И быстрые нетерпеливые поцелуи, которые прерываются лишь на пару секунд, когда Антон стаскивает мою футболку через голову, и в моей голове мелькает мысль, что, наверное, стоило бы устроить романтическую прелюдию на пару часов с лепестками роз, но, проклятье, никогда нет времени.
Я наконец-то сняла с него очки, бережно откладывая их в сторону. Обожаю этот близорукий взгляд, подумала я, целуя тонкую переносицу, нежную кожу уголков глаз и невероятные ресницы. Поцеловала его в губы, зарываясь пальцами в волосы, и уже не думала ни о чём, отдаваясь только нашей близости и восхитительно горячему телу рядом. Вот с чего надо было начинать, мелькнуло в голове, никаких постов, никаких телефонов в разных городах: просто отключить все проекты и запереться на неделю в спальне. На месяц. На два.
Зазвенел дверной звонок, и у нас с Антоном одновременно вырвались смешки.
Звонок нетерпеливо прозвенел ещё раз, но мы уже ничего не слышали, сжав друг друга так крепко, словно мы занимались любовью в салоне самолёта, где разгерметизация грозила вышвырнуть нас из салона, оторвав друг от друга. Пол вот-вот должен был провалиться, но это было уже неважно.
— Твои руки — лучший в мире ремень безопасности, — прошептала я.
На его лице на миг отобразилось непонимание, а затем сменилось улыбкой. Я засмеялась — и застонала, отключаясь окончательно, улетая, растворяясь, совершенно переставая соображать, только задыхаясь в его руках.
Когда мы оба рухнули на пол, я устроилась у него на плече, тяжело дыша.
— Всё, — выдохнул Антон. — Забираю тебя отсюда к чёрту.
— Эй, у меня квартира оплачена ещё на неделю вперёд!
Он прикрыл глаза.
— Да хоть на две. Выбьем деньги обратно. Ну, или я придумаю что-нибудь.
— Мне здесь нравится, — мрачно возразила я.
— После того, как ты тут страдала неделю? О да. Волшебное место.
Я хмыкнула.
— И куда мы поедем? В Лос-Анджелес?
— Там чудовищный кофе, — пробормотал Антон, застёгивая джинсы. — Хотя хостес на конференции… ммм… я очень часто терялся в коридорах.
— Чтобы тебя проводили на нужный семинар и потёрлись плечом на прощание?
— И поправили бэйджик на груди, разумеется.
Я взяла его за руку, и наши пальцы сплелись. Никогда бы не подумала, что на жёстком деревянном полу может быть так уютно.
А потом я вдруг вспомнила и вскочила.
— Пицца! Чёрт, она же оплачена!
Я бросилась к футболке, натягивая её на голое тело. Но Антон уже подошёл к двери и щёлкнул задвижкой. А потом присвистнул.
Я подошла к нему, выглядывая из-за плеча.
Коробка с пиццей лежала у входной двери. Мы посмотрели на неё, перевели взгляд друг на друга и засмеялись.
Глава 16
Полчаса спустя, после торопливо съеденной пиццы и душа, я высушила волосы, набросила свежий топ к многострадальным шортам и прошла на кухню, где Антон в очках, джинсах и полурасстёгнутой рубашке сидел над ноутбуком, просматривая мои свежие файлы.
— Этот чай? — спросил он, кивнув на недопитую чашку.
— Ага, — легко сказала я, усаживаясь рядом. — Вообще я планировала тут выстроить батарею пустых бутылок, но как-то было не до этого. А ты?
— Обижаешь. Четыре штуки.
— Мало.
— Мне хватило.
Я на миг представила Антона одного за ноутбуком с бутылкой вина, совершенно не представляющего, где я, знающего только, что я ушла, хлопнув дверью, и не имеющего ни малейшего понятия почему, и вздрогнула. Наверное, не знать почему — хуже всего на свете. И хорошо ещё, что это длилось только неделю.
Я вздохнула, опускаясь щекой на его локоть.
— Почему ты сказал, чтобы я тебе не звонила и не писала? Что за чёрт, а?
Антон выложил телефон на стойку, и я моргнула: аппарат был совершенно другой. Нет, я сама давно хотела последний флагман «Гэлэкси», но прежняя модель у Антона тоже была куда лучше моей. И выглядела совершенно новой.
— Номер я всё ещё не сменил, но скоро сменю, — проговорил Антон. — Хотя не думаю, что в этом вообще есть нужда. Просто… мне это нужно.
— Так, — всё ещё ничего не понимая, произнесла я. — И зачем тебе этот ход конём?
— Мы с тобой обсуждали драки на крыше через сообщения, — напомнил Антон. — Помнишь? Потом тебе приснился кошмар, и мы обсуждали твоих развратных соавторов по телефону, но эта часть в пост не вошла. А вот волны под кроватью — да, и прочие детали из сообщений, как я понял.
Он осторожно высвободил руку из-под моей щеки.
— Жаль, что ты не сохранила пост.
Я перевела взгляд с его лица на новенький телефон.
— Лена прочла наши сообщения, — произнесла я наконец. — Но как это вообще возможно? Она же не может попросить ребят с Лубянки.
— Гуманитарий, — вздохнул Антон. — Ставится обычная программка на телефон. Самые простые перехватывают сообщения, более сложные записывают и звонки. Тут, судя по всему, была простая версия.
Ничего себе.
— Ну… вообще логично, — вздохнула я. — И не такой уж это и криминал. Я ведь читала вашу откровенную переписку в инстаграме, причём с самыми гнусными целями. И прекрасно понимала, что тебе будет не особенно комфортно от этого знания. Сам, впрочем, виноват, что писал в общем доступе чёрт знает что.
— Спасибо.
— Пожалуйста. — Я пожала плечами. — И чтение чужих сообщений не то, чтобы сильно хуже. Да, ничего хорошего, и я зла. Настолько, чтобы дать в глаз и разлить под дверью рассол из-под тухлых огурцов — зря смеёшься, он ещё месяц вонять будет, между прочим. Но осуждать тоже как-то язык не поворачивается.
Антон очень задумчиво посмотрел на меня.
— Потому что ты сделала бы то же самое?
— Начала бы встречаться с наивным мальчиком и много лет кормила бы его отношениями на расстоянии? Само собой, — невозмутимо сказала я. — На мне ведь это большими буквами написано, правда? Большими неоновыми буквами. Такими, из мерцающих лампочек. Половина, правда, перегорела к чертям, но всё ещё можно разобрать надпись. «Поднимите мне веки, развяжите мне руки, и дайте, дайте мне влезть в его телефон, ведь он так мне доверяет!» — Я пожала плечами. — Ну какой смысл? Ладно там из ностальгии в инстаграм залезть, но какой результат может дать чтение твоих сообщений, если всё равно всё уже кончено?
— Как видишь, результат вполне себе есть, — бесстрастно сказал Антон, отпивая холодный чай и подхватывая губами кусочек лимона. — И, нет, предыдущие фразы я тоже мимо ушей не пропустил.
— Ага, — вздохнула я. — Скандалить будем?
— Утром. Впереди работы бескрайнее поле. Раздевайся.
