Вот ещё.
— Буду знать, что вы терпеть не можете сливовый пирог, — сказала она. — И что вы помирились со своей матерью, а я стала доверять ей.
— Я обещал ей, что прочту её письма, — мрачно произнёс профессор Деннет. — Она написала уже два. Они. добрее, чем я думал.
— Но вы не выглядите довольным.
— Я вообще не знаю, как мне стоит выглядеть в подобном случае, мисс Риаз. — Он с усталым видом потёр виски. — Я прожил больше тридцати лет, не общаясь с матерью, и понятия не имею, каково это — быть чьим-то сыном. Наверное, мне стоит хотя бы попробовать.
— Только не с вашим отцом, — вырвалось у Киры.
По лицу профессора скользнула невесёлая усмешка.
— Боюсь, он сделает всё, чтобы избавить нас от совместных воскресных обедов. Спите, мисс Риаз. Ещё очень рано.
А сами вы не пойдёте спать?
— У меня есть работа. Или вы предпочли бы, чтобы я рассказал вам сказку?
Рот Киры сам собой расплылся в улыбке.
— Да!
Профессор с усмешкой покачал головой.
— Это даже не очень-то и хорошие сказки.
— Всё равно, — возразила Кира. — Они ваши. Они — о вас. О нас.
Его усмешка сделалась горькой.
— В основном о моих исканиях в темноте. И порой — о том, как мне хочется лечь, закрыть глаза и попросить вас разбудить меня, когда всё уже будет кончено.
— Неправда. Вы никогда не сдаётесь.
— Нет, — шёпотом повторил он. — Но устаю куда сильнее, чем показываю. Как и герои моих сказок, пожалуй.
— Вы рассказываете их только мне.
— Только вам. Рассказывающий сказки очень уязвим и должен доверять слушателям полностью. Он как маленький ребёнок, рассказывающий о самом заветном, самом сокровенном, о тайном огне, который нужно сохранить. Вы — хранительница моего огня.
— Правда? — прошептала она.
— Правда. Вы — моё сердце, мисс Риаз. Вы бьётесь за меня, даже когда я закрываю глаза, и даёте мне сил. — Профессор улыбнулся. — Звучит чудовищно банально, правда? Без вас я бы не сдался, но куда быстрее упал бы замертво.
— А вы — моё, — дрогнувшим голосом сказала Кира. — Моё сердце.
— Но новый дом мы всё-таки купим, — тем же тоном заметил профессор. — Когда дети подрастут.
Кира рассмеялась, представляя толкотню в слишком тесном коттедже.
— Как скажете, милорд.
— Заставлю вас лично класть раствор на кирпичи, стоя у стены с мастерком и в каске, — кивнул он, и в его голос вкрались опасные нотки. — И больше я вам, пожалуй, не позволю надеть ничего. Даже фартука.
Кира зашлась от беззвучного хохота.
— Но что скажут дети, милорд?
— А детям, — невозмутимо произнёс профессор, — на стройке совершенно не место. Пусть играют в кубики под присмотром няни, пока я обсуждаю ведение хозяйства с леди Деннет в подвале с соленьями. А вот потом, когда мы вернёмся, можно будет и запустить железную дорогу.
— Вы, я смотрю, не собираетесь их баловать.
— Собираюсь быть самым строгим родителем в мире, — подтвердил он, хотя в его глазах плескались искорки. — Вы имеете что-то против, мисс Риаз?
— Что вы, милорд. — Она не смогла полностью убрать ехидство из своего тона. — Жду не дождусь.
— И ждать придётся лет шесть, не меньше, — рассеянно произнёс профессор, возвращаясь к ноутбуку. — Ваш муж будет образцом вредности в этом вопросе. Поверьте, мисс Риаз, я сделаю всё, чтобы уберечь вас от искушения.
— Но чем раньше, тем здоровее родятся дети…
— Вы прошли через алтарь. Матери детей истинной пары дарованы лёгкость в родах и здоровье, а дети родятся сильными магами всегда. Впрочем, я в любом случае лично заморочу голову дюжине медицинских светил, чтобы они дежурили у вашей постели.
— А ещё мы вернёмся к алтарю, чтобы зачать там нашего первенца, — проговорила Кира. — И может быть, вернёмся туда ещё раз, я не знаю. Я только знаю, что мы будем любить и будем любимы. И будем жить долго и счастливо.
Профессор долго смотрел на неё сквозь ночь.
Потом наконец кивнул.
— Конечно. Закрывайте глаза, мисс Риаз. Я хочу, чтобы вы выспались перед завтрашним ритуалом.
— А сказку. — нерешительно начала она.
Он покачал головой.
— У меня, признаться, не самое весёлое настроение для сказок. Но я обещаю вам, — лёгкая, почти незаметная усмешка, — в ночь, когда вам по-настоящему будет нужна добрая сказка, вы её получите.
— Какой бы чудовищно неуместной в эту минуту она ни была? — с готовностью отозвалась Кира, представляя самые непристойные варианты.
Вздох.
— Во имя всех богов, на ком я собираюсь жениться? Спите, иначе я выволоку вас из постели как есть и принесу в жертву местным божествам у ближайшей пихты в назидание потомкам, которых у вас больше не будет. — Он круто оборотился к ноутбуку. — И, кстати, за эту контрольную вы получаете неудовлетворительную оценку, поскольку вы её даже не сдали. Мои поздравления.
Кире осталось только рухнуть на подушку, возмущённо выдохнув.
И совершенно неожиданно почувствовать на себе его руки секунды спустя.
— Что вы…
— Тише.
Он поцеловал её в губы, совершенно не заботясь о том, что она едва проснулась. Поцеловал закрытые глаза, кончик носа. Снова коснулся губ.
— Моя любимая девочка, — прошептал он. — Завтра у нас всё получится.
— Возьмите ноутбук сюда и поработайте рядом со мной, — попросила она сонно. — Я хочу, чтобы вы были рядом.
Тихий смех.
— Хорошо. Надеюсь, я буду хорошей заменой вашей темноте и одиночеству.
Он сбросил одежду легко, словно не замечая взглядов Киры из-под опущенных ресниц или того, как откровенно она любовалась им. Набросил на бёдра одеяло, поставил сверху ноутбук — и одарил Киру терпеливым взглядом.
— А теперь спать. Я не начну работать, пока вы не заснёте.
— Как скажете, милорд, — пробормотала Кира, не отрывая от него глаз. — Я буду любить вас во сне.
Она засыпала, помня его улыбку.
Глава 19
Когда Кира окончательно проснулась, шторы были раздвинуты и яркий солнечный свет заполнял комнату.
А ещё — она лежала на спине и ничем не была прикрыта. Даже простынёй.
Кира потянулась, чтобы прикрыться, и не смогла: её запястья были умело стянуты мягкой пушистой петлёй полотенца и привязаны к спинке кровати. Другой одежды, кроме этой петли, на Кире не было.
А комната была пуста. За ночь здесь ничего не изменилось — только вместо остатков ужина на столе стояло серебряное блюдо, накрытое крышкой. Завтрак? Но Кира пока не хотела есть.
