Дмитрий торжественно вручил новенького Саше:
— На твой будущий день рождения! Зовут его Кузя. Можно
Кузенька. Смотри, какой красавец! Породистый. Ты его лапы пощупай, лапы!
Саша опасливо пересадила сытого монстрика на плечо. Шесть
лап вцепились в комбинезон, на плечо опустилось теплое пузо, и страшилище
задремало.
— Теперь бы и Кириллу, все-таки начальство, —
сказал Дмитрий озабоченно. Он нежно поглаживал кузнечика. — Буся ты мой,
Буся... Буся толстолапый, Буся умненький... Буся — грозный истребитель
клещиков...
Саша сказала нервно, голос ее дрогнул:
— Наш начальник сам подберет, если захочет. Он здесь
как рыба в воде. Такое подберет, что как бы наших Бусю и Кузю не сожрало.
Кирилл делал одиночные вылазки за пределы территории
ксерксов, вживался, вчувствовался в новый мир. Дмитрий и Саша учили муравьев
строить пирамиды, докладывали о сдвигах. Оба, по мнению Кирилла, нашли себе место.
Чужая, непривычная планета, диковинные звери, непонятная цивилизация
муравьев... Даже другие законы физики, чего нет ни на Марсе, ни на Венере.
— Как ваши контакты?
— Дима талантлив, — ответил Дмитрий гордо, —
мы с ним даже трофалаксисом занимались. Он мне мед, я ему букашку. Ходит за
мной, сяжками машет. Я уже двадцать слов запомнил.
— А я сорок, — перебила Саша. — Ну тридцать
точно. Я со своими излазила нижние этажи. Там причудливее, чем даже у лазиусов!
Сашка отличает меня, Кирилл Владимирович! Не как собачка, а как конь скорее...
— А мой бежит навстречу, — заявил Дмитрий победно.
— Ты его подкупаешь, — уличила Саша. — Это
нечестно.
Они стояли вблизи муравьиной дороги, в обе стороны двигались
красно-черные блестящие тела, свеже пахло кислотой. Вдруг один из ксерксов
повел сяжками, стремительно бросился к ним. У Кирилла остановилось сердце,
бронированная громадина неслась прямо, острые, как бритва, жвалы блестели...
Внезапно ксеркс остановился, его сяжки уперлись в ладонь
Дмитрия. Дмитрий похлопал его по литой голове, едва не поднимаясь на цыпочки,
поскреб под жвалами гарпунной стрелой. Ксеркс с блаженным видом подвигал
головой, вытягивая шею.
— Неспортивные методы, — сказала Саша обвиняюще.
Дмитрий, не переставая чесать, сумел вскарабкаться, цепляясь
за выступы на броне, сел на шею. Ксеркс стоял неподвижно, только чуть
поворачивал голову, подставляя под чесалку новые места.
— Я уже катался на нем, — сообщил Дмитрий сверху,
голос его прозвучал напряженно. — Еще не понимает ни цоб, ни цабэ, тпру,
ни ну. Необъезженный еще, стригунок!
Он перестал скоблить, скрестил победно руки на груди. Ксеркс
шелохнул сяжками, что-то привлекло его внимание, он сделал рывок к зеленой
стене, Дмитрий покатился по земле.
— Я ж говорил! — сказал он ликующим
голосом. — Необъезженный! Ничего, дайте срок, он у меня по нотам петь
будет.
— Оперные арии, не меньше, — бросила Саша ехидно,
в ее голосе звучала ревность.
— Да уж не в легком жанре. Это серьезный парень, не
легкомысленный Сашунчик, у которого ветер в голове... Кирилл, муравьи
дрессировке поддаются?
