«Пфф. Оставь эти сладости для «Баскин Роббинс». Довольно пафоса, Трикстер. Ты и я — вместе, и вдвоём мы выстоим против чего угодно».
Я тихо засмеялась.
«А мне-то казалось, что тебе никто не нужен».
«Ты мне нужна. Не знаю сам, как это получилось… но ты мне нужна».
«И что теперь?» — напечатала я, чувствуя, как замирает сердце.
Не только Трикстер разговаривала с агентом Пирсом: здесь говорили и наши пальцы. Ант и Рэйн. Антон и я.
«Как в старые добрые времена, да?» — написала я. «Попрощаемся навсегда до следующей заварушки?»
«Даже если так, мы найдём друг друга. После всего? Не можем не найти. Каждая схватка могла стать последней. Каждая пуля, пролетевшая мимо — той, что оборвала бы жизнь. Но мы здесь, Трикстер. Мы оба здесь».
Я чуть помедлила. Потом мои пальцы вновь скользнули по клавишам.
«Даже если мы исчезнем, расстанемся, разожмём руки… Единственное, что делает эту жизнь выносимой — знать, что ты где-то там. Без тебя эта планета будет чудовищно пустой».
— Нет, — произнесла я вслух. — Эти реплики мы уберём.
— Можно оставить для трагической концовки, — заметил Антон. — Ну, если они окажутся на разных вертолётах.
Я слабо улыбнулась.
— Нет уж. Никаких разных вертолётов. Нам надают по шее за превышение бюджета.
— Они так и не признались друг другу в любви, — заметил Антон. — Уверена?
— А это нужно? — Я обернулась от окна. — Говорить об очевидном?
Он улыбнулся.
— Пожалуй, что и нет. То ещё путешествие получилось, да, Рэйн?
— Да, — тихо сказала я, глядя на экран. — То ещё.
Внутри начал разгораться азарт. Наш диалог получился, всё получилось, а это значило, что я могу писать дальше. Я могу писать.
Осталось прояснить только одно. Потому что мне хотелось это прояснить.
— Я правда тебе нужна? — серьёзно спросила я. — Не как талантливый соавтор, а как Трикстер агенту Пирсу?
— Вот любишь ты задавать риторические вопросы. — Антон похлопал по дивану. — Иди сюда. Займёмся уже настоящим развратом.
— То бишь напишем весь финал как следует?
— Именно.
Я широко ухмыльнулась и с размаху прыгнула на диван: Антон едва успел убрать ноутбук. Боязнь чистого листа? Ха! Сейчас я покажу ей, где федеральные агенты зимуют.
В конце концов, Антону я была нужна. А это значило, что любой текст мне по плечу. Абсолютно любой. А самый важный текст — тот, который я пишу сейчас.
Мы с Антоном посмотрели друг на друга, обменялись короткими кивками, и наши пальцы легли на клавиатуры.
Время было завершать игру.
Небо начало светлеть, когда я оторвалась от ноутбука. Голова чудовищно гудела.
— Готово, — хрипло сказала я. — Теперь отредактируем, уберём лишнее, и…
Кажется, я сейчас рухну в обморок.
Сильные руки тут же отобрали у меня ноутбук.
— Нет уж. Дописали — значит, дописали. Отдыхаем, Рэйн. Редактура подождёт.
Рэйн. Больше не Трикстер. Я слабо улыбнулась.
Всё. Путешествие было завершено.
Я упала на диван, раскинув руки, и уставилась на Антона.
— И с каким праздником ты поздравишь измученного соавтора этим прекрасным утром?
— Ну… православных праздников сегодня не завезли… — палец моего невозмутимого соавтора скользнул по экрану, — но как математик и системный программист, я не могу пройти мимо Дня числа «Пи».
— А бывает и такое?
— О да. Ещё и День квадратного корня будет. Лет через пять.
— И мы отметим его вместе? — тихо спросила я.
— Куда же мы денемся.
Счастье. Самое настоящее счастье.
Слон в комнате, вспомнила я. Антон хотел сказать мне что-то важное.
Да. Но потом. Сейчас…
— Разденешь меня? — попросила я. — Совсем сил не осталось.
— Поражён твоему энтузиазму, — вздохнул Антон, стягивая футболку. — Вот где твоя романтика, а?
— Да ну её. Иди сюда.
Он не стал на меня набрасываться, как я ожидала. Вместо этого он наклонился, опираясь о диван лишь кончиками пальцев, и легко-легко коснулся моих губ.
Дикая усталость в крови почти тут же сменилась эйфорией. Я обхватила его затылок и притянула к себе.
Самое лучшее возбуждающее средство. Горячие желанные руки, обнажённая грудь и плечи, ловкие пальцы, совершенно незаметно расстёгивающие лифчик, и долгожданные прикосновения тела к телу. И сейчас, именно сейчас, наконец-то, полная, расслабленная и абсолютно спокойная уверенность, что всё всегда будет хорошо. История закончилась, но мы продолжались. Здесь, где не было вертолётов, но был совершенно реальный диван, и его глаза, и приближающийся рассвет.
Столько вещей в моей жизни случились не так, как я ожидала. Пошли прахом, исчезли, растворились в воспоминаниях. Я хотела, чтобы одна-единственная сложилась так, как надо. Самая главная. Важнее любых историй.
Наши губы снова встретились. Кончик пальца обрисовал мой подбородок, и я потянулась вперёд, требуя ещё, царапая бедро острыми нетерпеливыми ногтями.
— Ты, — прошептала я.
— И ты.
Я обхватила губами мочку уха и провела по ней языком — прямо, беспощадно, до короткого стона. Мои ноги обнимали его талию, слишком длинная прядь волос щекотала висок, и я прикусила губу, почувствовав подушечки пальцев на голой коже. Думать было совершенно невозможно, и дышать тоже. Только податься вперёд, открыться в поцелуе, резко выдохнуть — и принадлежать ему полностью. На минуту, на две, на вечность.
На всю жизнь.
Глава 27
Я счастливо выдохнула, откидывая голову.
Мир медленно обретал очертания. Очень приятные глазу очертания, подумала я, проводя ладонью по голому соавторскому боку.
Интересно, технически мы ещё соавторы или нет? А, потом разберёмся.
Антон бросил задумчивый взгляд на меня.
— Ты вообще встать в состоянии? Чтобы, например, накинуть куртку и выйти на балкон встречать рассвет?
Я покосилась на балконную дверь.
— Не-а, — честно сказала я. — Только на руках. К тому же рассвет отсюда не увидишь.
— Тоже верно. — Антон глянул в экран телефона. — Хм, до рассвета ещё двадцать пять минут. Поехали.
— На руках? — уточнила я.
— До такси — да. Если в лифте уместимся.
Я оглядела собственную одежду, разбросанную по дивану. Ну, если я успею одеться за пару минут…
