— Меньше микробов, плесени.
— Мы не только тонкокожие, но и тонкотелые. Солнечные
лучи запросто поджарят нам печенку, не вынимая из требухи. С жареной печенью
далеко не прошагаешь. Тошноты еще нет?
— Уже, — признался Кирилл. — Вот-вот свалюсь.
Дмитрий прыгнул вверх, словно его вздернули. На Кирилла
обрушился мягкий обволакивающий удар, навалилось мягкое прохладное животное,
похожее на огромную амебу, вжало в землю.
Тяжесть исчезла так же внезапно, как и появилась. Кирилл
вскочил. На земле вокруг него медленно опускалась, пузырясь между камешками,
влага. Над головой еще колыхался широкий лист, жемчужными пузырьками блестели
упавшие шарики росы.
— Как ты быстро реагируешь, — сказал он Дмитрию.
— Местные зверюки все же быстрее, — ответил
Дмитрий мрачно. — Держи ушки на макушке. Сейчас жара спадет. Часть
впиталась, а больше тебе и не надо.
Кирилла знобило. Руки и ноги потяжелели, как и все тело,
напитавшись влагой. Сердце трепыхалось, как пойманная бабочка, сбиваясь с
ритма. Дмитрий выволок мирмеколога на солнце, заставил пробежаться. Кирилл
двигался с головы до пят покрытый водяной пленкой, словно инопланетянин в
скафандре. Ему все еще казалось, что капля, упавшая с листа, живое существо.
Слабое, беспомощное, не умеющее передвигаться, но живет, защищается пленкой
ПН...
— Ты бы видел себя, — ворвался в его мысли голос
Дмитрия, прозвучавший с мрачным сочувствием. — Отек, рожу перекосило...
Ничего, не переживай. Это ненадолго.
Глава 3
Оба испытателя, как объяснил Дмитрий на ходу, ранее
числились по ведомству космонавтики. Когда ученые одного НИИ приоткрыли дверцу
в Малый Мир, пришлось пригласить для испытания Переходной установки
испытателей-профессионалов. Среди рано сгорбившихся и облысевших научных
работников появились широкогрудые парни с вздутыми мускулами, молниеносной
реакцией, натренированностью на выживание.
— Теперь мы здесь, — закончил Дмитрий
рассказ, — и не жалеем. Даже обрадовались. Чтобы попасть на Венеру,
пришлось бы полтора года ждать хлореллу в тесной ракетке, терпеть муки,
кошмары...
— Ложись! — крикнул Кирилл.
Дмитрий мгновенно упал ничком. Кирилл замешкался, едва успел
скакнуть на толстый стебель. Что-то с чмоканьем ударилось в лист, зашипело, как
вода на раскаленной сковородке. Лист величаво колыхнулся. Зазубренный край
мягко пихнул в плечо.
— Отползай! — закричал он. — Задержи дыхание,
беги на голос!
В воздухе в их сторону поплыли струи желтоватых крупинок с
металлическим отливом. Кирилл нечаянно заглотнул одну, в горле запершило,
гортань обожгло, он непроизвольно закашлялся, заставил себя перебежками
выбраться на чистый воздух.
Из-за камня вынырнул Дмитрий. Глаза его были как у совы,
лицо налилось кровью. Он добежал до Кирилла, все еще послушно задерживая
дыхание, на пальцах показал, что уже задыхается.
— Здесь чисто, — сообщил Кирилл.
Дмитрий с шумом вдохнул воздух в мощную грудную клетку.
Воздушные струи круто изогнулись, изменили высоту, хлынули в раскрытый рот,
увлекая крошечные молекулы запахов цветов. Дмитрий закашлялся.
— Ой... выворачивает!
— Палочник. Странно...
— Что-то не так?
— Да. Обычно он бьет без промаха.
— Сноровки нет, — пробурчал Дмитрий. —
Салага!
— Или просто еще не видел двуногих. Не выработал
рефлекса.
— Рефлекс — это я понимаю, — согласился Дмитрий. —
Все наше учение на рефлексах. Десантнику мозги вовсе не нужны, а то начнет
умничать, тут его и прихлопнут. А выхватить пистолет и выстрелить должен каждый
уметь на рефлексах. Еще до того, как сообразит, что делает... Где он притаился?
Кирилл с отвращением отодвинулся от героя-десантника,
который все делает на рефлексах, в то время как некоторые насекомые, вроде
муравьев или ос, все же немного думают.
— У него маскирующая окраска, — объяснил он
нехотя. — Ты дыши глубже, проветривайся. Все-таки часть этой дряни могла
просочиться сквозь кожу.
— У меня кожа дубленая!
— Здесь мы самые тонкокожие.
В двух шагах раздался страшный вскрик. Захрустело, словно
многотонный пресс сминал автомобиль. Рука Дмитрия дернулась к бедру. Заметив
иронический взгляд мирмеколога, он буркнул:
— Не могу привыкнуть. Оружейники простейший пистолет не
сделают! Ходи теперь и трясись как заяц. А сюда бы не пистолет, огнемет бы не
помешал...
Над головами, раздирая плотный воздух, что-то пронеслось.
Пахнуло горячим. Кирилл цапнул Дмитрия в охапку, метнулся в заросли. Если так и
дальше, подумал испуганно, то куда уж там искать пропавшего, самим бы
уцелеть...
Он опустил Дмитрия на землю:
— Нас заметил динискис маргиналис.
— Кто-кто? — переспросил Дмитрий глухо. Глаза он
отводил с неловкостью, его готовили быть спасателем, а не спасаемым. Тем более,
чтобы спасал дохлый интеллигентик.
— Жук. Выстрелил кортексоном. У него кортексона
столько, сколько в тысяче трехстах коровах. Только у коров кортексон регулирует
водно-солевой обмен, соотношение ионов калия и натрия...
Голос Дмитрия от негодования стал похожим на писк:
— Ты не псих?.. Сам — корова! Вредно это или так,
перебьемся?
— Если в Большом Мире попало бы на кожу, гарантирую
незаживающую язву... месяца на четыре.
— Ясно. Таких, как мы, накроется дивизия. Этот тип
подслушал про огнемет! Неужели нам, царям природы, идти перебежками? Укрываясь
от огня противника?
Кирилл проговорил напряженно:
— Почему бы ни перенести нас от Двери прямо к
муравейнику? На щепочке, на соломинке.
— Ну... понимаешь, наблюдатели не успели увидеть, когда
и где Сашку затащили в нору. Там лопухи, трава, чертополох... Есть авторитетное
мнение, что могла быть потеря по дороге. У нас это бывает. Потому мы с тобой и
прем тем же путем, каким должен был бежать тот чертов муравей. Авось, отыщем
раньше. Чтобы не лезть в мурашник.
— Авторитетное мнение, — проворчал Кирилл с
тоской. Настроение портилось. Думал, хоть здесь, среди меднолобых меньше
бюрократизма, а они... «Авторитетное мнение»! Мнение чиновника всегда
авторитетнее мнения любого специалиста.
— Глупость, — сказал он. — Если даже
потерялся... Можно отскочить в сторону.
— И все? — спросил Дмитрий неверяще.
— И все.
— А Муравей не хватанет еще крепче?
— Муравей тут же теряет из виду, — объяснил Кирилл. —
Эти муравьи почти слепые! Правда, все равно можно попасть другому в жвалы.
Муравьи все время прочесывают, просеивают, просматривают охотничью территорию.