Кирилл ответил изумленно, все еще провожая ксеркса взглядом:
— Раньше надо было спрашивать. Тогда я четко знал, что
можно, а что нельзя. Одно скажу, навыки у них воспитываются легко. Муравьи
поддаются обучению, а не дрессировке. Ребята, наши мазохинцы получили то, о чем
мечтали, — сверхточные инструменты, зато у вас... У вас в руках
сверхточные и сверхтонкие методы воздействия! Только у вас двоих. Даже у меня
их еще нет.
Да, испытатели ожили, он видел. Уже отличали максили от мандибул,
знали работу трахей, а начало словаря муравьиного языка положили именно они.
Еще через неделю он застал Дмитрия за чисткой боевого
жеребца. Муравьи всегда чистятся очень тщательно, а вылизываются так, что
чистюли кошки передохли бы со стыда, если бы увидели, как это делают муравьи,
как до блеска надраивают доспехи. Сообразительный Дима понял наконец, что, если
прибежать к двуногому мирмекофилу, тот и почешет, и почистит, и помоет. А то и
угостит чем-нибудь сладким. Саша язвительно острила, что еще неизвестно, кто у
них сапиенс, кто у кого в услужении, но Дмитрий держался стойко. В его роду,
заявил он гордо, по непроверенным агентурным данным, был князь. Этот князь сам
мыл и чистил собственного жеребца.
Кирилл наблюдал, как Дмитрий с треском драит железной
щеткой, бесстрашно поднимает когтистые лапы, выуживает застрявшие комочки
земли, хищную плесень, дергает за сяжки, пригибает огромную голову ближе к
земле. Ксеркс терпеливо и послушно выполнял все, поворачивался, гнулся,
приподнимался, переступал, нагибал сяжки...
— Вроде электростимулирования? — предложил
Кирилл. — Как у подопытных крыс?
Дмитрий даже подпрыгнул от возмущения:
— Кирилл! Хоть ты мой начальник, но пошел ты... с
научными, извини за выражение, аналогиями! Это чистопородный ксеркс, а не
паршивая крыса. Твое счастье, что он еще не понимает русского языка. Ничего,
скоро обучу...
— Я не сказал паршивая...
— Все равно оскорбительно. Это мой друг! Он вчера ждал
меня, когда я возвращался с работы.
— А ты бы сел другу на шею и сказал: «Покатай»?
— А ему трудно? Кирилл, такие счеты между друзьями до
того оскорбительны, что я даже не знаю...
— Ладно-ладно, винюсь. Приношу ему глубокие извинения.
Чехов сказал, что хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой, а так как
я человек хороший...
— А ксеркс лучше любой собаки. Это ты хотел добавить?
От имени ксеркса принимаю твои извинения. Кирилл, он уже делает по команде
полный круг, останавливается. Правда, не всегда, но я думаю, что это я бываю не
совсем понятлив...
В основном привлекаешь чесанием?
— Мне он просто нравится, Кирилл. Спокойный, уверенный.
Не суматошный, как у Сашки. А когда кто-то нравится, разве считаешься, кто кому
сколько должен? Ну чесал, мыл, гусениц давал... Эх, Кирилл, не о том говорим.
Начались трудовые будни, да? Но мы должны идти впереди, не так ли? Разведчики
как-никак. Десантников забрасывают впереди, за линию фронта. Верно? А нас уже
линия фронта догнала, мы почти ничем не отличаемся от остальных. Только они
корпят в пещерах, изредка высовываются на солнышко, а мы больше на солнышке,
вот и вся разница!
— Что ты предлагаешь? — спросил Кирилл напряженно.
— То, о чем наверняка уже думаешь. Не пора ли рискнуть
на экспедицию за пределы Полигона?
Кирилл замер, словно его окатили ледяной водой. Послышались
легкие шаги, к ним бежала Саша. Гипса на ней поубавилось, но правая рука по
локоть оставалась в лубке. Она сказала, забыв поздороваться:
— Если я правильно поняла, что Дима нашлепал губами...
Кирилл Владимирович, мы с Дмитрием и нашими муравьями готовы! Верхом. Как на
боевых конях.
