— Спасибо, Саша! — сказал Кирилл с поклоном. —
Вы все очень хорошо объяснили.
Дмитрий наморщил лоб, потом лицо его просияло:
— Ну, конечно, все ясно! Это когда меня ноги несут в
гастроном, а я продолжаю думать, что иду в филармонию!
— Ребята, — остановил его Кирилл, —
приступайте к первому научному заданию.
Он объяснил коротко, Дмитрий возликовал, даже радостно
ржанул, как боевой конь при звуках военного оркестра. Парень не думал, что
научные задания могут быть такими простыми и понятными.
За четверть часа он согласно указанию набросал рядом горку
камней. Муравьи все также суетились и прыгали под гусеницей, и Дмитрий начал с
паузами подбрасывать им по камню. Муравьи спотыкались, свирепели, щелкали
жвалами друг друга. Наконец камней набралось порядочно, и тогда один крупняк,
ксеркс-акселерат, дотянулся до раскачивающейся добычи. Тонкая нить,
рассчитанная на вес гусеницы, оборвалась, и муравей бегом понес лакомство к
муравейнику.
За это время Кирилл подготовил на второй магистрали кормушку
с медом. Мимо вихрем промчался в заросли Дмитрий, очень разочарованный, что
муравьи не научились строить пирамидки, как умеет даже карикатурная обезьяна, с
первой попытки. Вскоре он приволок точно такую же гусеницу, даже рисунок на
лапах совпадал. Возможно, подошла бы и другой породы или хотя бы другого размера,
но Дмитрий где-то слышал — недаром терся возле ученых, — что в науке важна
точность, потому даже подвесил гусеницу головой зюйд-зюйд-вест, хотя Кирилл
вряд ли мог сказать, где юг, где север.
Кормушка с медом стояла на земле. Ксерксы карабкались друг
на друга по головам, спеша полакомиться насыщенным раствором, затем Кирилл
начал поднимать приманку выше... Наконец муравьи едва дотягивались, стоя на
задних лапах, а передними цеплялись за край корыта.
Когда кормушка оказалась еще выше, даже самые рослые обозленно
забегали вниз, вставали на цыпочки, пробовали подпрыгнуть. Умопомрачительный
запах сводил с ума. Мед был совсем близко, сладкий, концентрированный...
Где-то через полчаса возбуждение начало спадать.
Недосягаемое корыто с сиропом все также покачивалось над головами, но ксерксы
проходили, не останавливаясь, только недовольно дергали сяжками. Возможно,
объясняли, что мед зеленый.
— Пора, — напомнил Кирилл, четко двигая губами. Он
повернул Сашу за плечо, чтобы она видела его лицо, и повторил: — Пора.
Саша с энтузиазмом начала выкладывать пирамидку из крупных
кристаллов кварца. Иногда эти глыбки выскальзывали, она работала одной левой
рукой, но пирамидка росла. Муравьи часто задевали, натыкались, и все еще
странно было, как замедленно, почти бесшумно, словно воздушные шарики,
рассыпается горка из крупных каменных глыб.
Саша гневно корила муравьев за несообразительность, глупая
обезьяна и то, а ведь они потомки древней цивилизации, стыдно, где память
предков, нет гордости... Она показывала, что и как делать, суетилась, лезла под
ноги. Наконец один ксеркс обратил на нее внимание, он взял ее в жвалы и
выбросил в сторону от магистрали.
Когда же она сумела выстроить пирамидку, первый же ксеркс,
добравшийся до меда, набрался сиропа так, что брюхо раздулось, как у стельной
коровы... Но горка внезапно рассыпалась, муравей скатился на головы менее
расторопным.
А Дмитрий подвешивал над тропой уже пятую гусеницу.
Глава 19
Вечером они собрались в пещере-спальне-лаборатории Кирилла.
Дмитрий гремел:
— Они дурней не только мартышек, а... Червяк бы
сообразил! Я сам становился на четвереньки, лазил вверх-вниз, наглядную
агитацию проводил, только на них никакие положительные примеры не действуют!
— На моих тоже, — убито подтвердила Саша. Ее лицо
снова побледнело, вытянулось, как у кузнечика. Она тоже личным примером
поднимала энтузиазм муравьиных масс, но в призывах затратила чересчур много
нервной энергии.
— Я все делал, — заявил Дмитрий обвиняюще. Его
палец упирал в грудь мирмеколога. — Все! Только что сяжками не шевелил!
Кирилл предложил задумчиво:
— Может быть, дело именно в этом?
— В чем? — не понял Дмитрий.
— В сяжках. Пошевелим ими правильно...
— Где я возьму сяжки? Приклею?.. Ладно, Кирилл, не
остри. Я и руками могу сказать все, что хочешь, только бы поняли. А понимают
только то, что уже знают. О жратве, добыче, погоде, неприятеле...
Кирилл сказал терпеливо:
— Ребята, успокойтесь. Это муравьи. Не люди, даже не
млекопитающие. У них другой отсчет времени. Если повторять наш эксперимент изо
дня в день, то через какую-то тысяченку-другую лет кто-то и положит песчинку.
Их лица вытянулись, как в кривом зеркале. Кирилл засмеялся,
сказал очень серьезно:
— Не исключено, что случится раньше. Через восемьсот,
даже пятьсот лет. Личный пример играет исключительную роль!
Дмитрий смотрел подозрительно. Мирмеколог явно вжился,
начинает острить, повеселел...
— А вдруг не получится и через миллион лет?
— Это еще вероятнее, — ответил Кирилл бодро. Он
смотрел чистыми честными глазами. — Отрицательные результаты, естественно,
бывают чаще. Однако они почти так же важны науке, как и положительные. Дескать,
такой путь бесперспективен. Не только вы, но и тысячи других ученых в мире уже
не пойдут такой дорогой. И не только сегодня, но и в будущем, через сотни и
миллионы лет! Все будут опираться на результаты негативного опыта Дмитрия
Немировского...
Дмитрий раздосадованно отмахнулся:
— Негативного! Я хочу позитивного.
— Ребята, наука должна быть точной. Это экстрасенсы
могут выдавать желаемое за действительность, только не мы. Ладно, поговорим
завтра, у меня даже язык замирает. Спокойной ночи...
Утром, едва выйдя из оцепенения, он заявил, разминая
застывшее тело:
— Есть идея! Недаром говорят, что утро вечера мудренее.
Дмитрий уже завтракал, с хрустом вгрызаясь в потрескивающую,
как хитин, корочку жареного мяса. Саша каторжанилась, бегая по стенам, чтобы не
натыкаться на жующего Дмитрия.
— Ночью приходят идеи? — поинтересовался Дмитрий с
сомнением. — А мне хоть стреляй над ухом. Раньше хоть бабы снились, а при
этом анабиозе всегда на нуле.
— Вы с Сашей станете лидерами среди ксерксов. Не
пугайтесь, только для дураков муравьи одинаковые. Самые смышленые — охотники.
Но даже среди них есть лодыри, хитрецы, супермены... суперанты то есть. За
супермуравьями... суперантами идут, им подражают. Вы должны стать этими
суперантами!
— Кирилл, а при таком холоде... в голове ничего не
повреждается?
С утра эксперимент пошел по накатанной дороге. Дмитрий
принес гусеницу, Саша наполнила корыто сиропом. На обеих трассах муравьи
собрались кучками, суетились, перебегали друг по другу, звучно щелкали при
столкновении панцирями.
