И не раз. Но я мудро решила промолчать.
За моей спиной заскрипели ступени. В следующую секунду я услышала звук, от которого в жилах застыла кровь.
Стук когтей, скребущих доски. Демоны в своей первозданной форме.
Демоны наслаждались своим изначальным видом, но не могли принимать его слишком часто и уж тем более надолго: слишком сильно они рисковали навсегда утратить человеческий разум. Но я слышала, что во время жертвоприношения демоны куда активнее впитывали силу в этом обличье…
…И очень любили брать таким образом человеческих женщин.
«Я никогда… не была с демоном».
«О, тогда тебе предстоит масса интересных ощущений».
Я мысленно взмолилась об отсрочке. Мне нужно было время, время, время! Конте, где ты, чёрт подери! Я же не могу начать их убивать без тебя! Троих демонов и троих людей, да ещё и в одиночку! Даже Тень бы здорово подумал перед тем, как начинать подобную вечеринку, между прочим!
— Триумвират, может, и не побеспокоит вас сегодня, — хрипло сказала я. — Но рано или поздно маски отдадут приказ, и с вами всё будет кончено.
Церон расхохотался.
— Маски! Может, ты думаешь, что они непревзойдённые мастера интриг? Пауки, оплетающие своими сетями весь город? Рачительные хозяева? Может, однажды они ими и были. Но сейчас? Видела бы ты их! Жирные, безвольные, жалкие, готовые подчиниться любой железной руке, лишь бы их покой не прерывали.
Он уверенным шагом прошёл к пентаграмме, остановившись прямо на символе стихии огня.
— Но когда я буду владеть городом, всё изменится. Эта железная рука будет моей, и Тень будет исполнять только мои приказы.
До меня медленно начало доходить, что он сказал. И это потрясло меня так, что я забыла и о пентаграмме, и о собственной обнажённой груди, и даже о том, что меня прямо сейчас будут убивать.
— Ты знаешь Триумвират, — потрясённо сказала я. — Назови хотя бы одно имя!
Худощавый демон, одетый в чёрное и собирающийся владеть миром, лишь засмеялся:
— Кладите её в пентаграмму и привязывайте. Нетронутой. Игры закончились.
Люди Церона в золотых полумасках, ярко мерцающих в пламени свечей, уложили меня в центр пентаграммы, и я невольно вскрикнула. Спину будто обожгло чужой силой, и по телу прошла такая сладостная волна, тянущая вершинки грудей и низ живота, что я едва удержалась от стона. Мне внезапно захотелось быть покорной и делать всё, что скажут мои новые хозяева, лишь бы остаться здесь ещё ненадолго, лишь бы меня…
— Уже готова, — хмыкнул один из воинов Церона. — Гляди на неё.
— Аппетитная штучка, — хрипловато сказал другой.
— Пока не твоя, — прозвучал холодный голос Церона. — Привязывайте её. Я не верю, что она сдалась.
«Правильно не веришь», — мстительно подумала я. Наваждение никуда не ушло, но Конте учил меня справляться с со слабостью и страхом ещё с детства. Справлюсь и с этим. Но, чёрт, это будет тяжело.
Я почувствовала, как острое лезвие кинжала взрезало верёвку на запястьях. Мои руки на миг оказались развязаны — и их тут же развели в стороны, привязав заново к торчащим из пола металлическим штырям. Секунда, и таким же образом обездвижили и ноги, раскрывая меня так резко и полно, словно я уже лежала без штанов. Раздались похабные смешки.
Я на миг прикрыла глаза, вздрогнув, будто от отчаяния, и тихонько проверила крепления. Справлюсь. Вот только… Вырвать-то я их, конечно, вырву, но потом…
…Три демона, три человека. Дьявол.
Трое людей Церона встали сбоку почётным караулом, выстроившись в линию. А потом кожистое крыло накрыло собой свет, и надо мной склонился демон.
Умом я понимала, что он едва доставал до потолка, но мне он казался огромным. Из раскрытой пасти несло дымом и зловонием. С когтистой клешни что-то капало.
…Ох, не таким я представляла своего первого мужчину.
Чёрт, у меня отвратительное чувство юмора. Причём, как всегда, в самый неподходящий момент.
— Говорят, дождь собирается, — светски сообщила ему я. — Побеседуем о погоде?
Демон ухмыльнулся, занося над моей грудью коготь.
— Да, — пророкотал он низким грудным голосом, скользя ледяным когтем мне по животу. Острый конец когтя подцепил ремень и потянул на себя. Этот инструмент, похоже, был способен разорвать на мне штаны одним-единственным ударом.
— Очень не советую, — одними губами произнесла я. — У тебя последний шанс повернуться — и бежать.
В этот миг мне было плевать на жгучую силу пентаграммы, пронзающую всё тело болезненным призраком страсти. Отвращение перевесило.
Демон перевёл взгляд на меня. Зрачки красных налитых кровью глаз, в которых не было ни малейшего проблеска человеческого чувства, схлопнулись и снова расширились, и у меня вдруг разом кончились все шутки.
А заодно и время.
— Дьявол, — прошептала я. — Ну ладно, ты умрёшь первым.
Послышался смешок одного из конвоиров.
— Всё ещё строит из себя. Эй, ты что, ждёшь, что тебя сейчас Тень найдёт?
Церон шагнул ко мне.
— Как сладко, — хрипло сказал он. Его голос утратил всякую бесстрастность. — Я чувствую тебя через свою кровь в пентаграмме. Войти в тебя или увидеть, как твоё тело терзают мои люди? Или сразу вонзить в тебя нож? Не знаю, чего я хочу больше.
Сверху послышался смутный звук. Словно что-то… упало. Что-то, что весьма не хотело падать.
Церон нахмурился:
— Там наверху Эммет, — произнёс он. — И два арбалетчика.
Словно подтверждая его слова, звук падения повторился ещё дважды. Я начала истерически хихикать.
— Проверить, — распорядился Церон. — Сейчас же. Если это Триумвират…
Моё сердце забилось.
— Ну, Триумвират или не Триумвират, — послышался весёлый голос, — но кое-кто вас точно нашёл. Вот, держите!
На моём лице расцвела улыбка. Конте!
Послышался стук чего-то тяжёлого. Конвоир, разодравший на мне рубашку, развернулся к лестнице первым.
