– Ты тоже научишься. Если так уж хочешь спасти своего Райли.
Райли…
Да, конечно, она этого хотела. Он был её другом, он научил её пить кофе и кататься на лыжах, они играли в шахматы и, кажется, даже в огненные снежки, и она скучала без него. Очень-очень.
Но этот лохматый и мрачный мальчишка… он был странным и необыкновенным. И до боли напоминал ей кого-то.
Но память снова ей отказывала.
– Тёмный Лорд, говорят, тоже рос в нашем приюте, – задумчиво сказал Рональд. – Странно, что он не сжёг его к чертям. Я бы сжёг.
– И где бы мы потом жили?
Он вздохнул.
– Тоже верно. Хотя мы могли бы сбежать. Всех за неделю не переловили бы. Можно было пару месяцев пожить на свободе. Притворяться глотателями огня на станциях метро, или придумать ещё что-нибудь повеселее. – Он вдруг улыбнулся ей. – Держу пари, ты со своими рыжими волосами привлекала бы взгляды.
– Ещё предложи открыть бродячий цирк, – буркнула Кира. – Будешь первым клоуном.
– Только после тебя.
Они посмотрели друг на друга и неудержимо засмеялись. Повинуясь странному порыву, Кира шагнула к Рональду и коснулась губами его щеки.
– На удачу, – прошептала она.
Он на секунду отвернулся, закрывая щёку ладонью. Сердце Киры замерло. Неужели ему было неприятно?
Но потом он повернулся к ней, на лице его играла обычная усмешка, и она с облегчением поняла, что он просто был смущён.
– Я не помню, чтобы меня когда-нибудь обнимали или целовали, – неестественно спокойно сказал он. – Была одна девушка, Люси, очень добрая, но с ней… – Он запнулся. – Случилось несчастье. Кажется. Я снова не помню.
– Когда мы выберемся отсюда, мы всё вспомним, – тихо, но твёрдо произнесла Кира. – Уверена.
Он взял её за руку.
– Идём. Пора. Чертовски не хочется туда идти, но умирать в пустом здании от голода и жажды мне хочется ещё меньше. Особенно если мы забудем собственные имена.
И Райли, подумала Кира. Райли…
Если бы она была здесь с Райли, пошёл бы он спасать Рональда? Совершенно незнакомого и не очень-то приятного мальчишку, которому сам Райли к тому же не особенно и нравился?
Меж тем Рональд спокойно и уверенно вёл её вслед за серебристой нитью по направлению к большому залу. Там, вспомнила Кира, стоял большой и мёртвый чёрный рояль с завешенными покрывалом ножками, которого она так боялась.
А сейчас…
– Тёмный Лорд ждёт нас там, – прошептала она в ужасе. – Он нас там ждёт.
– Тихо. Ты смелая или полная трусиха, новенькая?
Он выпустил её руку и поднял подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. Кира прямо встретила его взгляд.
– Какая есть, – с вызовом сказала она. – Не говори, что ты не боишься.
– Боюсь, но хочу выбраться отсюда, – просто сказал мальчик. – Может быть, я даже возьму тебя в парк. Помнишь, как мы гуляли между цветных деревьев?
Кира моргнула.
Она, смеющаяся и совсем взрослая, в белой шубке, и кто-то очень похожий на Рональда, и они разговаривали о приюте и о том, как было бы здорово, если бы их хоть иногда отпускали в кино, или просто посидеть в книжном магазине…
… Но этого просто не могло быть. Она не могла быть взрослой. Она…
– Странно, – задумчиво и даже, пожалуй, немного растерянно сказал Рональд. – Почему я это помню? И почему так не хочу идти внутрь?
– Почему?
– Я… кажется…
Он вдруг сделал шаг назад, потом ещё один. Его лицо исказилось.
– Рональд!
– Я… не могу, – с усилием выговорил он. – Там моя смерть. Почему-то я это знаю. Кажется, я всё-таки боюсь Тёмного Лорда.
– Не боишься, конечно, не боишься! Ты же только что сразил его приспешников, эй! Ты сильный и храбрый, Рональд, ты замечательный! И наверняка победишь его!
Кира несла какую-то чушь, и её слова были совершенно неважны. Важно было то, что при взгляде на её лицо плечи Рональда начали распрямляться.
– Да, – наконец тихо уронил он. – К чёрту всё. Пойду с тобой, новенькая. Не отпускать же тебя туда одну.
Он подошёл к стене, на которой висели старые, давно потерявшие силу артефакты, и снял с крюка заржавленный меч.
– Подойдёт.
Кира подошла к чёрным отполированным дверям первой. Глянула на серебристый шнур, поднырнувший под ними. И, затаив дыхание, толкнула створку.
В зале было светло. Ослепительный свет исходил, казалось, отовсюду.
И лишь одно-единственное пятно было закутано во тьму.
Рояль. У которого стояла…
… Фигура, закутанная в чёрный дым. С двумя перстнями-артефактами на пальце – алым и золотым. Алый был точной копией того, что был у Киры, и она недоумённо подняла брови: разве такие совпадения бывают?
– Доброй ночи, – хрипло сказал Рональд. – Мы…
– Райли!
Кира бросилась вперёд. Райли лежал у ног Тёмного Лорда, связанный по рукам и ногам, серебристая нить зажимала ему губы, но его глаза были открыты. Он был жив, и он ждал её, и она обязана была ему помочь, вот только…
Кира беспомощно остановилась в нескольких шагах от сцены. Она не смела подойти.
И Рональд не смел тоже. Он застыл на месте у входа в зал, и по его лицу катились капли пота.
– Рональд, – позвала его Кира. – Рональд!
– Нет, – выдавил он. – Это не Тёмный Лорд, это хуже, это…
… Ожившие чары проклятия, вдруг пронеслось у Киры в голове.
Как она это знала?
Но чары или нет, закутанная фигура была смертоносна. Алый перстень на руке Тёмного Лорда вспыхнул, и из клочков дыма в воздухе соткался чёрный хлыст. После первого же удара хлыста по лицу Райли во все стороны полетели рубиновые брызги крови. Мальчик, извиваясь, попытался отползти, увернуться, но следующий удар оказался ещё точнее и беспощаднее предыдущего.
И тогда Кира не выдержала.
– Нет!
Она бросилась вперёд, выставляя руку с перстнем. Удар хлыста, пришедшийся вскользь, сбил её с ног, но она мигом вскарабкалась на ноги и бросилась к Райли, вцепившись в опутавшую его серебристую пелену. Раздался тонкий перезвон, и нити, стягивающие тело Райли, начали разматываться, словно ждали одного её прикосновения.
Беззвучный вопль Тёмного Лорда, подобный вскрику огромной летучей мыши, Кира ощутила всем телом.
Но обернулась слишком поздно.
Тьма, ранее принявшая облик человеческой фигуры, больше не имела формы – только чистую ярость. И она готова была броситься на неё.
Кира торопливо вскинула руку с перстнем, но из облака тьмы донёсся лишь далёкий презрительный смех. В следующее мгновение из тьмы блеснул знакомый до боли двойник её кольца, плеснуло холодом, сверкнула алая молния – и рука Киры, на которой сверкал перстень, безжизненно повисла.
