Взлетели, выдерживая тот же этажерочный строй. Дмитрий летел
снизу, потом Саша поменялась с ним, ей нравилось сканировать землю. Кирилл
летел посередине, он чувствовал себя ломтем дорогой ветчины, зажатой между
ломтями простого черного хлеба.
Когда спереди вырастали высокие растения, синхронно
поднимались, над полянками так же дружно снижались, не давая стрекозам и другим
крылатым хищникам отведать продуктовую новинку.
Кирилл внимание концентрировал на работе с крыльями. Его и
так все время дергало, заносило, подбрасывало. Он сперва даже не услышал
хриплый вопль Дмитрия. Потом сверху вниз перед ним, как грохочущий болид,
мелькнуло тело. Дмитрий несся вниз как сапсан, бьющий на лету разиню утку,
Воздух вокруг него пошел водоворотом, сворачиваясь в суживающуюся воронку.
Кирилла закрутило, крылья едва не вылетели из петель.
Далеко внизу на самой вершине исполинского растения мелькнул
серый мохнатый шар, бешено дергались толстые шланги когтистых лап.
Кирилл неумело снижался, стараясь идти по следу Дмитрия.
Наконец упал, ломая тонкие, как спички, хрупкие волоски, мясистый лист. Его
протащило ветром, задирая крылья, он успел ухватиться за иззубренный край,
повис, раскачиваясь, над бездной. Внизу на черешке стоял на коленях Дмитрий.
Бластер дергался в его руках, выпуская длинные злые очереди клея. Воздух
наполнился озоном, сгустки клея исчезали в щелях между склеенными листами, зеленая
пещера ходила ходуном, внутри скрипело, будто железом терли по железу.
Кирилл раскачался на руках, разжал пальцы. Его бросило по
дуге, он полетел прямо на щель. Серое мохнатое тело яростно билось, охваченное
клейкими нитями, огромные сдвоенные мандибулы судорожно дергались, из темной
дыры пасти торчали голые ноги!
Кирилл выдернул из колчана стрелу, обеими руками вонзил в
дергающуюся голову. Его отшвырнуло, он слышал хриплый крик, лист задергался,
Кирилл распластался, держа руки и ноги крестом, цепляясь за неровности листа.
Мелькнули ноги Дмитрия, Кирилл приподнялся, повернув голову.
Жвалы паука замерли, окаменели. Дмитрий яростно дергал
застывшие ноги, прямо перед его лицом из пасти паука торчала окровавленная
ступня Саши. Кирилл бросился на помощь, вдвоем осторожно вытащили залитую
кровью Сашу. Она была в жидкой слизи, смешанной ее кровью и кровью паука.
Кирилл торопливо снимал слизь, а Дмитрий, сам бледный, как мел с обезумевшими
глазами, спешно заливал грудь, шею и обе руки Саши быстросхватывающимся
пластиком. Он залил и голову, оставив только лицо, наложил пластиковый корсет
на ноги, спину, живот. Правая рука была изувечена, сквозь кровавое месиво
выглядывали обломки кости, грудь выглядела продавленной, на губах Саши
вздувались кровавые пузыри.
— Сашка... — шептал Дмитрий. Он накладывал второй
слой пластика, третий, превращая Сашу в статую. — Что ж ты такая
невезучая! В Большом Мире не везло, здесь не везет тоже... Удачливому и черт
орехи носит, а тебе...
Кирилл заставил себя всмотреться сквозь прозрачный пластик,
не отводить глаза от открытых ран, теперь залитых обеззараживающим клеем. След
разжижения все равно будет видно, если паук пустил в ход яд. Пауки-скакуны
пользуются им редко, только при схватке с крупными и опасными противниками, но
человек хоть и крохотное существо, а неизвестное! Паук мог счесть Сашу
опасной...
Лист трясся под их ногами. Кирилл с отвращением оглянулся на
бешено бьющегося в клейких путах паука:
— Какие-нибудь противоядия ввел?
— У нас их нет, — ответил Дмитрий посеревшим голосом.
— Эх... Как же здесь без них? Давай скорее на станцию!
— На станции тоже нет, — ответил Дмитрий. —
Беда, что даже я не смогу лететь с Сашкой! Не потащу.
— Пешком?
Дмитрий не отвечал, схватил Сашку в охапку — она казалась
вмороженной внутри сосульки — и прыгнул с листа. Порыв ветра смахнул
оставленные крылья. Кирилл расстегнул лямку, освобождая ноющие руки,
освобожденно кинулся головой вниз. Приближаясь к земле, боковым зрением увидел
сверкающие блестки: обрадованный ветер уносил украденные у него крылья.
Внизу шарахнулись в стороны зеленушки. Кирилл в момент
приземления сразу с силой оттолкнулся, посылая себя по длинной дуге за
Дмитрием, тот уже мчался на пределе видимости, распугивая живность тяжелым
дыханием, волнами ярости, отчаяния, сумасшедшей надеждой.
С огромным трудом Кирилл догнал, дальше бежали бок о бок.
Дмитрий часто поглядывал на небо, и Кирилл сгибался под грузом вины. Хотя
держались в тени, но сухой воздух и быстрый бег высасывали влагу слишком быстро.
В голове нарастал звон, застучали молотки — первые признаки острого
обезвоживания. Сердце колотилось чересчур часто.
Кирилл постарался не встречаться с Дмитрием взглядом. Сейчас
комбинезон как бы пригодился! Да и паук хотя и помял бы, но жутких ран не было
бы. Перегнул с отказом от комбинезонов, называя их водолазными скафандрами.
Перегнул, следуя дурацкому принципу: чтобы выровнять, надо перегнуть в другую
сторону.
Оба выискивали взглядами блестящие на солнце шарики, но утро
миновало, роса испарилась, не дождались. Испарилась, скатилась на землю, выпили
жители этого мира. А сейчас жаркое марево, воздух накален, песок накален, и
даже в тени, где стараются держаться, воздух обжигает. А выскочишь на солнце —
как в горящем доме.
Кирилл начал спотыкаться, часто падал. Дмитрий дышал часто
широко раскрытым ртом, лицо его стало как бумажная маска. Лопнула губа, но
кровь тут же засохла темно-коричневым клинышком на подбородке.
— Давай я немного понесу...
— Ты себя донеси!
Он ударился головой в ствол, упал, прополз несколько шагов,
почти не соображая, где он и что с ним, но Сашу не выпустил, потом тяжело
поднялся, раскачиваясь из стороны в сторону.
Кирилл догнал, схватил за плечо:
— Вверх...
Дмитрий, не слушая, ломился вперед, натыкаясь на стебли. Он
шатался под тяжестью Саши, но рук не разомкнул ни разу.
Кирилл потряс его, просипел прямо в ухо:
— Вверх... по стеблю...
Дмитрий помотал головой, по губе потекла новая алая струйка.
— Станция... прямо...
— До станции сейчас не дойти... Вверх.
Дмитрий, как автомат, начал взбираться на ближайший ствол.
Сашу удерживал одной рукой, другой цеплялся за упругие волоски, торчащие по
всему стеблю. Кирилл часто соскальзывал, нечеловеческими усилиями задерживался
то на кончиках пальцев, то буквально зубами, ухватившись за торчащую щетинку.
Солнце просвечивало стену, и раздутые от воды клетки были
совсем рядом! Кирилл даже ощущал, как вода, повинуясь осмотическим законам,
поднимается вверх, превращаясь из холодной грунтовой в теплую, а потом — на
поверхности листьев — в пар. Огромные массы воды двигались в одном направлении
с ним, но к ним не пробиться...
