Профессор встал, и она разочарованно вздохнула.
— Пора возвращаться.
Повинуясь его жесту, почти невидимая волна пробежала по песчаному замку. Он простоит здесь до зимы, подумала Кира. Будет помнить отпечатки их ладоней, их смешивающееся дыхание и стук её сердца. И, в отличие от профессора, не забудет ничего.
Она выпрямилась, глядя ему в глаза.
— Вы больше ничего не забудете. Я верну вам память и сохраню её. Обещаю.
— Даёте ваше слово? — негромко спросил профессор. — Что не откажетесь от завершения ритуала? Настоящего, не формального? Никогда, что бы ни произошло?
Кира чуть помедлила. Почему-то это слово значило для неё куда больше, чем клятва на крови Лорейн, которая грозила убить её, если бы она отказалась от ритуала вообще.
— Никогда, что бы ни произошло, — эхом отозвалась Кира. — Даю слово.
Она шагнула к профессору, и тот, мягко повернув её спиной к себе и лицом к морю, обнял за плечи.
— Пора возвращаться, — повторил он. — Но я бы хотел вернуться сюда. Надеюсь, вы приедете сюда со мной…
Глаза Киры вспыхнули.
— … И, разумеется, любую одежду с собой я брать запрещу.
Ну разумеется.
Кира откинула голову ему на плечо, чувствуя его руки на себе. Она была счастлива. Счастлива, несмотря на то, что вдали высились тёмные тучи, и они с профессором почти неизбежно должны были промокнуть.
Но дождь проходит. А они будут вместе. Надолго. Возможно, что и навсегда.
— Мы будем жить вечно, — прошептала она.
И во внезапном головокружении мир растворился.
Глава 49
Она вышла из транса в той же позе: стоя в объятьях профессора спиной к нему, чувствуя его руки на своих плечах. Только одежда исчезла.
— Такие невинные воспоминания, — задумчиво произнёс профессор. — Тогда я ещё не тревожил ваш сон своими криками.
— Мой сон в полном вашем распоряжении, профессор, — тихо сказала Кира. — Только оставайтесь собой.
Его губы коснулись её затылка.
— Я всегда я, мисс Риаз. Вы просто привыкли к светлой стороне и всё чаще забываете, что существует и тёмная. Но я обещал вам свидание, не так ли?
Руки профессора обняли её грудь, сжали соски. Кира почувствовала его твёрдость спиной через ткань и прижалась к нему, наслаждаясь его жаром, его близостью.
— Мы так спешили, когда были в кино, — шепнула она. — Но ведь сейчас мы не торопимся, правда?
Его большие пальцы прочертили очертания её грудей и погладили впадинку на её горле.
— Хотите, чтобы всё было нежно и медленно?
Кира почувствовала, как её охватывает сладкое предвкушение.
— Хочу, — хрипло сказала она. — Испортьте меня. Избалуйте.
Вместо ответа кончик его языка медленно-медленно начал спускаться по её позвоночнику. И одновременно его руки властно наклонили её, пока не поставили на колени, а затем на четвереньки.
Кира замерла, чувствуя, как он опускается сзади неё, слыша, как он раздевается. Его ладони мягко, неспешно погладили её ягодицы, потом опустились ниже, разводя её ноги в стороны.
— Расскажите мне, чего вы хотите, — произнёс негромкий властный голос.
— Отдаться вам, — прошептала она.
— Так? — Его рука провела по её спине.
— Так, как вы хотите.
Он наклонился над ней.
— Хорошая девочка.
Она почувствовала его бёдрами — а мигом позже он, развернув её лицо к себе, впился в неё поцелуем, сминая её губы, заставляя выгибаться, раскрываться перед ним.
— Смотрите в зеркало, — прошептал он. — Я хочу, чтобы вы видели себя.
Она перевела туда взгляд, увидев себя, обнажённую, и его, полураздетого. Он, сильный и гибкий, и она, хрупкая и нежная. Он, великолепно умеющий держать себя в руках, и она, задыхающаяся от его ласк.
Его пальцы вошли в её лоно, раскрывая её, подавая назад. И он вошёл в неё.
Это было великолепно. Это было невозможно. Кира ловила каждое его движение в зеркале, и изнемогала от невозможности двигаться самой: его руки железно держали её за бёдра, как оковы в подземелье.
— Отпустите, — простонала она.
Вместо ответа он бросил её животом на пол, вошёл в неё глубже, и следующий толчок чуть не довёл её до экстаза.
Это было чудесно. Чувствовать, что ничего от неё не зависит, что она вся — его, что сейчас в зеркале отражается разгорячённая и растрёпанная девушка, которая желанна ему, которую он выбрал, которая будет его этой ночью…
— Не останавливайтесь, — шепнула она.
Она застонала, бессильно требуя ещё, когда он развёл её ноги в стороны шире, и заставил выпрямиться, держа руку под её грудью. Другая рука снова погрузилась в неё, и Кира забилась в судорогах, закричала, рассыпаясь на сотни осколков. Бессильно повисла на нём, чувствуя, как он пульсирует в ней болезненно и остро, всё ещё горячий и сильный — и подалась навстречу. Голова кружилась от страсти, словно она напилась медового вина.
Он рывком притянул её к себе, вжимая спиной в себя. Положил руку на маленький бугорок между её ног, растёр пальцами, и Кира захлебнулась криком. Болезненно, остро, сладко. Боги, как же сладко…
Его рука снова властно повернула её лицо к себе, и его язык начал двигаться у неё во рту в том же ритме. Кира ахнула — и обмерла, чуть не теряя сознание.
— Моя, — прошептал он. И с короткой судорогой обмяк на ней, всё ещё бережно придерживая её руками.
Вместе они опустились на пол.
Кира счастливо выдохнула в его грудь, наконец поворачиваясь к нему лицом.
— Когда-нибудь я сама вас раздену, — шёпотом пригрозила она. — Буду раздевать долго, срезая по кусочку ткани кинжалом, пока вы не окажетесь в лохмотьях. А потом вы в таком виде пойдёте читать лекции выпускному курсу.
Искренний тёплый смех был ей ответом.
— Боги, неужели я так выгляжу для вас со стороны? Спасибо за представление, мисс Риаз. Вышло весьма наглядно.
Профессор приподнялся и придвинул к себе их одежду.
— Уже стемнело. Прогуляемся, и я покормлю вас ужином. В качестве наказания я, пожалуй, выберу рис. Если вы ещё и не умеете есть палочками, моя месть будет полной.
— Лучше суши, — робко предложила Кира. — Никогда их не ела, а у нас всё-таки свидание.
Профессор задумчиво посмотрел на неё, словно оценивая, сколько она съест. Или, куда вероятнее, прикидывал, хочется ли ему прямо сейчас съесть её.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Но раз уж вы не ели их раньше, выбирать за вас буду я.
