— Не играйте в дурочку. Я хочу услышать, как вы стонете и кричите. В конце концов, вы были моей ученицей целый семестр, не так ли? И мы так и не провели выпускной экзамен.
— Вы не узнаете, притворяюсь ли я.
Его голос вдруг превратился в ледяной шёпот.
— А вы не узнаете, помогу ли я вам или брошу на произвол судьбы, мисс Риаз. Не искушайте меня. Сегодня я — ваша судьба и ваш господин, и вы будете исполнять мои приказы в точности и немедленно. Не так ли?
Рука Киры сама накрыла бугорок между её ног. И она всхлипнула, когда первые движения отозвались сладостной дрожью, словно по всему телу всплыли горячие пузырьки.
— Да, профессор, — прошептала она. — Я сделаю всё, как вы пожелаете.
— Приступайте.
Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы издать первый стон. После третьего она с ужасом сообразила, что так и не заперла дверь, но было уже поздно: профессор понял бы, что она отвлеклась и встала, а удовольствие, становящееся всё грубее, пока её пальцы всё сильнее мяли её лоно, уже не дало бы ей встать.
Кира долго, протяжно вскрикнула.
— Ну же, не торопитесь из-за меня, — насмешливо произнёс холодный голос. — Покажите, что вы умеете.
Именно эти слова она сказала Райли сегодня. Кира закусила губу.
И представила Райли на месте профессора. Его накачанные плечи, плоский живот, его руки, гладящие её тело поверх трусиков, его бёдра, трущиеся о неё сзади, его страстные поцелуи, его глаза, пылающие желанием…
— А-а-а… — простонала она. И ещё раз.
В трубке царило молчание. Она продолжала ласкать себя, но видение Райли сменилось пустотой.
А потом в пустоте начал проступать её сон.
Руки, связанные над головой. Незнакомец в дорожном плаще у её ног, снег на его плечах, руки, снимающие с неё панталоны, и губы, целующие её по-настоящему в первый раз. И во второй, и в третий.
— Вы, — прошептала она. — Вы снились мне сегодня.
Она громко застонала, обмирая от собственных ласк и не прекращая гладить свой нежный бугорок, с каждым движением всё больше жаждущим её прикосновений. И выдохнула, когда перед её глазами зажглись звёзды.
Кира обмякла на постели, совершенно мокрая, искомкав простыню свободной рукой, и оставив под ягодицами влажное пятно. Но она сделала то, чего он потребовал, лаская себя и выполнив его приказ.
— Что теперь? — прошептала она. — Ваша очередь?
В трубке послышались гудки.
Глава 6
Кира ожидала чего угодно от следующего дня. Постоянных уговоров, спешной подготовки к ритуалам, долгих сидений в гостиной напротив лорда Хили…
Чего она не ждала, так это того, что Райли в свитере и непромокаемых брюках заявится к ней с утра с двумя парами лыж в руке, и потащит её кататься.
И что ей это так понравится.
Падать, опираясь на его руку. Нестись наперегонки. Просто скользить — и быть свободной. Ощущать, как звенит в зимнем воздухе настоящее, по-детски искреннее счастье.
Когда она наконец устала, они ели густой суп с травами на маленькой террасе, и в уютной тишине пили чай с самыми вкусными кремовыми пирожными, которые Кира могла бы вообразить. Даже короткая, вежливая и холодная процедура формального знакомства с матерью и сёстрами Райли, в улыбках которых не было ни грамма тепла, заставила её погрустнеть совсем ненадолго.
А потом Райли достал шахматную доску, и Кира с изумлением поняла, что она, последний раз расставлявшая фигуры ещё в Сером Доме, играет лучше прославленного героя. И от неожиданности чуть не выиграла.
Они… подходили друг другу, подумала Кира, устроившись напротив Райли в мягком кресле, поджав под себя ноги. Она могла представить много таких вечеров вместе, много страстных и жарких ночей… работы бок о бок с фолиантами и диаграммами. Она стала бы ему великолепным донором и хорошей женой, и если бы только она сумела бы разбить его проклятие… Может быть, даже его отец смягчился бы.
Но она отдавала себе отчёт, что это были лишь мечты пригревшейся в тепле девчонки, у которой в кои-то веки выдался счастливый день. Не твёрдое и искреннее желание молодой женщины, уверенной, что она нашла свою любовь.
Потому что её любовь, мысленным шёпотом сказала Кира, не дала бы ей клясться на крови никогда.
Впрочем, Райли тоже пока её не заставил. Пока что.
И с этой мыслью она потянулась к нему, чтобы поцеловать его на ночь. В щёку.
— Если ты меня ещё и обнимешь, я буду совершенно счастлив, — серьёзно сообщил ей Райли. — Пойдём завтра гулять в холодный зимний лес? Я тут кое-что придумал, и мне кажется, тебе понравится. Глинтвейн и сэндвичи, естественно, идут в комплекте.
Кира улыбнулась — и вдруг чмокнула его в губы.
— Договорились.
Он прижал её к себе. И долго держал крепко-крепко.
— Я надеюсь, что у нас всё получится, — почти шёпотом сказал он. — И никакие проклятия и планы моего отца нас не разлучат.
— Если все дни будут такими же, как сегодня, я останусь у вас жить, — серьёзно сказала Кира. — Перейду на заочное и буду готовиться к экзаменам, лёжа у камина.
— А я буду отбирать у тебя конспекты и одежду, укладывать на шкуры возле камина и покрывать поцелуями, — согласился Райли. — Звучит как план.
Кира ткнулась ему носом в грудь и рассмеялась. Ужас, сковывавший её вчера, рассеялся без следа.
— Спокойной ночи, Райли, — пробормотала она, неохотно отпуская его руку.
— До завтрашнего утра в холодном зимнем лесу, Кира Риаз. — Лицо Райли озарила улыбка. — Обещаю, тебе не будет холодно.
Кира проснулась, почувствовав запах кофе. Не резкий, как эспрессо в забегаловке, в которую она зашла как-то от нечего делать, пока профессор расплачивался на бензозаправке. Ещё когда он учил её водить машину… Кира вздохнула, не открывая глаз. Нет. Не думать об этом.
Этот запах был мягким и соблазнительным. К нему хотелось потянуться носом и руками, и отхлебнуть хотя бы глоточек, а лучше — выпить сразу всю кружку.
— Знал, что тебе понравится, — раздался голос Райли, в котором искрили смешинки. — Я же помню, что ты любишь латте.
— Со взбитыми сливками, — сонно подтвердила Кира и открыла глаза.
Райли сидел на краю её кровати, держа высокий бокал для латте. Со взбитыми сливками и половинкой клубники.
— Спасибо, — прошептала она.
— Вдвойне спасибо тебе, что ещё не выгнала. Я вот-вот начну беззастенчиво пялиться на твою очаровательную грудь, если что.
Кира в панике бросила взгляд на одеяло, которое прикрывало её грудь, но и впрямь едва-едва. Она спала в тонкой ночной рубашке на бретельках, золотистой, шёлковой и изящной, и судя по взгляду Райли, он готов был оставить её и без бретелек, и без рубашки, и вообще без ничего.
