Но перед глазами у меня стояла лишь одна картина. Мёртвое и спокойное лицо Тени, когда он чертил знак кровью у портала и произносил холодный приказ.
«Закрывайся!»
Портал, ведущий на одинокий остров, был закрыт, и Тень, я знала, не откроет его вновь. Он умел избегать искушений. И обрезал все связи с миром, который считали домом и я, и Конте.
Я оставила ромашки на траве. Мне не хватило духу взять их в Подземье.
Нам с Конте стоило поговорить. Может быть, вместе мы придумаем что-то…
— …С ума сошёл, раз решился на такое! — донёсся голос Конте из-за соседней двери. — Мне запереть тебя здесь? Нас пятеро против тебя одного, между прочим!
— Я поделился с тобой своими планами не ради твоих пустых угроз, а потому что не хочу использовать тебя втёмную, — последовал холодный ответ.
— Ты вообще не можешь меня использовать, — с досадой сказал Конте. — Мало того что меня никто не пропустит во дворец, я не способен даже перерезать Церону горло.
— И я. Но было мгновение… — голос Тени стал совсем тихим, — когда мне показалось, что это возможно. И я готов поставить всё на это мгновение.
Я нахмурилась. Что задумал Тень?
Я шагнула к двери, уже готовясь его спросить, но что-то меня остановило. Я хотела сначала дослушать до конца их разговор.
— Ты понимаешь, как рискуешь? — устало спросил Конте.
— Мои планы срабатывают, — подчеркнул Тень. — В отличие от твоих.
— Хвастун.
— А ты завидуешь.
Они фыркнули одновременно.
— Ты понимаешь, что весь риск лежит на тебе? — тихо произнёс Конте, и я замерла. — Если хоть что-то пойдёт не так, меня рядом не будет. Ты уверен, что хочешь побыть таким идиотом?
— Да, — просто сказал Тень. — Ради нас двоих. Ты мой брат, и я хочу тебя защитить. Ты сомневался, что ты мне дорог?
Я беззвучно ахнула. Он правда это сказал?
Повисла тишина. Тёплая, живая, волшебная тишина, в которой Конте и Ниро Мореро наконец-то обрели друг друга целиком. Я неверяще молчала, боясь вздохнуть. Неужели мне не послышалось?
Я знала, что Конте был дорог Тени. Очень дорог. Но даже не могла подумать, что Тень наконец в этом признается. Не могла даже надеяться.
Но это произошло.
Была минута, когда с губ Тени слетело признание. Но тогда Конте был на волосок от гибели, и всё было по-другому. У Тени вырвались те слова, потому что как иначе он мог поступить? Его старший брат умирал, и мы готовы были сделать что угодно, лишь бы Конте сделалось чуть легче в его последние минуты.
Но сейчас Тень сказал о своих чувствах осознанно. И это было дороже всего на свете.
Я улыбнулась, представляя его невозмутимое лицо. Наверняка делает вид, что ничего не случилось.
— Не может быть, — хрипло сказал Конте. — Ты сказал эти слова.
— Я пошутил.
— Нет.
— Тогда тебе послышалось, — невозмутимо сказал Тень.
— Ха, — Конте издал знакомый смешок. — Не дождёшься.
В моих глазах стояли слёзы. Тень и Конте стали братьями по-настоящему.
— Ты пришёл за мной в Подземье, рискуя собой и своими людьми, без колебаний попытался снять моё проклятие и попортил мне нервы достаточно, чтобы я всё-таки признал тебя братом, — хмыкнул Тень. — Сложно сопротивляться такому зануде.
— Эй, полегче, младший братец! Смотри, кого называешь занудой. — Я почти наяву увидела, как Конте складывает руки на груди. — Это уж точно не я.
— Ну конечно.
Братья помолчали.
— Удачи, — негромко произнёс Конте. — Я помогу.
— Да уж я думаю, — пробормотал Тень.
Конте вздохнул:
— Хорошо. Но Закладка…
— Она не отправится во дворец, — очень спокойно сказал Тень. — Я ей этого не дам. Мне больше не нужно уважать её чувства или заботиться о том, как я выгляжу в её глазах, а значит, я запру её здесь без колебаний. Будешь мне возражать?
Я не услышала ответа Конте. Потому что медленно, на цыпочках вернулась в ванную и дёрнула за шнур замысловатый кран, из которого тут же полилась вода. Эреб и здесь остался верным себе изнеженным сибаритом: к его особняку спускался горячий источник.
Тень не собирался позволять мне возвращаться во дворец? Что ж, справлюсь без него.
Я с сожалением посмотрела на свои пальцы, где больше не было императорского аметиста. А потом посмотрела на свои клинки и усмехнулась. Неважно. Ниро Мореро, финалиста состязаний в Гильдии Клинков, пропустят во дворец и без перстня.
Я обвела ванную внимательным взглядом. И просияла, увидев запотевшее окно.
— Прощай, Тень, — прошептала я. — Скоро увидимся.
В крыле наложниц было тихо. Закрыв за собой окно, я прижалась к стене, тяжело дыша.
Дела Конте и Тени были куда хуже, чем мнилось им самим. Что бы они ни собирались предпринять против Церона, проклятие связывало им руки. Они могли планировать, говорить, предполагать, но, едва хоть один из них оказался бы возле Церона, он сделался бы скованной марионеткой.
Я вспомнила Тень перед Цероном в императорском саду, застывшего, неживого, — и вздрогнула. Нет. Этого нужно было избежать любой ценой.
Что сейчас думал Тень обо мне? Теперь, когда он знал, что я сбежала, и знал, что я наверняка уже была во дворце?
Я закусила губу. Неважно. Отсюда Тень меня уже не вытащит. Рано или поздно здесь появятся гости, и я, безупречно набелённая и нарумяненная, буду их развлекать, скромно глядя из-за веера, и ждать подходящей минуты. Или просто совершу один-единственный молниеносный бросок — и тело Церона останется лежать на подушках, глядя в потолок незрячими глазами. Чтобы освободить Конте и Тень, я сверну этому мерзавцу шею, не колеблясь.
Впрочем, у меня был ещё один способ.
Я была фальшивым Ниро Мореро, новым фаворитом императора. А новый фаворит императора, помимо всего прочего, мог отправиться на короткую, но очень познавательную прогулку. Например, к особняку Церона. А потом быстро и аккуратно убить хозяина особняка и вернуться во дворец.
Времени было мало. Пока император не собирался в гости к новым наложницам, я могла оставаться неузнанной. Но Церон видел меня во дворце, и ничего хорошего это не сулило.
Я прикрыла глаза. Вчерашние состязания и ночёвка на голой земле здорово меня измотали. Мне нужен был отдых, иначе я просто рухну в ближайшем переулке.
Решено. Отправлюсь на разведку ближе к вечеру, свежей и бодрой.
Я быстро разделась и спрятала мужскую одежду в наскоро сооружённый тайник. Клинки я заранее спрятала снаружи, в выемке на стене. Добраться до них будет непросто — но ничего, достану.
