Ещё одно умелое движение, и Кира еле слышно ахнула, задерживая воздух в лёгких. Это было. сладко. Это возбуждало, возбуждало так дико, что каждое движение его пальцев наполняло её новой влагой, новым желанием. Она хотела его, и он брал её так, как хотелось ему.
А потом его рука выскользнула из неё, и её место заняли лишь два пальца, тонкие и сильные. Кира на миг ощутила потерю, опустошение — но шершавая подушечка большого пальца погладила нежный бугорок, и Кира вновь беспомощно застонала, менее всего желая, чтобы он остановился.
Сладкий золотой свет наполнял её. Она была золотым яблоком, тугим и невесомым. Сияние зрело в ней, созревало, раскручивалось спиралью, и наконец Кира застонала и забилась в судороге. В сладких толчках, сотрясающих её тело под пальцами, которые больше не двигались, позволяя ей получить удовольствие, насаживаясь на них.
Профессор медленно, чувственно провёл по её бедру в последний раз, и его пальцы покинули её лоно. Секунда, и Кира снова стояла на двух ногах.
— Я избавлю вас от этого, — прошептал он, берясь за застёжку её лифчика. — Вы исстрадались достаточно, мисс Риаз.
Кира прижалась к нему.
— Нет, — прошептала она в ответ. — Это вы исстрадались недостаточно. Сейчас я сделаю своего жениха счастливым. Для этого и предназначены невесты, не так ли?
Он прижался к ней сзади, и Кира ощутила, как он возбуждён.
— Тогда, — хрипло сказал он, гладя её бёдра, — ваше наказание всё ещё продолжается. Сейчас.
Его ладони легли на её соски под расстёгнутым лифчиком, и это возбуждало ещё сильнее, чем если бы она была голой вообще. Они мяли, гладили, щипали, и Кира на миг почувствовала себя будто застигнутой футбольной командой мальчишек в раздевалке. Ещё одна постыдная фантазия. и как же она возбуждала. Каждый раз, когда Тёмный Лорд раздевал её, она чувствовала в нём то же желание, ту же жажду, то же мальчишеское любопытство — и ту же жадность. Он хотел её. Он хотел её всегда.
А потом её ладони отлепились от стены, и Кира рухнула в его объятья.
— На четвереньки, — последовал негромкий приказ. — Я хочу, чтобы в этот раз вы были громкой для своего мужа. Вы поняли меня, будущая леди Деннет?
— Да, — прошептала она, повинуясь.
— Вы будете послушной?
Кира почувствовала его обнажённую плоть, упирающуюся в её разведённые ягодицы, и глубоко вздохнула.
— Я буду послушной.
— Хорошо, — проговорил он, склоняясь над ней, вдыхая её запах.
А потом одним толчком он вошёл в неё.
Кира была готовой для него. Всё, что он делал с ней, готовило её, маленькую и узкую, к тому, чтобы он скользнул в неё, как меч в ножны. Она была его донором, его магией, его родником, его любовью. Ножнами, в которых он отдыхал ночами. Наложницей, согревающей его постель вечером и будящей нежными поцелуями утром.
Его второй половинкой. Его парой.
Его.
Теперь Кира не сдерживала стонов. Его рука терзала её сосок, пальцы второй руки ласкали её между ног, и она уже не стонала — кричала.
— Кричите, — шепнул он ей. — Плевать, если кто-то сюда ворвётся.
— Вы их убьёте, — простонала она.
— Вот ещё. Я придумаю что-нибудь поизощрённее. — Он откинулся на корточках и притянул её к себе спиной. — А теперь порадуйте меня снова.
Его рука чуть сжала её горло, и Кира застонала тише, но не менее протяжно. А когда его губы обхватили мочку её уха, когда язык путешествовал по нежным изгибам, когда он ласкал её грудь, всё это время не прекращая двигаться в ней, Кира вновь почувствовала, что превращается в сияние, в жидкое серебро, и между её ног разгорается пламя, готовое расплавить её, а потом искрить магией до звёзд.
— Пощадите меня, — шепнула она. — Ещё пара минут, и я упаду в обморок.
Он обхватил её поперёк талии.
— Совсем чуть-чуть, маленькая.
— Тогда… не отпускайте меня.
— ТТТтттттт. Я всегда здесь.
Теперь они двигались медленнее, будто танцуя в едином ритме, и Кира могла оценить каждое прикосновение, погрузиться в каждое движение, словно в прозрачную воду. Танец, медленный танец любви и смерти. Ей на плечо упала красная капля, но она даже не вздрогнула. Наверное, даже если бы её сердце остановилось в эту секунду, она всё равно продолжала бы двигаться.
— Я спасу вас, — проговорила она, вжимаясь спиной в его грудь. Такую твёрдую, такую надёжную. — Вы будете жить. Ведь не может быть иначе. Не может.
— Не может, мисс Риаз, — шепнул он в её волосы. — И не будет.
Словно уловив его эмоции, Кира откинулась ему на плечо и начала двигаться быстрее, поддаваясь его ритму. Он и она, занимающиеся любовью на полу отеля в свете единственной лампы, она — обнажённая, он — в расстёгнутых джинсах, которые тёрлись о её ягодицы и бёдра. На секунду Кира будто увидела свою хрупкую фигурку со стороны рядом с сильным мужчиной, обнимающим её, и ахнула от красоты этого зрелища. И застонала от удовольствия, когда его пальцы снова отыскали её нежную жемчужину и чуть сжали её, надавив.
— Милорд, — выдохнула она, обмякнув.
Теперь он двигался в ней быстро, резко, сильно, заполняя её всем своим существом, и она уже едва ощущала это. Когда он наконец с хриплым вздохом выпустил её, Кира была почти без чувств. Её наполняли расслабленность и тепло, словно её только что вынули из горячей ванны. И безумно, просто сумасшедше сильно хотелось спать.
— Сейчас я отнесу вас в постель, — произнёс он. — Ваше наказание закончилось. Теперь вы будете спать, и не смейте дерзить или противоречить, иначе окажетесь связанной на всю ночь. Вы так этого хотите?
— Немного хочу, — сонно призналась она, когда он подхватил её на руки. — Но не настолько.
Профессор Деннет тихо засмеялся, укладывая Киру в постель. Накрыл её одеялом и совершенно бесцеремонным жестом провёл рукой по обнажённой груди, прежде чем укрыть и её тоже.
— Спите, моя маленькая наказанная принцесса, — тихо сказал он. — Набирайтесь сил. И не думайте о смерти этой ночью.
Лампа погасла. И, уже погружаясь в сон, Кира почувствовала, как профессор ложится рядом и берёт её за руку.
Глава 18
Ей снился… кот.
Большой толстый кот, сидящий у неё на коленях. Чёрный, с умными зелёными глазами, белыми подушечками лап и белой грудкой.
— Кот, — пробормотала Кира. — Кот-кот-кот.
Кот поглядел на неё, расправил коготки на лапе и легонько тронул её за руку. «Гладь», — говорили его глаза.
Кира погладила его за ушами. Она сидела в кресле у знакомого камина в доме профессора, и её волосы снова были короткими, едва закрывая уши. А ещё…
.. А ещё, если присмотреться, в холле, в который выходила гостиная, стояли три пары лыж. Две взрослые и одна совсем детская, красная, и, кажется, их юный обладатель встал на лыжи едва-едва.
