– Тише, тише. Я же буду рядом, помнишь? Я буду твоим магом в ритуале. Не прерывай его, и всё будет хорошо.
– Но…
Его руки мягко легли ей на плечи, потянув магическое тепло по лопаткам и спине. Тепло, приносящее успокоение и расслабленность.
– Профессор Деннет будет там? – тихо спросила Кира.
– Разумеется.
Её Тёмный Лорд. Она его всё-таки увидит.
Она не беспокоилась за себя. Профессор Деннет и Райли будут с ней, в конце концов. И за профессора, как ни удивительно, она почти не боялась тоже. Он слишком был нужен лорду Хили в ритуале, чтобы тот решил по-быстрому придушить его в коридоре.
А после ритуала профессора убить будет куда труднее, чем было раньше. Ведь лорд-ректор Академии – фигура заметная, нового лорда-ректора обожают адепты, и даже те немногие Протекторы, знающие о его прошлых злодеяниях, вполне могли дать ему шанс. Он спас своего студента, чуть не погибнув. Он вызвался встать рядом с Райли в ритуале, отбирающем его последнюю защиту. Дуайт Деннет поступал как сильный и благородный человек, и это не могло остаться незамеченным.
Хотя недооценивать лорда Хили тоже не стоило.
Но на этот случай у профессора была шпионка. Вероника. Его любовница.
Вероника… Сердце Киры уколола острая игла ревности. Преданная красавица Вероника, готовая отдать правую руку, чтобы жестокое видение Киры осуществилось с ней самой. Готовая убить, чтобы услышать, что Тёмный Лорд её любит. Неужели профессор оттолкнёт такую преданность?
– Мы справимся, – произнесла Кира вслух. – Самое главное – ваша общая свобода.
И только когда Райли поставил кружку на пол, собираясь выходить, Кира вдруг вспомнила.
– Вы ведь теперь всё знаете, – тихо и устало бросила она. – О бриллиантовой капле у меня на шее, о его деньгах. Что теперь с ними будет?
Райли хмыкнул.
– Ничего, скорее всего. Его участие в ритуале куда важнее. Впрочем, его заставили вывернуть карманы и не нашли ничего: только деньги на текущие расходы – вполне скромные по сравнению с кем-то из лордов Протектората, – и благотворительный фонд помощи сиротам, который мы конфисковали.
– То есть помогать сиротам он больше не будет?
Райли вздохнул.
– Кира, я же не злодей. Забыла?
– Нет, просто… Мне кажется, что он мог бы сделать на эти деньги много добра. Вряд ли в Протекторате они пойдут на содержание Серого Дома.
Глаза Райли блеснули.
– А знаешь что? Пойдут. У меня достаточно влияния на бюджетный комитет. Я это сделаю.
– Влияние? – слабо улыбнулась Кира. – Задурил голову очередной красотке?
– Я такой, – согласился Райли. – Но всё это меркнет перед грядущим ритуалом. Завтра великий день.
– Мы войдём в историю?
– Нет, конечно: всё же будет засекречено. Но… я буду благодарен тебе. Очень.
Кира промолчала. Райли поцеловал её в лоб.
– Выспись. И помнишь то моё неудачное признание в любви? Оно всё ещё в силе.
Кира долго сидела на кровати, закутавшись в одеяло, и смотрела ему вслед. Даже когда дверь за ним давно закрылась.
Да, Райли любил её. Она была нужна ему.
Но её сердце…
Сжималось от горечи и невозможности любить Тёмного Лорда, который должен был её убить, если они останутся вместе.
И выбора у неё не было.
Ей снилось, что она обнажённая лежит в объятьях профессора в горе осенней листвы. Они не занимаются любовью, просто лежат щека к щеке и смотрят в высокое осеннее небо сквозь золотые листья клёнов.
– Какой хороший сон, – пробормотала Кира, потершись носом о его висок. – О чём вы сейчас думаете?
– О завтрашнем ритуале.
Кира вздрогнула, отшатываясь.
– Вы… вы настоящий вы!
Он лениво повернулся к ней.
– Вы видите меня, а я – вас, – негромко сказал профессор. – Вам это так неприятно?
Кира закрыла глаза. По её щеке катилась слеза.
– Вы же знаете, – прошептала она. – Вы знаете, что так не может быть. Вы и я – мы не должны, иначе впереди ждёт кошмар.
– Но вы всё ещё снитесь мне, и я снюсь вам. Так может быть, не так уж всё и кончено?
В его голосе не было мольбы, просьбы или трепета. Он был спокойным, и глаза профессора были ясными. Но в его эмоциях были тучи и молнии, и где-то за ними – трепещущее сердце, ждущее её ответа.
– Я люблю вас, – сказала Кира. – Не отвечайте.
Тишина. Лишь глаза, глядящие в глаза.
– Я всегда хотела это сказать, – прошептала Кира. – Тогда, на обрыве – я была совершенно серьёзна.
– Знаю.
– А вы… вы меня…
– Вам так нужно об этом спрашивать? – По его губам скользнула улыбка. – Разве экзотических свиданий в психиатрической клинике и на пустой зимней дороге вам не хватило?
Кира невольно засмеялась.
– Но мы не можем быть вместе, – шёпотом сказала она. – Лучше будет, если я уйду – не к Райли или кому-то ещё, мне никто не нужен, кроме вас. Просто уйду. А вы…
– Уйду к миледи Крейн? – Он покачал головой. – Вы ведь об этом думаете? Но она любит не меня, и это по меньшей мере неэтично, а по большей – взрывоопасно. И как я могу чувствовать что-то, кроме ужаса, к роковой красавице, сознательно чуть не угробившей моего единственного друга?
– Теперь вы понимаете, что чувствую я, – мрачно сказала Кира.
Профессор вздохнул, закрывая глаза.
– Идите, мисс Риаз. Выходите из моего сна. Я… прошу прощения, я, должно быть, надавил на нашу связь сильнее, чем хотел. Не удержался. Здесь… не очень-то весело.
Кира вздрогнула.
Если он жаловался ей, если дело дошло до этого…
– Вас пытают, – вырвалось у неё.
Невесёлая улыбка.
– Не скажу, что вы совсем неправы. Сканируют. Эффект примерно тот же.
Кира прикусила губу.
– Я могу отказаться от ритуала, если вас…
– Меня выпустят, – уверенно сказал профессор. – Но не сразу, и этим «не сразу» они воспользуются на полную катушку. Мистер Хили уже пытался обменяться с вами кровью?
Глаза Киры расширились.
– Вы и это знаете?
– Догадался. – Он вдруг посмотрел на неё почти нежно. – И мне, признаться, доставляет немалое удовольствие знать, что для подобных посягательств вы отныне неуязвимы.
– Неуязвима, – шёпотом подтвердила Кира.
Он потянулся к её губам, и быстро, мимолетно поцеловал её.
– Завтра я вас увижу, – прошептал он. – Не пугайтесь.
