– Умоляю, – прошептала Кира. – Разрешите мне приходить к вам на ночь и раздевать вас каждый день.
– Хорошая попытка.
– Я не могла не попробовать.
Кира осторожно, очень медленно потянула рубашку вниз по плечам, касаясь каждого сантиметра кожи, чертя по его плечам и груди дорожку поцелуев. И наконец сняла с него рубашку, высвобождая сначала одну руку, потом другую.
Она бы сошла с ума, узнав, что у него появилась другая женщина, подумала Кира. Она любит его, по-настоящему любит. Тогда почему…
«Прощай, Кира Риаз».
Кира с трудом подавила дрожь.
В следующее мгновение её обняли сильные руки.
– Тот кошмар? – негромко спросил её профессор.
Она кивнула, уткнувшись ему в грудь.
– Уверены, что хотите увидеть ещё один?
Кира несколько секунд просидела неподвижно, чувствуя, как пылает руна у неё на груди. Потом взяла его запястье, на котором горела нарисованная ею руна, и прижала к щеке.
– Да, – прошептала она.
– Тогда расскажите мне, что вы хотите увидеть.
– Я… – Кира запнулась. – Хочу понять, почему Тёмный Лорд разучился любить. Ведь вы здесь. И вы любите.
– Несколько опрометчивое суждение, мисс Риаз, – сухо заметил профессор.
– Но верное, правда? Ведь вы умеете любить?
Он отпустил её, и его пальцы коснулись ямочки между её ключицами, где поблёскивал бриллиант.
– Так? – насмешливо спросил он. Его пальцы спустились ниже, поигрывая с соском. – Или так?
– И так тоже. – Кира порывисто коснулась его губ в ответ. – Но вы не причиняете никому боль.
– Этьен очень удивился этому факту, я помню. Он будет сильным союзником… впрочем, у меня нет никакого желания обсуждать других мужчин с обнажённой девушкой. Мисс Риаз, я дам вам выбор. В какой позе вы хотите быть повергнутой наземь?
Его глаза опасно поблёскивали. Разумеется: он был полуобнажён, она уже раздета; не собирались же они, в самом деле, спать?
Кира встретила его взгляд таким же откровенным взглядом, полуоткрыв губы.
– В такой позе, в какой это будет угодно моему лорду-ректору, – ответила она, не отводя взгляда.
Негромкий смех.
– Встаньте на колени. Не всегда есть смысл в том, чтобы отклоняться от классики.
– Я думала, вы любите эксперименты, – прошептала Кира.
Он приподнял её подбородок.
– С вами я люблю всё.
Он встал, и она сама потянулась, чтобы расстегнуть и снять его брюки. Медленно, чувственно освободила от чёрного белья, и, едва спросив разрешения взглядом, обволокла ртом головку, нежно проводя по ней языком тонкими всплесками, рисуя невидимые лепестки.
Он застонал почти сразу, пошатнувшись, и Кира не смогла не улыбнуться, чувствуя, как её наполняют его эмоции. Он давно не открывался ей, прячась за каменной стеной своего самообладания, но сейчас эта стена лежала в руинах, и её профессор, её лорд-ректор, нагой и уязвимый перед ней, воистину принадлежал её губам.
И ему было хорошо с ней.
Кира улыбалась, доставляя ему удовольствие, и медленно возбуждалась сама. Целуя и облизывая и… она обняла его за бёдра, и вобрала его в рот целиком – но он остановил её.
– Вы, – хрипло сказал он. – Ложитесь грудью на ковёр.
Кира послушно прогнулась, вытягивая вперёд руки, погружаясь в мягкий ковёр грудью, как русалка в океан, – и в следующую секунду он овладел ею сзади, входя в неё легко, будто она была создана только для него.
Они и были созданы друг для друга, мелькнула у неё отчаянная мысль, только почему, почему, почему…
… Как можно разучиться любить?
… Или – какую боль нужно вытерпеть, чтобы загасить в себе это умение навсегда?
Она плакала. Задыхаясь от ощущений, поддаваясь его вторжению, раскрываясь перед ним, снова и снова находя наслаждение в том, чтобы быть его женщиной – она плакала, и ничего не могла с собой поделать.
А потом он лёг на неё, продолжая двигаться, и она услышала его шёпот. О том, что ничего не потеряно, и жизнь всегда, всегда будет продолжаться. И её тепло и счастье – всё, что имеет значение.
Она слушала, и в ней зарождалось тепло. Тепло, родившееся в сердце, затопившее её живот, проникшее в мысли, и горячо, жарко полыхнувшее внизу живота, заставив её рухнуть на ковёр в полуобмороке, ослабевшей и расслабленной, и секунду спустя выдохнул уже он. И с тихим смешком прикусил её ухо, раскидываясь рядом с ней.
– Мне было хорошо, – прошептала она. – Спасибо.
– Благодарность, которой не пренебрегают приличные девочки, – насмешливо отозвался лорд-ректор, перебирая её рыжие пряди. – Вы приличная девочка, мисс Риаз?
Она обернулась к нему. Он улыбался.
– Так да или нет?
Кира решительно тряхнула волосами.
– Нет, – сообщила она. – И я вам это докажу.
– Утром, может быть. Сейчас… я не спал уже более суток, и вот-вот отключусь. Возьмите плед на нижней полке и возвращайтесь.
Кира послушно поднялась и подошла к шкафу, чувствуя его взгляд на своей обнажённой фигуре, обнимающий, ласкающий её. Под этим взглядом ей казалось, что она вот-вот взлетит.
Ей порой так хотелось, чтобы он позвал её по имени. Но это было слишком редкой драгоценностью. А уж попросить у него признание в любви…
… Кира невесело улыбнулась, открывая шкаф. Уж точно не перед тем, как она лишит его всех шансов на восстановление памяти.
Она вернулась с пушистым пледом и тут же укутала их двоих, скользнув на пятачок ковра рядом с профессором, и сворачиваясь калачиком спиной к нему.
– Сон, – прошептала она. – Волшебный сон. Хочу увидеть будущее. Ваше, моё – неважно.
– Моё, поскольку я куда сильнее, – невозмутимо сообщил профессор. – Но раз вы увидите его, оно станет и вашим тоже.
Он поцеловал её в затылок.
– Спокойной ночи, мисс Риаз. Вещих снов.
– Спокойной ночи, – пробормотала она. – Пусть то, что мы увидим, вам поможет.
Он прошептал что-то ей на ухо, перед глазами мелькнула знакомая руна, и, запоздало поняв, что только что услышала магическую формулу, она погрузилась в сон.
Глава 22
Бал был в самом разгаре, подумала Кира, глядя сквозь стрельчатые готические окна. Празднующие переместились на улицу, и коридоры, смежные с покоями профессоров Академии, были пусты.
Она была в будущем, поняла она. День, когда должны были выбрать королеву Академии.
Лорд-ректор Академии стоял у открытого окна в одиночестве, глядя вниз на группки адептов и будто выискивая кого-то взглядом. Её?
