Я задумчиво оглядела витой балкончик здания напротив и узкие переулки, когда-то воспетые Окуджавой.
— Ладно, — вздохнула я. — Веди в свою юдоль гастрономического порока.
Ресторанчик и впрямь оказался уютным донельзя. Мы расположились у окна за круглым столиком, на котором горел небольшой светильник. Меню в кожаной папке составлял знаток: по одним картинкам я бы заказала минимум четыре тарелки.
И Антона. Вот такого вот, без пальто и в светлой рубашке, которую так хотелось расстегнуть и снять вместе с пиджаком. И схватить за широкий ремень брюк, и поцеловать, а потом много чего ещё.
— Впервые вижу тебя без одежды, — произнесла я вслух.
И чуть не ойкнула. Ну вот чего я опять, а?
Во взгляде Антона промелькнуло ехидство.
— Боюсь представить, что ты скажешь, когда я сниму пиджак.
— А ты его снимешь? — с надеждой произнесла я. — И всё остальное?
Антон приподнял бровь.
— Что, прямо здесь?
— Ну…
— С таким соавтором меня точно вышибут из всех приличных мест, — пробормотал Антон, вновь уткнувшись в меню. — Кстати, хочу побыть ужасным собственником и заказать за тебя.
Я рассеянно кивнула.
— Валяй. Заодно посмотрим в деле на соавторскую телепатию.
Антон поднял бровь, задумчиво глядя на меня. Пожалуй, даже оценивающе.
А потом тихо засмеялся и подозвал официанта.
Двадцатью минутами позже на моей тарелке оказалась горячая лазанья и, что самое удивительное — как раз тот чай, который я хотела, с корицей и апельсином. Я подцепила вилкой первый кусочек, замерла, пересчитывая кончиком языка тонкие слои теста, обжигаясь горячей сырной корочкой — и счастливо вздохнула.
— Ты вообще хоть иногда ходишь по ресторанам? — поинтересовался Антон.
— Когда, если мы вкалываем по шестнадцать часов в сутки? — хмыкнула я. — Я вообще удивляюсь, как ты умудряешься писать, заниматься научной работой и жить.
— Жить получается редко, — согласился Антон. — Но сегодня приятное исключение.
Мы понимающе усмехнулись друг другу и подцепили по кусочку лазаньи.
Я редко умудряюсь говорить и есть так, чтобы получался интересный разговор и не остывала еда, но сегодня, кажется, у меня получилось. Любимые сериалы, плохие парни, неудачные сюжетные ходы и блестящие находки, планы и задумки, котики, которых Антон всё-таки терпеть не может, и собаки, которых он обожает. Наша любимая осень, первая ролевая игра Антона, мой первый фанфик. Старые друзья и новые знакомства, и снова сериалы и мюзиклы, переслушанные по многу раз. И взгляды, раз за разом встречающиеся над чашкой чая.
Ни малейшего эротического подтекста, с лёгким изумлением подумала я, глядя на его губы. Долгий и целомудренный разговор соавторов. Такой уютный, что мне хочется, чтобы он длился вечно.
— Не ожидала найти в тебе столько цинизма и здравомыслия, — произнесла я. — Я думала, ты безнадёжный романтик: ангст и неврозы, поэзия, дожди, пронзительная скорбь и мартовский ветер. Не то чтобы это было бы плохо, просто…
— Когда долго общаешься с кем-то, мимикрируешь под него, — спокойно сказал Антон. — Так или иначе. Это не страшно и не больно. Просто потом начинаешь… уставать.
— И становишься мрачным и скучным типом, разочарованным в жизни?
— Что-то вроде того.
Я бросила взгляд на зал. Осталось только три или четыре занятых столика. Кажется, мы немного засиделись.
Я потёрла лоб.
— Странно, — произнесла я. — Не думала, что от твоей компании вообще можно устать, но, кажется, я правда немного утомилась.
Антон глянул на часы. «Тиссо», неброская, но очень стильная модель.
— Неудивительно, — заметил он. — Мы сидим здесь уже почти три часа. Нет, можно, конечно, установить рекорд и просидеть до закрытия метро, но…
— То-то я удивляюсь, что у меня давно закончилась вторая чашка чая, — хмыкнула я. — Рекорд предлагаю отложить. Кстати, где ты вообще ночуешь?
— Бросил вещи в съёмной комнате на Вернадского, — пожал плечами Антон. — Всё равно уезжать завтра днём. Не вижу необходимости тратиться на «Балчуг».
— Ещё скажи, что ты едешь обратно в плацкарте на верхней боковой полке, а не летишь со всеми удобствами, — с ехидством произнесла я.
— Предпочтёшь, чтобы я выкупил всё купе и взял с собой тебя?
Лицо Антона было совершенно невинно. Я поперхнулась.
— Ты серьёзно?
— Почему нет? Будем кататься туда-сюда и писать до катарсиса. Розетки для зарядки ноутбуков там есть.
— Писать, — сдавленным голосом произнесла я. — Всю ночь. В одном купе на двоих. Сэр, да вы садист!
— И неоднократно, — согласился Антон. — В конце концов, должны же мы устанавливать наказания за слишком откровенный флирт вместо работы?
— Писать голыми? — не подумав, ляпнула я.
Антон задумчиво поднял бровь, и я почувствовала, как щёки заливает краска.
И тут на улице раздался громкий резкий хлопок. Потом ещё один, от которого чуть не заложило уши.
— Что проис… — начала я.
В следующий момент Антон выдернул меня из-за столика, и мы оба рухнули на пол лицом вниз. Антон оказался сверху, и я охнула от его тяжести. Секундой спустя прогремел ещё один выстрел, и стекло над столиком, где мы только что сидели, покрылось трещинами. Раздались довольные пьяные крики.
Я попыталась выкатиться из-под Антона, чтобы вскочить на ноги и бежать, но он не дал мне пошевелиться.
— Рано.
В кафе поднималась паника. В противоположном углу кто-то под визги и крики перевернул столик, официантка выронила поднос и кинулась к подсобке, но наткнулась на заблокированную дверь.
— Нужно бежать, — выдохнула я.
— Куда? — Голос Антона был совершенно спокойным. — Наружу опасно. Двери на кухню и в туалет уже заблокированы, второго этажа в кафе нет. Только что был прямой выстрел, поползём — привлечём внимание. Лежи спокойно.
На улице раздался ещё один выстрел. Второй.
Я закрыла глаза, чувствуя, как меня бьёт крупная дрожь.
Но стекло кафе оставалось цело. Больше выстрелов не было.
Наконец спустя две вечности пьяные крики стихли, и наступила тишина. Очень бледный мужчина медленно подошёл ко входной двери и выглянул наружу. Я приподняла голову: в отдалении сверкали проблесковые маячки патрульной машины.
— Всё в порядке, — послышался голос мужчины. — Задержали уже: свадьба была. Традиции у них.
Он грязно выругался. Я понимала его чувства. Если бы по нам пришёлся ещё хотя бы один выстрел… если бы Антон не уложил меня на пол…
