Глаза Киры вспыхнули.
— Научите? Правда?
— Правда. И за малейший неуспех вы будете наказаны в моём подвале собственноручно. Вот теперь, мисс Риаз, вы действительно умерли и попали в рай.
— В нашем общем подвале, — уточнила Кира.
— Вот ещё. Я лично исключу его из брачного контракта — как моё имущество, и только моё. Кира упёрлась руками в бока.
— Так у нас, оказывается, будет брачный контракт?
— А вы как думаете? Бедный профессор Академии должен переживать за своё жалование, знаете ли. Садитесь, мисс Риаз. Время ужинать.
Помедлив, Кира села за стол не напротив, а рядом с профессором, передвинув табурет так, чтобы касаться его плеча.
— Семейный ужин, — пробормотала она, уткнувшись в его спину носом. — Положите мне кусочек повкуснее.
— Не надейтесь: они все вкусные. Но…
Пару секунд спустя желанная еда оказалась перед ней. Кира так устала и изголодалась, что потащила мясо в рот, едва разрезав отбивную на белые полоски.
Еда была божественной. Пусть Кира и жевала баклажаны, не глотая, пусть и испачкала подбородок и его пришлось вытирать бумажной салфеткой, пусть профессор и покосился на неё, чуть подняв брови, — это всё не имело значения. Они наконец-то приехали в безопасное место, пусть даже временно, и могли отдохнуть.
А потом, уже доев, Кира отодвинула тарелку в сторону — и успела увидеть, как на соседнюю тарелку падает алая капля.
Тут же стёртая небрежным движением салфетки. Но было уже поздно.
— У вас идёт из носа кровь, — тихо сказала Кира. — Уже давно. И вы не говорите мне.
— Высший балл за внимательность, — утомлённо сказал профессор. — Нет, мисс Риаз, это первый раз. Хорошо, второй: первый был в душевой комнате только что. И это лишь первые признаки проклятия, так что не волнуйтесь. У меня ещё есть время.
— Чёрта с два. — Кира вскочила. — Мы проведём ритуал, и мы проведём его сейчас! Короткий смешок.
— Вы приказываете мне? Мисс Риаз, вы моя избранница и моя невеста, а не моя госпожа. По крайней мере, в мои вкусы это не входит.
— К дьяволу ваши вкусы!
Кира опёрлась на столик, нависая над ним. Профессор с совершенно непроницаемым видом смотрел на неё.
— Мы. Проведём. Ритуал. Сейчас, — отчеканила Кира. — Я не буду прикасаться к вам, целовать вас, спать с вами, даже засыпать на соседней подушке, зная, что вы умираете.
Он долго глядел на неё.
— Вы устали, — наконец сказал он неожиданно мягко. — Завтра. Мы сделаем это завтра днём, и у нас получится с первой попытки. А сейчас, мисс Риаз, я собираюсь уложить вас спать в той позе, в которой мне вздумается, и после ваших попыток играть в грозную валькирию, думаю, вы это заслужили.
— В вашем состоянии, — мрачно сказала Кира, скрестив руки на груди, — вы и яблоко не поднимете. А уж привязать меня…
— Хотите сказать, что будете кричать и сопротивляться? — заинтересованно спросил профессор. — Пожалуйста, пожалуйста.
Кира приоткрыла рот, чтобы ответить, но не успела даже шевельнуться, как оказалась прижатой грудью к стене. Её спутник двигался молниеносно.
Она попыталась шевельнуться — и к стене оказались припечатаны и её ладони, и руки вниз до локтей. В этот раз профессору не понадобились даже верёвки: на коже ладоней Киры горели невидимые магические печати. Должно быть, он потратил чёртову уйму сил — но даже не вспотел.
— Я думаю, мисс Риаз, — задумчиво сказал он, — что наступила пора телесных наказаний.
— Вы не посмее. ай!
Он очень чувствительно шлёпнул её поверх халатика.
— Ремнём будет больнее, — предупредил профессор. — И надёжнее.
Когда она услышала щелчок расстёгиваемого ремня, Кира тихо заскулила. Но прощения за свои слова она просить не собиралась.
— Что-нибудь скажете в своё оправдание? — нейтрально поинтересовался профессор.
— Это несправедливо! Я права!
— Жизнь вообще несправедлива, мисс Риаз. А что до вашей правоты.
Он помолчал.
— Умирать подчас бывает очень больно, — произнёс он. — Как и лежать в судорогах после неудачного ритуала и понимать, что повторить его удастся только дня через три, и всё это время ты будешь продолжать умирать. Вы понимаете, что из-за вашей и моей усталости нас ждало именно это, попробуй мы снять с меня проклятие прямо сейчас? Что это было бы величайшей ошибкой?
Кира сникла.
— Я.
— Неопытны, и я это прекрасно знаю. Но настаивать на своей глупости было верхом неблагоразумия.
Кира попыталась развернуться.
— Неправда! — возмущённо выкрикнула она. — Каждый день вы рискуете! Каждую ночь увеличивается шанс, что вы не проснётесь! Лучше провести ритуал сейчас, чем.
— Понятно. — Его голос был очень холоден. — Я внезапно обрёл лучшего специалиста по проклятиям в мире. Как же я не замечал ваших удивительных способностей раньше?
Она почувствовала, как ремень скользит по её ягодицам — и падает на пол.
— Нет, — задумчиво сказал профессор. — Совершенно не то, что нужно.
Он обхватил её за талию, и Кира замерла от его близости. Его сильное тело, твёрдая грудь, свежий чистый запах мужчины — её мужчины, от близости которого она умирала, которому отдалась бы в эту самую секунду.
Когда его руки дёрнули завязки её халатика, она не успела это осознать или воспротивиться. Только ойкнула, когда он распахнул полы и прижал её голым животом к стене.
— Я мог бы завершить ваше наказание здесь и сейчас, — сообщил ей он, — но я люблю растягивать удовольствие. Надеюсь, вам понравится так же, как и мне.
Его рука обхватила её подбородок и спустилась вниз, до горла, чуть сжимая, словно невидимым обхватом ошейника.
— Нет, — прошептал он ей на ухо. — Больше, чем мне.
Негромкая формула, и рука Киры тут же отлипла от стены на несколько секунд — достаточных, чтобы выдрать её из рукава. Ещё одна формула, и второй рукав постигла та же участь.
Тонкий шёлк халата спал на пол, и Кира осталась в белоснежном лифчике и кружевных панталончиках. Белый был её цветом, но сейчас, она знала, это её не спасёт.
— Я бы попросил вас снять этот пикантный предмет одежды, — его палец прошёлся по тонкой резинке панталон, — но вижу, руки у вас заняты. Что ж, я вам помогу.
Не отступая от неё, он резко сдёрнул панталончики вниз до колен. Кира неловко переступила с ноги на ногу, пытаясь снять их, но безрезультатно: она оказалась стреноженной собственным бельём.
Тихий смех.
— Не убежите. Но вы хотите убежать от меня, мисс Риаз, не так ли? Хотите — и одновременно хотите остаться. Чего вы хотите больше?
