— Да.
— Почему?
— У меня отобрали меч, пока я спал, — спокойно сказал Тень. — Дружеская шутка. В Гильдии Клинков было много любителей пошутить. Мало кто дожил до выпуска, увы.
— Они погибли?
— Некоторые — крайне забавным образом.
— Воображаю, какое у тебя чувство юмора, — сдавленным голосом произнесла я.
— Хочешь услышать пару шуток?
— Ммм. Пожалуй, в другой раз.
Тень раскинул руки и закрыл глаза.
— Здорово мы перепились, да? — проговорил он. — И оба — с непривычки. Бьюсь об заклад, твой Конте нас бы обставил.
Я прошлась взглядом по его полуобнажённому телу. Красивая линия плеч, сильные руки, напряжённый рельефный живот и… чёрт. Мне вдруг захотелось раздеть его целиком. Или выпить ещё и окончательно потерять над собой контроль.
Я глубоко вдохнула и выдохнула. Потянулась к своей одежде — и решительно натянула бельё и штаны. В куртку закутываться не стала, просто положила её поближе.
— Пора спать, — прошептала я.
— Из твоей фляжки пахло вербеной, — пробормотал Тень, не открывая глаз. — Ты пила её, чтобы не видеть снов?
— Да.
— Что ж, должно помочь.
Его голос звучал странно раздосадованным. Он что, серьёзно хотел видеть меня ещё и во сне? После всего, чем мы тут занимались? Я нахмурилась. Нет, дело было не совсем в этом: тут было что-то другое. Словно Тень и впрямь не хотел засыпать без меня.
Но тут я ничем не могла ему помочь. Мои глаза слипались, голова кружилась, кожу приятно покалывало от долгого сладкого массажа, и я уже проваливалась в дремоту.
— Знаешь, от чего зависят наши жизни? — послышался сонный голос Тени в тишине.
— От чего?
— От того, для кого первым наступит утро. Потому что ни один из нас не играет честно.
Я невесело улыбнулась. Увы, не засыпать вообще мы не могли. Пьяные, измотанные, усталые… полуголые и разгорячённые.
…А ведь другой такой ночи с Тенью у меня не будет. Уж точно не во сне: теперь я не усну без вербены. И наяву — нет. Просто нет.
Мы оба это знали. А значит, эта минута была прощанием. Чем бы эта ночь для нас обоих ни была, она заканчивалась.
Остался один-единственный вопрос.
— Тень, — прошептала я. — Почему ты убил Ниро Мореро? Что он тебе сделал? Неужели ты поступил так жестоко только для того, чтобы отомстить его отцу?
Молчание. Долгое молчание.
Всё. Я беззвучно вздохнула. Он не ответит.
Но губы Тени шевельнулись, а ресницы дрогнули. Я приподняла голову: он смотрел прямо на меня.
— Я поступил так потому, — совсем тихо сказал он, — что его некому было защитить.
Глава 24
Я проснулась от крика.
У меня волосы встали дыбом на затылке от этого захлёбывающегося, панического вопля. И это был спокойный и уравновешенный Тень? Даже Конте никогда…
В следующее мгновение крик оборвался, разом перейдя в хриплое, неровное дыхание. Я неверяще перевела дух. И после такого — он продолжает спать? Невозможно.
Но если ему до сих пор снится кошмар, я должна помочь.
Я помедлила и решилась. Беззвучно подошла к Тени, присела рядом и взяла его руку, повернув её ладонью вверх. И начала медленно чертить по ней круги указательным пальцем свободной руки. Раз за разом, как когда-то Конте.
На губах Тени появилась слабая улыбка.
— Мама, — пробормотал он. — Тебя ведь больше нет…
— Не во сне, — прошептала я. — Здесь я всегда с тобой.
Сама не знаю, что подтолкнуло меня так сказать. Может быть, то, что мне бы очень хотелось, чтобы моя мама прошептала мне то же самое?
Тень распахнул глаза так внезапно, словно я вонзила в него меч.
— Что ты делаешь? — очень медленно сказал он, глядя на собственную ладонь в моих руках.
Мои пальцы замерли.
— Конте так успокаивал меня, когда я только прибилась к нему, — негромко сказала я. — Я не могла спать, много плакала, и он просил меня считать круги, которые рисует у меня на ладони. Словно это дождь. Следы от капель дождя. Иногда такой дождь шёл полчаса перед тем, как мне удавалось заснуть. Но Конте говорил, что если это помогает, он готов сидеть так хоть до рассвета.
— Думаю, он преувеличивал.
— Думаю, врал самым наглым образом, — согласилась я. — Но главное в том, что это и правда помогало заснуть.
Тень глядел на свою руку как заворожённый.
— Моя мать тоже знала этот трюк, — произнёс он наконец сухо и равнодушно. — Должно быть, демонессы в Подземье воспитывают своих детей одинаково.
— Да, — согласилась я. — Конечно.
Не удержавшись, я провела острым краем ногтя по его ладони и не без удовольствия услышала, как ритм его дыхания изменился. Но Тень покачал головой, отбирая у меня руку.
— Не задавай вопросов, — попросил он, вновь закрывая глаза.
— Про твой кошмар? Ты помнишь, что тебе снилось? Кто тебе снился? — Я помедлила. — Это как-то связано с твоим проклятием?
Незнакомая мне усмешка на его лице. Почти печальная.
— Просто — не задавай вопросов.
Я дождалась, пока его дыхание вновь не сделалось ровным. И, прижав его ладонь к своей щеке, устроилась рядом, глядя на чёткий холодный профиль, даже во тьме светящийся высокомерием.
Тень.
Почему у меня такое чувство, что в следующий раз мы встретимся в смертельной схватке?
Я открыла глаза в полутьме. Из-под ставен пробивался солнечный свет.
Рядом лежала моя куртка. Я перевела недоумённый взгляд на свою голую грудь, пытаясь сообразить, куда же делась рубашка.
Всюду, куда ни посмотри, валялись пустые бутылки; одна, полупустая, каким-то образом оказалась стоящей на узком горлышке кальяна, хотя это было физически невозможно. Рядом с перевёрнутым бокалом на ковре растеклась небольшая лужица. Я моргнула, соображая. Вчера я… вчера мы…
А потом я перевела взгляд направо и перестала дышать.
Тень спал, закинув руку за голову. Опущенные ресницы делали его лицо намного моложе: сейчас он выглядел чуть ли не моим ровесником. Холодное лицо, с которого днём не сходила печать высокомерия, сейчас выглядело расслабленным и чуть ли не беззащитным.
И очень красивым.
Мне ужасно хотелось его поцеловать. Прикоснуться. Прошептать что-нибудь, от чего он улыбнётся во сне. Но в эту секунду я, кажется, всерьёз и по-настоящему поняла значение слова «бесполезно».
Ничего не изменится. Ничего не меняется. Потому что некоторые вещи изменить невозможно.
