое, то, что вслух не произносят.
— Полагаю, провожать домой такую, как ты, не нужно.
Судья развернулся и неторопливо зашагал по улице прочь.
«Такую, как я».
Между прочим, я была бы совсем не прочь. Человеческая женщина во мне искренне обиделась.
Хотелось что-то сказать ему в спину, что-то очень и очень провокационное, но я не успела, не нашла слов. Знала только, что теперь я, вопреки просьбам Санары, буду портачить так, чтобы меня как можно чаще брали за шею. Нет, наверное, я сумею себя сдержать, обуздать логикой и прагматизмом. Или не сумею… Возможно, не захочу.
И мог бы проводить, между прочим.
Столько тем еще не обсуждено, столько интересного рядом, только руку протяни.
Шагая в сторону собственного дома, я чувствовала, как сильно хочется идти в противоположную.
Глава 6 окончание
*****
(Sara Phillips — The Way You Move)
Уже стоя на собственном балконе — том самом, откуда однажды так лихо «упала», — я вспоминала Санару. Не его слова и угрозы, но лицо, находящееся так близко, глаза, в которых тонуть — не перетонуть. Жалела, что он не прижался пахом, потому что тогда бы я узнала наверняка, пробудилось ли в нем то же самое, что пробудилось во мне. Плевала я на логику, на осторожность и на то, что мы по разные стороны баррикад, — мечталось о неслучившемся поцелуе. Что я ощутила бы, коснись он меня губами? Многое… Забылось бы к черту, что я «вор», а он «судья», сработала бы магия куда более древняя. Собственно, для меня она и так сработала, хватило прикосновения его пальцев.
Над темным в эту минуту океаном сияла луна — она прокладывала по ребристым волнам световую дорожку, путалась, как в вуали, в облаках, звала в несбыточное.
Почему он? Почему чувство нежности, возникшее так внезапно и без спросу, потянулось именно к этому человеку?
И выхода два: стоять на пути родившихся ощущений, отрицать, не давать им ходу, уступив первенство логике (истинно человеческий путь), или же просто дышать чем-то новым, наслаждаться этим.
Машина сбила меня в двадцать один… Много ли любви за этот короткий срок я успела ощутить? И правомерно ли было называть то, что я испытывала к Кевину, этим глубоким словом? То был ласковый спокойный ручеек… Теперь же я чувствовала то, что могло по-настоящему прорвать плотину.
Еще не прорвало.
Я когда-то без раздумий свалилась в океан.
Свалюсь ли теперь в бурлящий поток?
Зря он взял меня за шею.
Потому что теперь не отпускало сердце.
*****
Замок Доур.
Аид.
Он впервые смеялся и злился одновременно. Смеялся, потому что вместо того, что говорил, желал сказать совершенно другое, злился, потому что не мог вот так просто сбросить, как пошарканный плащ, с себя образ судьи. Выкинуть прочь этот чертов дар, забыть о вынесении приговоров, о том, что должен был ей сегодня угрожать.
Она его слушала? Конечно. Слышала? Аид крайне в этом сомневался.
Дерзкая, свободолюбивая. Явилась в том же образе, в котором пришла в Бедикен «на казнь», хотя могла превратиться в сочную брюнетку или яркую блондинку… Хамелеон ведь, зеркало. Человек, отрицающий «твердые» законы Вселенной, способен гибко гнуть собственный образ, но она даже не стала к этому прибегать.
И ему, несмотря на то что отсутствовали ярко выраженные женские формы, вполне хватило. Все потому что ее глаза, взгляд…
Когда в последний раз с ним вот так просто сидел кто-то в кафе, смотрел на него, общался? Чтобы без страха, без попытки глядеть все время в сторону, без единственного желания — сбежать. Это заводило, выносило, корежило его представление о собственной сдержанности, крушило контроль. Он был готов сообщить ей, что уже знает способ, которым она всякий раз, пойманная, будет выпутываться на свободу… Будет выпутываться часто, потому что ловить ее тоже будут часто. За руку, за шею, за все, что угодно. И Санара наверстает все то, что упустил за годы вынужденного воздержания. С ней, да.
Он не смог удержаться, провалился в фантазию, где Нова медленно, целуя ему грудь, сползает все ниже, ниже, ниже… Поцелуй — взгляд ему в глаза. Поцелуй — взгляд в глаза. Ему даже все равно, что случится дальше. Черт, он отправился бы к ней прямо сейчас, если бы не был убежден в том, что смотреть ему в глаза во время секса крайне небезопасно. Если контроль рухнет, его взгляд станет фатальным лабиринтом, способным закинуть личность в далекую даль, откуда не достать.
Нельзя.
