Лицо императора вдруг сделалось мрачным.
— Анжела, — пробормотал он. — Как я мог этого не предусмотреть?
Их с Цероном взгляды встретились, и в глазах Церона вдруг мелькнул самый настоящий страх. Император усмехнулся:
— О да. В следующий раз я буду умнее.
— Вы поверили мне, Ваше Величие, — прошептала я. — Вы всё-таки мне поверили.
— Потому что узнал, что ты мне не солгала.
Император наклонился к Церону и посмотрел ему прямо в глаза. Образ величественного и грозного императора Адриана растворился полностью: император ребячливо наслаждался своей победой.
— Ты идиот, — почти нежно пропел он. — Эта девочка обвинила тебя в нападении на Рин Дреден. Думал, я не проведу дознание? Не прикажу исследовать пещеры вокруг забытого портала? Просто так я бы этого не сделал, признаю, но после её пламенных слов я заинтересовался и отправил людей. Знаешь, что они мне принесли? Разрешаю тебе кивнуть.
Церон покачал головой, и император быстро и страшно ударил его пальцем в шею. Церон захрипел, и по его щекам потекли слёзы.
— Качать головой я тебе не разрешал, — ледяным тоном произнёс император. — Глупец. Отныне каждое моё слово несёт для тебя статус приказа. Каждый жест. Если я покажу тебе пальцем на пропасть, ты в неё прыгнешь. Ты меня понял? Кивни.
Голова Церона наклонилась, словно он был марионеткой на ниточках. На губах императора появилась странная горькая усмешка.
— Мог бы и сам догадаться, что тебя выдало. Твои люди подожгли пещеры, чтобы направить армию диких демонов в портал, а это значит, что им понадобилась горючая смесь. Гильдия Огней им отказала, но они запугали мастера Астона, угрожая ему твоим именем. Астона потом нашли с ножом в животе в луже собственной крови, вот только его подмастерье слышал каждую угрозу. Церон, Церон… тебе стоит лучше выбирать людей. Тень, например, был бы тебе куда лучшим союзником. Какая жалость, что вы ополчились друг на друга, правда?
Церон повернул голову ко мне. Даже связанный и лишённый речи, он выглядел так, что я отпрянула. Его глаза смотрели на меня с таким выражением, будто в его воображении раскалённый клинок уже пронзил мою грудь и теперь кромсал внутренности.
— Убейте его, — прошептала я. — Иначе это никогда не закончится.
Император долго смотрел на Церона, а Церон смотрел на него, и я вдруг подумала, что что-то тёмное связывало их обоих. Что-то неизмеримо страшное — и чудовищно грустное. Потому что они не смотрели друг на друга как враги. Так могли бы глядеть друг на друга Конте и Тень, поняв, что их дороги расходятся.
А потом император покачал головой:
— Нет. Против меня он больше не пойдёт. Я приказываю.
Слово упало, будто надгробная плита.
Я открыла рот. Я была готова возражать, просить, умолять, плакать, доказывать — но вдруг наткнулась на взгляд Тени. На его расширенные глаза. Он только что понял что-то. Что-то безумно важное, что-то такое, что разом изменило расклад сил.
А потом Тень посмотрел на меня.
«Не говори ничего», — приказывал его взгляд.
— Церон ещё может пригодиться, чтобы контролировать меня, — проронил Тень. — Ведь это очень важно — владеть кем-то полностью. Не так ли?
Их взгляды скрестились, и император усмехнулся:
— О да. Думаю, ты знаешь об этом всё.
Тень спокойно вернул его взгляд:
— Знаю.
Повисла тишина.
— У меня к тебе есть один вопрос, Тень, — наконец сказал император. — Ты узнал, что мы с Цероном отправились в крыло наложниц, и пришёл защитить эту девушку?
— Да, — просто сказал Тень.
— Ты вышел навстречу Церону, зная, что он способен уничтожить тебя парой слов, — задумчиво произнёс император. — Смело. Ты настолько её любишь?
Тень поднял бровь:
— Это уже второй вопрос.
Проклятье. Тень, что ты делаешь! Он же в порошок тебя сейчас сотрёт, ты в его власти, так договаривайся же с ним, а не швыряй в лицо перчатку!
— Чёрт, Тень, это император! — прошипела я. — Ответь ему!
Тень взглянул на меня, и в его взгляде не было ни тени нежности. Ни малейшего признака любви, страсти или тепла.
— Я пришёл за Дарой Незарис, — спокойно сказал он. — Она выросла с моим братом и стояла спиной к спине со мной в катакомбах, защищая Рин Дреден. Допустим, она больше не моя любовница, но у меня есть честь. Церону я эту девушку не отдам.
Император задумчиво смотрел на Тень. Очень долго.
Всё застыло.
Моё сердце остановилось. Император принимал решение — и я не смела его прерывать. Церон замер неподвижно, стражи заледенели статуями живого металла, и я едва их видела. Я глядела лишь в лицо Тени. Спокойное, холодное, бесстрастное. Сейчас они с императором были отражением друг друга.
— Честь для тебя — не пустое слово, — наконец сказал император. — Я дам тебе шанс, Тень. После того как отведу тебя к Зеркалу и проверю твою кровь, разумеется.
Слово было сказано.
Но судя по внезапно вспыхнувшим глазам Церона…
…Он был рад этому?
Вот это мне совершенно не нравилось.
— В камеру, — кивнул император на Церона. — Рот не развязывать, пока он там не окажется. И никаких поблажек. Нижний ярус.
Потом император перевёл взгляд на меня, вбирая взглядом моё обнажённое тело, прикрытое одной лишь простынёй, и по моей коже прошла дрожь, когда он провёл кончиком языка по губам и коротко усмехнулся. Странное темное притяжение вновь закружило голову, и я едва подавила желание сделать шаг вперёд — и броситься к его ногам.
Император владел мной в эту минуту. Он владел Тенью, Подземьем, всем миром. И никто не смел сказать ему «нет».
Вот кем желал стать Тень. Теперь я поняла это в полной мере.
— С тобой мы увидимся позже, — проронил император. — Тебя проведут в новые апартаменты. Ты больше не наложница, так что можешь не беспокоиться: сюда ты не вернёшься.
— Думаю, будет справедливо, если я верну это, — негромко сказал Тень, снимая аметистовый перстень с руки. — Он твой, Дара Незарис.
Тень бросил мне перстень, и я поймала его в полёте.
— Я безмерно ценю подарок Вашего Величия, — машинально произнесла я, кланяясь императору. — Я… скучала по этому камню.
По губам императора скользнула холодная понимающая улыбка.
— По нашим встречам, ты хотела сказать. Что ж, возможно, я подарю тебе ещё одну. Но сейчас иди. Я хочу говорить с Тенью наедине.
Я встала, готовясь следовать за стражем, закованным в золотистый металл. Мне чудовищно не хотелось покидать зал и расставаться с Тенью. Но выбора не было.
