— И что с тобой нужно сделать, чтобы ты перестала меня перебивать, задавать глупые вопросы, дерзить и ослушиваться приказов?
Кира протянула руку и коснулась его виска.
— Поцеловать меня, — прошептала она.
И он поцеловал её.
Глубоко, как свою собственность, как свою подругу. Ветер подхватил её рыжие волосы, золотой осенний ветер, и сейчас он нёс их двоих навстречу ясному бездонному небу, в котором они наконец соединятся, он и она, чтобы каждый день был наполнен любовью и жаркой чувственной темнотой, в которой раз за разом будут зажигаться ослепительные звёзды. Ведь для этого порой достаточно одного-единственного слова.
— Люблю, — прошептала она, оторвавшись от его губ.
— Люблю, — спокойно и уверенно произнёс он в ответ.
Им не нужно было избавляться от одежды. Они уже были обнажены друг перед другом, и Кира едва поняла, как склонилась над ним, лежащим на спине, покрывая его лицо поцелуями. Она целовала его губы, виски, ресницы. Его, потерянного, обретённого и наконец найденного.
Она застонала, когда его руки нашли её грудь и сжали новой незнакомой лаской. Ахнула, когда он коснулся сосков, и те затвердели, наэлектризованные сводящей с ума магией. А потом вторая его рука коснулась её между ног, и Кира перестала соображать.
Её руки скользнули по плоскому животу ниже, по дорожке волос. Её мужчина был возбуждён не меньше, чем она. Он хотел её, жаждал её, а она — жаждала его.
Им не требовалось долгих часов, чтобы глядеть друг другу в глаза и узнавать друг о друге всё до последней мелочи. Они были готовы умереть друг за друга. А остальное их тела договаривали за них.
— Кира, — прошептал он.
— Рональд, — тихо отозвалась она. — Дуайт.
Он помог ей опуститься на него. Плавно, будто она погружалась в море. В прохладную воду и жаркое солнце, в алый свет, делающийся всё сильнее.
В магию. В любовь.
Её руки у него на груди. Медленные, немного неуверенные движения — такие неторопливые, такие сладкие. И время, которое, казалось, остановилось, давая им передышку, словно волны, готовые вот-вот обрушиться на них, замерли, оберегая Тёмного Лорда и Киру в кольце магии, проницаемом лишь для звёзд и ветра.
И для них самих.
Любовь. Кира закрыла глаза, прижимаясь к своему мужчине и начиная двигаться быстрее. Она наконец поняла, что это такое.
Когда на твоей стороне весь мир. Всегда.
Родник, едва слышно бурлящий на дне её души, вдруг сделался громче. Магия возвращалась. Кира сама сделалась родником, бездонным колодцем, фонтаны воды наполняли её с каждой секундой, она сделалась источником, рекой, стихией, и счастье, охватившее её, заставило Киру изумлённо выдохнуть. Она… она сделалась…
— Лучше, — еле слышно прошептал Тёмный Лорд. — Теперь никто не выпьет вас до конца.
Кира всё ещё была адепткой второго года Академии, и до настоящего боевого мага ей всё ещё было далеко. Ей не хватало ни умений, ни практики. Но в качестве донора.
Её силы сделались несоизмеримы.
Она застонала, не прекращая двигаться. Магия наполняла её, обостряя все ощущения, делая каждое прикосновение долгой сладостной пыткой, каждый скользящий рывок у неё внутри
— искрящимся наслаждением. Они стали единым целом, магом и его донором, и теперь… теперь…
В следующую секунду глаза Тёмного Лорда ошеломлённо распахнулись.
— Я.
Руна на груди Киры вспыхнула чёрным пламенем, которое вмиг стало огненным. Тысячи дней, миллионы секунд, бесконечные образы, среди которых была и она. Юный Рональд в машине у матери, Кира среди зеркальных стен, часовая башня Академии, воздушный шар и кольцо на её руке.
— Кира, — прошептал он. — Я знаю тебя теперь.
И улыбка на его губах, дикая от бешеного счастья, дала Кире понять, что он навсегда сделался собой, Тёмным Лордом из настоящего.
Её профессором Деннетом.
— Дуайт, — выдохнула она и поцеловала его, взрываясь. Чувствуя, как он изливается в неё, наполняет её — и прибой поднимает её на вершину волны.
Когда-нибудь, Кира знала, они вернутся сюда. Знала, потому что отныне ей дано было это знание: дети истинных пар обретают свою полную силу, зачатые на этом алтаре. Впрочем, ей необязательно было возвращаться. Алтарь древних магов, она знала это так же точно, пребудет с ними всегда.
Просто так будет правильнее.
Потом они лежали на алтаре, не желая отпускать друг друга.
— Моя, — шепнул он. — Моя будущая леди Деннет.
— Кем вы сейчас себя чувствуете? — спросила Кира.
— Собой, кем я был пять минут назад. Голова всё ещё кружится. — Он резко закашлялся. — Но измениться так резко за считаные секунды. не удалось бы никому. Мне нужно несколько часов, чтобы снова собрать себя заново.
— Но вы — это вы?
— Тот, кто рассказывал вам сказку о маге и его нимфе, а вы перебивали меня на каждой фразе? О да, мисс Риаз. Целиком и полностью.
Едва он назвал её прежним знакомым именем, Кира выдохнула ему в плечо с облегчением.
— Странно, — задумчиво произнёс Тёмный Лорд голосом профессора Деннета, всё быстрее возвращаясь в себя. — Всё казалось таким безнадёжным совсем недавно — и всё же мы победили.
— Ещё не до конца. — Кира начала вставать. — На вас всё ещё лежит проклятие, и мы должны немедленно провести ритуал, чтобы снять.
Он остановил её.
— Вы едва держитесь на ногах. Ритуал, который нам предстоит, слишком серьёзен, и мы столкнёмся с волей моего отца. Кто знает, возможно, он узнает, где находится алтарь, а я не желаю давать ему такого преимущества.
Кира рухнула на колени.
— Тогда что же нам делать?
На губах профессора заиграла знакомая улыбка.
— А вы хотите остаться здесь со мной и предаться разврату? Алтарь признал нас истинной парой, мисс Риаз. Мы можем остаться, если хотите.
Кира провела по рубиновой звезде, и та отозвалась теплом в ответ.
— Я хочу одеться, выйти отсюда, поесть и отдохнуть, — сказала она вслух. — Наверное, я слишком устала.
— Я тоже совершенно измотан, и в этом нет ничего постыдного. Мы поступим, как вы скажете. Я буду готов через минуту.
Профессор встал, подошёл к своим вещам и начал одеваться. Кира невольно залюбовалась им. Сильное тренированное тело, отличные пропорции, красиво очерченные губы, хорошо вылепленные икры…
— Я бы написала с вас статую, если бы умела, — негромко сказала она.
— Хвала богам, вы этого не умеете, иначе адепты не давали бы мне проходу, — рассеянно отозвался профессор, застёгивая рубашку. — Но танцевать я вас ещё научу.
