— Меня уже почти нет дома, — рассеянно произнесла я, перебирая носки. — Но если вы хотите дать мне денег, возражать не буду.
— Снова идёшь на встречу с Антом?
Я поперхнулась.
— Лена, — медленно сказала я. — Ты когда-нибудь говорила, что тебе незачем жить, если Ант тебя бросит?
Молчание в трубке. Уж чего-чего, а этого вопроса она не ожидала.
— Ты ведь намекала на это, — тихо-тихо сказала я. — В своих текстах. Может быть, даже после того, как вы расстались. За что ты его так?
— Тот, кто вмешивается в чужую любовь, — помолчав, сказала Лена, — никогда не найдёт свою собственную.
Я вздохнула. Вот умеют люди бить по самому больному, а.
— Даже извиняться не буду, — сообщила я. — Что тебе нужно?
— Я просто… — Лена помолчала. — Мне очень жаль его. Ант многое пережил за последние недели, и ему нужно побыть одному. Ты же сама это понимаешь. Хотя бы дай ему время. Если он захочет, он выберет тебя.
«Но он этого не захочет», — прозвучало зловещим подтекстом. Чёрт, да её надо звать читать прогноз погоды. После пары таких анонсов народ противоураганные убежища начнёт строить.
— Ты умнее, старше и талантливее, — устало сказала я. — Так какого чёрта ты звонишь мне? Объясни ему это сама: у тебя получится куда убедительнее.
— Ты знаешь почему.
Потому что он выкинул телефон и удалил аккаунт в инстаграме, мелькнуло в голове. И наверняка много чего ещё.
— Я взяла паузу в «Иннэйт», — помолчав ещё, сказала Лена. — Сейчас я пишу роман. «Остров» мне больше не принадлежит, поэтому я взяла немного другой сеттинг. Город, закутанный в туман, рельсы под мостами, каналы, полные цифр… Это будет очень красивый роман, Рэйн. Я выплесну себя, не комкая, и мне сделается легче. Но у Анта не будет такой возможности. Ведь он не пишет, правда?
Я промолчала.
— Он не пишет, — уверенно сказала Лена. — Он может лишь молчать. И ты сделаешь ему только больнее, если останешься. Ещё больнее, чем если бы рядом была я.
Тишина. За окном медленно падали запоздалые мартовские снежинки, ужасно болело сердце — я не заметила, в какой момент оно заныло, — и где-то в ванной в трубах лилась вода, словно миллион непролитых слёз.
— Странно, — негромко сказала я. — Если бы я писала роман и выплёскивала себя, мне не сделалось бы легче. Мне стало бы во сто крат тяжелее. Слишком это опасно, погружаться в собственную боль. Она вспыхивает с новой силой, а бежать тебе некуда. Может быть, просто стоит жить дальше?
— Некоторые истории слишком хочется рассказать, — с иронией произнесла Лена. — Мы же писатели, правда?
Я вздохнула.
— Да уж.
— Ант тебе не достанется, — негромко сказала она. — Не стоит его удерживать.
— Он не приз, чтобы кому-то доставаться, — мрачно сказала я. — Иначе я давно бы заперла его в шкафу. Его можно только любить.
— И с каждым годом любить его будет всё больнее, — произнесла Лена. — Считай это предостережением.
А тебе будет больно, когда ты наконец поймёшь, что не стоило лезть в его телефон, подумала я. Не стоило писать в инстаграм, делая вид, что вы вместе, и не стоило обманывать мужа. И знаешь что? Держать столько лет на расстоянии парня, который тебя любит — тоже очень, очень плохая идея. Особенно когда он не может противостоять тебе в девятнадцать, а к двадцати пяти его сердце уже давно и целиком твоё.
— Нет, — тихо сказала я вслух. — С каждым годом ему будет становиться всё легче. Знаешь, что от тебя останется? Светлые, хорошие воспоминания. А всё остальное, вся боль, весь яд… просто сотрётся. Неважно, буду ли я рядом. Ладно, важно, потому что он — моё сердце. Но даже если мы сядем в разные вертолёты, он будет свободен. Лена Вьюжная больше не сможет его ранить. Никогда.
— А вот тут, — холодно сказала Лена, — ты ошибаешься. Я всегда буду с ним. Каждая строчка, каждый день, каждое воспоминание. И никакое время их не сотрёт.
И повесила трубку.
Я тихо выругалась. Кот, трущийся об мои ноги, неодобрительно мяукнул.
Нет смысла в красивых словах, если они приносят боль, да? Поправочка: если цель именно в том, чтобы шарахнуть по чьему-то сердцу со всей дури, смысл очень даже есть.
И у Лены только что очень хорошо получилось.
Может, она права, а? Пусть человек живёт спокойно вдали от нашей братии. Кажется, плохого от нашей тусовки куда больше, чем хорошего. Меня, по крайней мере, ударило очень здорово, а уж каково пришлось Анту…
Сердце ныло всё сильнее. Да что ж за день-то сегодня!
Я рухнула на кровать, из последних сил стараясь не плакать.
И вот с таким-то настроем я хочу поехать к Анту в Ростов? Чтобы испортить день и ему? Может, ещё и разрыдаться в рубашку?
Вот будет весело.
Но я хочу к нему поехать, вдруг поняла я. Хочу его увидеть. Хотела всю эту неделю, просто тихонько ждала его возвращения и не напрашивалась, зная, как он занят. Ждала, волновалась и кусала губы, пока наши разговоры тлели на точке замерзания.
Я еду к нему. Сегодня.
И да, это десять раз эгоистично, но плевать: меня сейчас не волнует ничто. Ни как, по мнению Лены, Анту будет лучше, ни как ему на самом деле будет лучше. Какого чёрта вообще? Раз уж я с самого начала вознамерилась увести его от Лены, чего я сейчас буду рассусоливать, когда он свободен, верно?
Мне вдруг сделалось легче.
— Какой там у нас праздник? — пробормотала я. — Между прочим, не только День «поцелуй своего жениха». Ещё и День, когда делают предложение. Интересно, успею я долететь до Ростова к полуночи?
Само собой, никаких предложений, кроме крайне непристойных, я делать не собиралась. Но календарь на сегодня очень удачно показывал ещё и День неожиданного выпрыгивания, или День выскакивания из-за угла, и это было как раз по моей части.
Но сваливаться как снег на голову всё-таки не стоило. Я достала телефон. Своего нового московского номера Ант мне всё ещё не дал: ещё один дурной знак. Но и плевать. Напишу через мессенджер.
«Я хочу тебя увидеть. Встретишь меня, если я прилечу ближайшим рейсом?»
Ответ пришёл мгновенно.
«Нет».
Сейчас ещё напишет «не прилетай», оторопело подумала я, глядя на экран.
«И даже не вздумай брать билет, Рэйн. Я серьёзно».
Я в ошеломлении села обратно на кровать. Ну… нет, ну ладно, но… но почему, чёрт подери?
Так. Кажется, нормальный человек должен вспомнить о самоуважении и гордости, а потом хлопнуть дверью, вспомнила я. Нет, пожалуй, в другой раз. Сейчас я хочу выяснить, какого чёрта он это пишет?
«Мне ж только обнять и сразу обратно», — написала я. «Ты чего вообще?»
