— Чудовищно рад тебя видеть.
Райли порывисто подошёл к ней — и подхватил, закружив в объятьях.
— Ай!
— Злоупотребляю привилегиями хозяина, — сообщил Райли, опуская её на землю. — Злостно.
До Киры наконец дошло, что он предоставил ей свою спальню не с тем, чтобы самому лечь здесь же.
— А где будешь спать ты?
— По соседству, — спокойно сказал Райли. — Это родовое имение, видишь ли. Две хозяйские спальни — двойные. Для супруга и для супруги.
Кира подняла на него непонимающий взгляд — и наконец сообразила.
— То есть я буду лордом Хили, а ты в соседней спальне будешь изображать мою супругу?
— Или наоборот, — бодро согласился Райли. — Ну, и… это и впрямь моя спальня. С детства, как будущего лорда, наследника и так далее. И я решил, что никто не посмеет потревожить тебя здесь.
— А заодно и подчёркиваешь мой статус, — тихо сказала Кира. — Что к тебе приехала не юная коллега из Академии, и не однокашница. И даже не подружка на пару ночей.
Его невеста. Вот что подумают о ней абсолютно все, от прислуги до его сестёр.
И не решатся обидеть её ни взглядом, ни словом.
Райли выпустил её из рук.
— Если хочешь, я проведу тебя по особняку, и ты выберешь любую другую спальню. Отец, уверен, будет долго гордиться, если ты устроишься в его ванной и опробуешь его гель для бритья. Правда, мама уже вторую зиму отказывается менять окна, и дует там немилосердно.
Кира невольно засмеялась.
— Я останусь тут, — сказала она шёпотом. — Спасибо.
— Тебе спасибо. Я до последнего не ждал, что ты приедешь.
Она протянула руку, и их пальцы сплелись.
— Покажешь мне дом?
Они гуляли до вечера, пропустив обед. Впрочем, Райли, не отрывавший от неё глаз, кажется, хотел есть ещё меньше, чем сама Кира. Он глядел на неё с таким же восторгом, с каким она любовалась зимним садом в оранжереях, снежным спуском, на котором были установлены цветные флажки, размечающие трассу, заснеженным парком и электрическим фонтаном, работающим на подогреве в любое время года.
Кире никогда не доводилось бывать в подобных местах.
И она не могла не чувствовать, как это было несправедливо.
Если ты родился магом, у тебя должна была открыться масса возможностей, грустно думала она. Но на самом деле пути были открыты только тем, чьи родители были встроены в иерархию. Мир магов жил на родственных традициях и никак иначе, и безродные приютские девочки вроде Киры были обречены на прозябание. Даже выдающиеся способности не гарантировали место под солнцем: куда охотнее в Протекторат взяли бы сына нужных родителей, чем самого талантливого выпускника Академии без громкого имени и связей. Интерес Райли был невозможным, сказочным выигрышным лотерейным билетом для такой, как она, Кира знала.
А миру людей открываться было невозможно, строго запрещено и смертельно опасно. Можно было лишь выбираться туда на короткие экскурсии. Даже просто жить среди людей без разрешения от Министерства было нельзя: едва об этом узнавали, на беглеца накладывали поисковое заклятье, за ним приходили Протекторы и он горько жалел о своей судьбе. Так настигли даже Тёмного Лорда пять лет назад, хотя чтобы навесить на него поисковые чары подобной силы, понадобилась вся магия Райли Хили — и жертва его невесты Кэтрин.
Но и Тёмный Лорд смог отомстить. Его усилиями на Райли висело неизвестное и смертельно опасное проклятие… которое Тёмный лорд наложил на Райли, желая выжить.
Что же за проклятие это было?
Кира коснулась замерзшим носом крепкого плеча Райли. Они возвращались к особняку по заснеженной аллее, их щёки раскраснелись, глаза сияли, и меньше всего ей хотелось говорить о делах…
… Но всё равно пришлось бы, спокойно подумала она. Лучше было не откладывать это на потом.
— Твой отец, кажется, не очень-то меня любит, — негромко сказала она.
Райли тут же прижал локтем её руку.
— Я не дам ему тебе навредить.
— Так-таки и не дашь? Главе Протектората?
— Так я тоже не юный трепетный поэт с лирой. И отец знает, что я не побоюсь выступить против него, если он перегнёт палку. — Он развернул её и взглянул ей в глаза. — Нет ничего, что я не сделал бы для тебя, чтобы тебя никто не обидел. Ничего, Кира.
Губы Киры приоткрылись.
— Правда?
— Правда.
Она не заметила, как шагнула вперёд. Не заметила, как Райли наклонился к ней. Стемнело, и в сумерках она видела лишь его блестящие глаза. И губы, сухие и потрескавшиеся, но всё ещё желанные и мягкие.
… Никто не целовал её сегодня утром. Это был сон, сон, всего лишь сон…
— Я хочу тебя спасти, — шепнула она. — Но мне правда нужно знать, что за проклятие на тебе висит, Райли. Я не могу не знать. Я желаю разомкнуть его всем сердцем, но пока я лишь гляжу в темноту.
Райли медленно кивнул.
— Это настолько закрытая информация, насколько это только возможно, — негромко сказал он. — Но я поговорю с отцом и с главой Министерства. Возможно, мы что-то придумаем, но… ты понимаешь, что это тайна, которую, возможно, тебе даже не дадут хранить всю жизнь? Что тебе запросто могут стереть память о последних неделях, например?
Кира моргнула.
— Вы поэтому стёрли память профессору Деннету? За то, что он случайно узнал ваши секреты?
Райли вздохнул.
— Не буду подтверждать или опровергать ни единого слова. Сама понимаешь. Просто предупреждаю, насколько серьёзно всё обстоит. Мы говорим о последнем и самом страшном проклятии самого Тёмного Лорда, в конце концов. Не о чашке чая с печеньем.
Он вдруг улыбнулся и коснулся губами её носа.
— И кстати о чае, я голоден. Идём?
Кира последовала за Райли с облегчением. Совсем недавно они пили чай на кухне Академии ночью, когда там никого не было, смеялись и целовались, и это было одним из лучших воспоминаний её жизни. Только… только в ту ночь она сказала ему…
… Что она была не свободна.
Но это больше не было правдой.
— Райли, — окликнула она. — Я совсем забыла тебе сказать.
Он обернулся.
— Что такое?
— Я больше ни с кем не встречаюсь, — просто сказала Кира. — Вообще ни с кем. Я свободна.
На вмиг озарившимся лице Райли проступила такая широкая улыбка, словно он был мальчишкой, которому впервые сказали, что он будет боевым магом.
— Кира, — севшим шёпотом произнёс он. — Может, к чёрту этот чай?
Глава 3
… Они ворвались в комнату Райли, ставшую Кириной спальней, как ураган. Райли лихорадочно расстёгивал на Кире тёплую куртку, пока она справлялась с его молнией. В её голове было благословенно пусто: ни единой мысли, ни проблеска, ни переживания. Только его руки, наконец-то дорвавшиеся до её платья на груди, шее, плечах; его обветренные губы, скользящие по уху и щеке; он наконец сорвал с Киры куртку и прижал к стене за локти, покрывая поцелуями её кисти, ладони, пальцы.
