Кстати, неплохая идея, мрачно подумал внутренний голос. Давно пора.
Мы уже засыпали, пьяные от усталости, когда у Антона завибрировал телефон.
Да что ж такое-то, сонно подумала я. Ни сна, ни отдыха измученной душе. Сколько сейчас времени, два ночи?
А потом я увидела, что он не спал.
Экран его телефона горел светлым, и Антон читал мелкие строки текста, не обращая внимания на кнопку вызова, мерцающую вверху экрана. Наконец он коснулся кнопки, и телефон перестал вибрировать, но иконка вызова не исчезла.
— Что-то интересное? — спросила я.
Он не ответил. Телефон зазвонил снова — в этот раз резким пронзительным звоном.
— Чёрт, — пробормотал Антон. — Отключал же звук… впрочем, какая сейчас разница.
Он рывком сел на кровати и несколько секунд глядел на звонящий телефон, а потом встал и подошёл к окну. В лёгких пижамных штанах — он всё-таки взял с собой хоть какую-то одежду.
Он не сказал в трубку ничего. Просто коснулся экрана, включая связь.
Громкость стояла на минимуме, и я не услышала ничего. Впрочем, сейчас меня не снедало любопытство: я просто хотела поспать.
— Да, — тихо произнёс Антон. — Лучшее, что я читал.
Тоже мне ещё. Я прикрыла глаза. Серьёзно, что такого можно сказать посреди ночи, что тебя вежливо не пошлют до утра, а даже отвесят комплимент? И почему этот комплимент отвешивают не мне? Безобразие вообще.
— Да, искушение есть, — донёсся до меня голос Антона. — И очень сильное искушение. Но возвращаться не всегда здорово. Иногда это может быть чертовски больно.
Всё. Я прикусила губу. Я поняла, кто звонит.
Лена, которая из-за Ромки была совершенно в курсе того, что из-за её поста мы разбежались в разные стороны. Которая думала, что Антон был свободен, и начала атаку по всем фронтам. Среди ночи. И что-то мне подсказывало, что не в первый раз.
Окей, но тогда какого чёрта он не посылает её ко всем чертям? Или у меня внезапно отказывает логика?
— Правда очень здорово, — ровным голосом произнёс Антон. — Я бы так не смог. И, да, мне очень хочется это написать.
Короткая пауза.
— Я понимаю, что это и твой мир тоже. И мы оба мечтаем туда вернуться. И, да, с моей стороны объявлять его запретной зоной жестоко. Но так есть. Я не могу сказать «навсегда» — никто не может этого сказать. Я не могу решать за себя через пять лет: этот парень — не я, и, возможно, даже знать меня не захочет. Но сегодня я решил.
Молчание. Долгое, долгое молчание, пока Антон слушал её голос, а я слушала тишину, и она сгущалась, словно в комнату плескало море. Запах воды, переполняющий до краёв, древний зов в крови, сминающий разум приказ. Нечеловечески прекрасное море, проникающее в дыхание, клокочущее в каждом вздохе и выдохе. Море, вот-вот готовящее хлынуть волной.
Потом Антон молча повесил трубку.
Я тихо ждала.
Антон обернулся от окна, и я выскользнула из кровати, встав рядом. Не обнимая — просто глядя на настоящее море, неслышно шумящее внизу. Темнота, сливающаяся с горизонтом. В отличие от Антона, я даже и не подумала что-то надевать на ночь, но сейчас это было неважно.
— Текст, который ты читал, — негромко произнесла я. — Она тебе прислала свои идеи для второго «Острова»? Мысли, заметки, сюжетные нити, текст?
Он наклонил голову.
— И наверняка очень талантливый текст, — добавила я. — Куда талантливее, чем обычно. Впрочем, этого следовало ожидать. Я сама почувствовала, как стала писать лучше за эту неделю. Когда над тобой висит проклятье «пусть никто никогда не полюбит тебя», всё чувствуется очень остро.
Антон обернулся, подняв бровь.
— Ты это так ощущала?
— Я люблю всё драматизировать.
Антон вытянул руку и коснулся ладонью стекла. За окном падали редкие снежинки.
— Легко с кем-то расстаться, даже когда это чудовищно трудно, — произнёс он. — Но отобрать кусок мира? Историю, который мы жили несколько лет? Я ведь это сделал, Рэйн. Отобрал целую вселенную и у себя, и у неё.
— А она важна, эта вселенная, — негромко сказала я. — Даже если махнуть рукой и сказать, что это всего лишь история… впрочем, ты ведь не махнёшь рукой и не будешь притворяться.
— Нет.
Если совсем уж задраматизироваться и поднять градус пафоса по самое не могу, подумала я, это всё равно что быть Ван Гогом, написать «Ночную террасу кафе», решиться на «Звёздную ночь», самую великую свою картину, видеть её в воображении — и ощущать лишь пустоту.
Мы всего лишь рисуем небольшие акварели, но даже на них порой дышит ветер. И даже их бывает больно не написать.
— И отдать этот мир насовсем не хватает сил, — внезапно произнёс Антон. — А может, и стоило бы.
— Ты готов даже отказаться от «Острова»?
— Не готов, в том-то и дело. — Антон снова включил экран, пробежался глазами по тексту. — Всё равно что тебя позвали годик поработать напрямую со Стюартом Расселом над проектом дружественного искусственного интеллекта под патронажем Илона Маска, а ты сказал: «нет, спасибо, лучше я на кафедре бумажки поперекладываю». «Остров» стал частью меня. Когда ты почти три года работаешь над чем-то по сто часов в неделю, трудно к этому не прикипеть.
— А писать другие истории? — спросила я негромко.
— Конечно. Но я всю жизнь буду помнить, что не написал эту.
С Леной, мрачно подумала я.
Но чёрт, я не могла не сочувствовать им обоим. Я ведь тоже была писателем, и я прекрасно их понимала. Попробуй отбери у Мартина продолжение «Игры Престолов», он же как минимум в своём Нью-Мехико марш протеста устроит, с блэкджеком, виски и штурмом школьного автобуса. А какой писатель не считает себя немножко Мартином?
Впрочем, тут я уже увлеклась.
Дано: соавторы, которые очень болезненно расстались и никогда не напишут свой лучший проект. И я, которой с этого дела ещё прилетит по голове, раз уж оказалась в центре этого расставания.
Хоть пойди и схомячь целый шоколадный тортик от стресса, честное слово.
Но я не была бы гениальной мной, если бы тут же не нашла решение.
— Так пиши пока что-нибудь ещё, — бесцеремонно посоветовала я. — Кто знает, у кого будут права через пять лет? Да, сейчас Лена полна надежды на воссоединение и тебе их не отдаст: без её разрешения ты ничего не напишешь. Ну и что? Отдаст права потом, когда поймёт, что ничего не выгорело. Плюс Ромке же тоже нужен второй «Остров», раз он мне аж триста тысяч предлагал. Придумает что-нибудь.
— А пока для разнообразия ляжем спать, — кивнул Антон. — А то мне уже лезут мысли написать краткий финал-дополнение к «Острову» и там всех убить, чтобы навсегда решить проблему.
