Кира не удержалась от слабого смеха.
– Не буду, – прошептала она. – Буду держаться изо всех сил.
– Безумно рад своему будущему целибату, мисс Риаз. Поднимайтесь.
На этот раз он протянул ей руку и помог встать. Кира на миг приникла к его плечу.
– Спасибо, – прошептала она. – Я только сейчас понимаю, откуда вы меня вытаскиваете.
– Из ада, – спокойно отозвался он. – И, как официальный Тёмный Лорд, я обещаю вам, что этот ад предстоит кое-кому ещё. Не сегодня; возможно, и не через год. Но это время наступит.
Он открыл перед ней дверь, и они оказались в коридоре. Кира механически повернула налево, к процедурной.
Руки профессора мягко развернули её.
– В кабинет главного врача, – сказал он. – А потом к выходу. И с этой секунды, мисс Риаз, я – ваш адвокат.
– Крайне бестолковый и без малейших знаний в юриспруденции? – не выдержала Кира.
– Вижу, вы приходите в себя. Если будете такими же темпами выздоравливать и дальше, пожалуй, придётся придумать вам настоящее наказание. Точнее, не придумывать его вовсе. – Профессор смерил её задумчивым взглядом. – Да, пожалуй, для вас это будет обиднее всего.
С этими словами он толкнул дверь в кабинет.
Глава 3
– … Мисс Риаз ещё не выздоровела!
– Это решать не вам.
Голос профессора был совершенно бесстрастен.
– Вы собираетесь навредить её здоровью!
– Мне в третий раз повторить, что мисс Риаз здесь не по приговору суда и не представляет опасности для окружающих, а следовательно, свободна покинуть ваше прекрасное заведение в любой момент? Мы желаем подписать документы. Немедленно. Если мне придётся повторить эти слова четырежды, уверяю вас, я не поленюсь обратиться в суд.
Полный лысый мужчина, сидящий напротив них, смерил Киру взглядом, от которого ей захотелось спрятаться.
Ей хотелось прятаться после каждого осмотра. Как он пялился на её голые ноги, как расспрашивал о симптомах… Он не знал, кто она, он не подозревал о магии вовсе, и возникни у него подозрения, возникни они хоть у кого-то из клиники, им стёрли бы память немедленно. Он не участвовал в её похищении: всего лишь считал её своей очередной пациенткой в клинике. Но каждый раз, когда она вспоминала, как он клал ей руку на колено или бедро, когда она была в полусонном от таблеток состоянии, ей было противно находиться с ним рядом.
– Подписывайте, – сказала она. – Иначе к иску о недобровольном заключении добавится ещё и иск о сексуальных домогательствах. Думаете, я блефую?
Лицо профессора Деннета совершенно не изменилось. Он просто сделал шаг вперёд.
– Мне кажется, – задумчиво сказал он, – что вам нужна другая ручка.
Он аккуратно вынул из пальцев главного врача ручку и едва заметно сжал её в пальцах, прикрыв их рукавом. Осколки металла просыпались на стол, и главврач не сдержал вскрика. Ахнула даже Кира.
Профессор как ни в чём не бывало достал из стакана другую ручку, снова касаясь её через рукав. Скрыл отпечатки пальцев, поняла Кира.
И протянул её главврачу. Тот ошарашено смотрел на профессора.
– Вам всего лишь понадобилась другая ручка, – сказал профессор негромко. – Хотите, чтобы вам понадобилась другая голова?
– Это насилие…
– Заявите на нас в суд, и мы подадим собственное заявление. Только кто поверит вам, что хрупкая измождённая девушка на вас напала? А вот свидетелей того, сколько она здесь пробыла и как с ней обращались, найдётся преизрядно. Напомните, какие дозы транквилизаторов она принимала?
Главврач с ненавистью блеснул глазами на Киру и склонился над документами, быстро расписываясь раз, другой и третий. Наконец он вручил Кире её экземпляр, и краем глаза она увидела, как профессор подхватывает её историю болезни.
– Убирайтесь из моей клиники, – процедил главный врач. – И чтобы больше я вас не видел.
И не увидит, вздохнула Кира. Конечно же, ему сотрут память.
И как обвинить Протекторов в том, что она была здесь недобровольно? Найдётся сколько угодно свидетелей, преданных лорду Хили, которые заявят, что она была невменяема после ритуала, и другого выхода у них не было. Что до таинственности, ритуал был закрытой операцией Протектората, верно? И они скрывали её безумие всеми силами; они относились к ней самым лучшим образом. Кто может их упрекнуть? Кто докажет обратное? Спятившая адептка? Бывший Тёмный Лорд?
– Хорошая мы парочка, – горько сказала она вслух, когда дверь кабинета за ними закрылась.
– Знаете, мисс Риаз, – задумчиво отозвался её собеседник, – я не жалуюсь.
Они вышли на улицу.
– Протекторы нам так и не встретились, – заметила Кира.
– За вами не наблюдали круглосуточно, мисс Риаз. Они спохватятся лишь через пару часов. А главный врач, скорее всего, и вовсе не помнил, что они здесь, дабы не проболтался кому не следует.
– Повезло, – выдохнула Кира. – А если бы они спохватились?
– Были бы трупы, – спокойно произнёс профессор. – И не скажу, что это совсем не доставило бы мне удовольствия.
Кира вздрогнула.
– А камеры… разве не заметят, кто меня похитил?
– А маскировочная магия внезапно перестала на них действовать? – поинтересовался в ответ профессор. – Вы начали туго соображать, мисс Риаз. Похоже, отдых действительно пойдёт вам на пользу.
Кира с изумлением поняла, что он привёл её на автобусную остановку.
– Но ваш автомобиль…
– И теперь вы стали соображать ещё хуже. Отследить автомобиль по номерам легче лёгкого. Нет, мы поедем на автобусе, потому что этого не будет ждать никто. И на автовокзале, где наши следы затеряются, мы сделаем пересадку в так горячо любимый вами транспорт, только арендованный на чужое имя. И, нет, заднее сиденье для вас отныне закрыто.
Заднее сиденье. Кира невесело усмехнулась.
Смотреть на него, знать, что ни обнять, ни поцеловать его ей отныне невозможно…
Тёмный Лорд, напомнила она себе. Чудовищный убийца.
– Если бы вы дали клятву, что никогда не вернёте себе память, – грустно сказала Кира. – Забудете Тёмного Лорда навсегда…
Профессор резко обернулся.
– Клятву на крови? – медленно произнёс он.
Кира устало улыбнулась.
– Обычную клятву. Словами.
Лицо профессора расслабилось.
– Во имя всех богов, мисс Риаз, не шутите так. Я был бы о вас крайне дурного мнения, попроси вы клятву на крови от кого угодно.
– Я не хочу, чтобы кто-то умирал, нарушив клятву. Я вообще не хочу, чтобы кто-то умирал. Или чтобы Тёмный Лорд возрождался. Но ведь вы меня не послушаете, не так ли?
