— К дьяволу! У вас на груди высеченная мной руна, и вам достаточно коснуться её, чтобы я узнал, где вы и что с вами. Вы совсем идиотка?
— Профессор Деннет не советовал мне. — начала она.
— Его больше нет, — отрезал он. — Есть я. И вы будете использовать нашу связь, как бы опасно для нетренированной адептки это ни было. Я буду смотреть вашими глазами и видеть ваши действия. Даже как вы перекатываетесь по коврику, лаская себя в ванной, если мне это вздумается. Вы лучший донор Академии, и я намереваюсь воспользоваться вами сполна. У вас есть возражения?
— Нет. милорд.
Короткий шлепок по ягодицам заставил её вскрикнуть.
— Рад это слышать. Поднимайтесь.
Скрип ступеней под ногами. Ковёр в гостиной. Кира бросила невесёлый взгляд на диван, где они с профессором Деннетом целовались на зимних каникулах. Так недавно.
— Летние каникулы совсем скоро. — Тёмный Лорд будто читал её мысли. — Какая жалость, что на эти дни вы исчезнете для всего мира.
— Я официальный донор Райли Хили, — устало уронила Кира. — Вы же помните. И если он потребует меня к себе.
— Не потребует, если вы будете больны. Поверьте, я могу устроить вам очень реалистичную простуду. Или вы предпочли бы острое расстройство желудка?
Киру передёрнуло.
Он вытащил её из дома за руку, мельком накладывая запирающую руну, и почти бросил на переднее сиденье автомобиля.
— Спустите трусики, пока будете ехать, — бросил он. — Это меня развлечёт.
— Но. я в джинсах!
— Выкручивайтесь.
Он включил радио, и Киру окатила громкая волна классической музыки. Ещё секунда, и Брамса сменила рок-композиция.
Её спутник поморщился и выключил радио.
— Нет настроения.
Кира понимала его, пожалуй. Когда ты очнулся после жесточайших пыток и долгой агонии ритуала, лишившего тебя памяти, и узнал, что прошло почти шесть лет, трудно ожидать хорошего расположения духа.
И она знала, на ком он сорвёт каждую каплю своего раздражения.
— Дайте мне кинжал, — попросила она.
Удивлённо поднятые брови.
— Собираетесь зарезать меня, пока я за рулём? Кажется, вы забываете, что маги не бессмертны, мисс Риаз.
Мисс Риаз. Так звал её профессор — каждый раз, каждый день…
— Не зовите меня так, — хрипло попросила она.
— Но вам нравится, когда я вас так зову.
— Нет!
Ледяная улыбка.
— И вы лжёте мне снова. Маленькая лгунья, вы готовы были бы целовать мои ботинки, если бы мой голос вновь произнёс эти слова. Пожалуй, я даже это запомню.
Он бросил на её расстёгнутые джинсы небрежный взгляд.
— Собрались взрезать своё бельё на себе, чтобы выполнить мой приказ?
— Да, милорд, — выдохнула Кира.
— Умная девочка. Но я передумал.
Левая его рука осталась на руле. А правая безо всяких прелюдий скользнула в трусики Киры.
— Мисс Риаз, — задумчиво произнёс он, медленно начиная двигаться в ней. — Так как обстоят дела с вашим домашним заданием?
Он ласкал её безымянным пальцем, унизанным золотым перстнем Тёмного Лорда, который он никогда не надевал в Академии. И проклятый металл обжигал и леденил её одновременно, клеймя её с каждым движением, усиливая магией каждое прикосновение.
— Я. - прошептала она. — Я не могу вам ответить.
— Академии не нужны адептки, которые так легко сдаются, мисс Риаз. Быть может, вы попробуете ещё раз?
Перстень качнулся, касаясь чувствительной точки, и Кира едва сдержала стон. Тёмный Лорд даже не посмотрел на неё: он глядел только на дорогу, и лицо его было спокойно и сосредоточенно.
А вот рука… Рука его жила своей жизнью.
— Я не подготовилась, — выдавила она. — Я думала, у меня будет время, и.
— Кажется, я ясно сказал вам, — каждое слово сопровождалось сильным глубоким поглаживанием чувствительного бугорка, — что времени заниматься здесь у вас не будет. Ни днём, ни ночью. Что ж, последствия будут на вашей совести.
На его застывшем лице появилась холодная улыбка. Кира едва заметила её: её руки были бессильно раскинуты по сиденью, она тяжело дышала, замерев с полуоткрытым ртом, и больше всего она хотела накрыть его пальцы своими и никогда не выпускать. Чтобы его рука нанизывала её на себя снова и снова, чтобы он доводил её до стонов и всхлипов, чтобы.
Золото перстня вдруг вспыхнуло у неё внутри, и Кира громко закричала. И одновременно жгущая невозможная сила взяла её, властно распирая изнутри, и она совершенно ясно ощутила, как вместо тонких пальцев внутри неё оказывается огромный образец мужского начала, сотканный из чистой магии.
Её никогда не брали так, резкими грубыми толчками, от которых джинсы, обтягивающие промежность, начинали трещать по швам. Ей было тесно в плотной ткани, бёдра были почти сомкнуты, и это делало ощущения незабываемыми. Кира задохнулась, сдвигая бёдра плотнее, не давая невидимому гостю вырваться наружу, и его темп увеличился до сумасшедшей скорости.
И в эту секунду перед ними вынырнул грузовик.
Кира не успела даже закричать: внутри неё взорвалось озеро раскалённой лавы, наполняя её диким болезненным удовольствием, которое она не смогла бы ни остановить, ни заглушить. Она хрипло выдохнула, её спутник крутанул руль одной рукой, даже не побеспокоившись вынуть палец из её трепещущего нутра, — и всё закончилось.
Грузовик пронёсся мимо.
Они были в безопасности.
Кира беззвучно охнула. Она едва не описалась от страха; взрыв наслаждения, который она получила, оставил влажными и трусики, и джинсы; палец, доставивший ей удовольствие, наверняка был мокрым от её соков.
Ноги дрожали. Они могли умереть, они так легко могли умереть.
— Этот грузовик не просто так выскочил на встречную полосу, — задумчиво произнёс Тёмный Лорд. — Неужели кто-то так хотел меня убить, что пренебрёг магией?
Он протянул палец к её губам, и она послушно облизала его. Кира ощущала себя голой и опозоренной, хотя была полностью одета.
И ещё она чувствовала изумление.
Кто-то хотел убить Тёмного Лорда? Грузовиком?
— Но за мной не следят, — возразила она. — И за вами тоже.
— Верно, но лишь наполовину. Никто не знает, что вы здесь. А вот я езжу этим маршрутом регулярно, и, несмотря на то, что мою спутницу эти идиоты могли не рассмотреть, — он положил вторую руку на руль, — да даже и не знали, что я буду не один, мой автомобиль они разглядели наверняка. Ну и выпустили это неповоротливое чудовище с ближайшей просёлочной дороги. Не беспокойтесь, больше они нас не потревожат.
