— Надеюсь, недалеко, — сквозь зубы произнёс Конте. — Столько крови не может позволить себе потерять даже демон.
— Мы восстанавливаемся быстро, — проронил Тень.
— В эту минуту я хотел бы верить, что не настолько быстро, — огрызнулся Конте, выпуская его руку.
Он подошёл ко мне:
— Закладка, ты как? Ты цела? Ты…
Я почувствовала, как ноги подо мной подгибаются, и чуть не рухнула на пол. В последний момент Конте подхватил меня за плечи.
— Так, кому-то надо выпить, — пробормотал он, оттаскивая меня к креслу. В следующий миг в моих руках оказался чистый бокал, и Конте мгновенно наполнил его до краёв. — Пей.
— Тут стража… — начала я.
— Сначала отдышись. Ты жива. Тебя никто не собирается убивать. — Лихорадочный голос Конте дрожал так, словно он убеждал себя, а не меня. — Дыши, Закладка. Только дыши.
Мои собственные руки тоже тряслись. Я кое-как отхлебнула вино и сжала ножку бокала крепче.
Конте был прав, когда сказал мне в Рин Дредене, что почувствовал, будто проклятие исчезло. В ту минуту, когда Конте принял проклятие Тени, оно не просто разделилось на двоих. Его стало возможно преодолеть, приняв удар на себя. Так, как сделал Конте, чтобы вытащить Тень из кошмарного сна в особняке Эреба.
И Тень понял это. Понял — и осуществил свой план.
Он не смог убить Церона. Но мы были живы.
Тень присел на пол, тяжело дыша.
— Проклятие никуда не ушло, — проронил он. — Церон всё ещё может нам приказывать, а мы всё ещё не можем его убить. Поодиночке, по крайней мере.
Они обменялись взглядами, и Конте кивнул:
— Я знаю.
— Дайте мне пять минут, — хрипло сказала я. — Потом пойдём выручать Вепря и остальных.
Конте хмыкнул:
— Десять минут. Мои руки всё ещё трясутся.
— Мои тоже, — произнёс Тень.
Конте поднял брови, глядя на Тень:
— Мой всесильный непобедимый брат признался в своей слабости? Дайте мне календарь.
— Он тебе пригодится, — мрачно сообщил Тень. — Это твой второй день рождения.
— Скорее уж восемьдесят второй, — отпарировал Конте. — Между прочим, ты украл мою реплику. Если бы Церон не зажал мне рот, твоё проклятие взял бы я.
— Не жадничай.
Я улыбнулась сквозь слёзы. Если они были способны шутить, а я — радоваться их шуткам, значит, мы начали приходить в себя.
Конте с трудом встал и прошёл в угол, где лежали мои клинки и его меч. Вернулся он уже твёрдой походкой, протягивая мечи мне.
— Хватит пьянствовать, Закладка. Идём спасать ребят.
Я кивнула и встала. Тень встал тоже, и мы замерли, глядя друг на друга.
А потом я оказалась в его объятьях, он в моих, и мы целовались как сумасшедшие. Обнимая друг друга, беспорядочно целуя щёки, губы, волосы, жадно делясь дыханием — одним на двоих. И остро, ноюще, до одури желая друг друга.
— Позже, — прошептала я.
— Позже, — прошептал Тень в ответ. — Во всех позах. Всю ночь. Я изгоню из твоей головы всех мужчин и всех императоров на ближайшую тысячу лет.
— И всех демонов, — шепнула я. — Кстати, боюсь, Церон оказался бы никакущим любовником.
Тень поперхнулся, выпуская меня из объятий.
— Вот уж образ, который будет меня преследовать вечно, — заметил Конте.
— Он очень счастлив за тебя и за меня, — негромко произнёс Тень, обняв меня за плечи. — А ещё он вне себя от смущения, потому что я спас его жизнь, а не наоборот.
— Заканчивай уже хвастаться.
— Только после того, как ты признаешь, что я дерусь лучше.
— Да никогда в жизни!
— Может быть, прекратите уже мер… — начала я и осеклась.
Потому что двери распахнулись, и внутрь влетели Вепрь и Аласса с мечами наперевес. Сетер ворвался со стороны разбитого зеркала секундой позже.
— Вы! — изумлённо вздохнула Аласса. — Как вы справились? На вас же проклятие!
— Мы настолько великолепны, — серьёзно сообщил Конте. — Про вас я не спрашиваю. Вы ещё великолепнее. Как вы выбрались?
— Спрашиваешь, — ухмыльнулся Вепрь. — Мы же охотники.
Я бросилась обниматься к Сетеру, Конте сгрёб в охапку Алассу, и даже Вепрь неловко потрепал Тень по плечу.
— Чёрт, ещё недавно этот парень чуть нас не убил, — проворчал он. — Что я вообще делаю? А если он станет императором?
— Забудь об императоре хотя бы до утра, — решительно сказала Аласса. — Выбираемся отсюда, пока ваш чёртов демон не вернулся с подкреплением или кто-то из соседей не прослышал о разгроме в особняке и не послал сюда армию, чтобы поживиться. Это Подземье. Пошевеливайтесь, ребята.
Когда Конте повёл нас к выходу, я оказалась рядом с Тенью. Едва заметная улыбка окрасила его губы, когда он скользнул взглядом по моему белоснежному шарфу, и я взяла его за руку.
— Церон сказал, что ты свободен, — прошептала я. — Это значит, что все приказы, которые он успел тебе отдать, отменяются? Вообще все?
— Да.
Я улыбнулась ещё шире.
— Тогда я люблю тебя, Ниро Мореро. Я ужасно давно хотела это сказать.
Тень молча сжал мою руку. Я поймала взгляд его глаз — и моё сердце замерло.
Но он не сказал ничего.
Глава 14
Мы с Тенью и Конте вышли в небольшой пустынный сад, где в свете бирюзовых и сиреневых огней причудливо переплетались каменные стволы, оплетённые цветными лишайниками.
— Как дома, — кивнул на них Конте. — Помнишь?
Тот, кто когда-то называл себя Ниро Мореро, хмыкнул:
— Снова будешь прятать для меня клубнику под деревьями и укрывать пледом?
— Ты уже большой мальчик. Передоверю это Закладке.
Тень потянулся к моей руке. Я сжала его пальцы, и он сжал мои в ответ.
— Кажется, сегодня была самая страшная минута моей жизни, — мрачно произнёс Конте. — Когда Церон приказал мне подобрать катану, я думал, моё сердце остановится прямо там и тогда и можно будет не скидываться на наши общие похороны.
— Ты всё шутишь, — фыркнула я.
— А что ещё остаётся? — Конте шумно вздохнул. — Я до сих пор не верю, что мы смогли снять проклятие, действуя вместе. Что, когда я взял на себя твоё проклятие, а ты моё…
— …у вас всё получилось, — тихо сказала я. — Вы ударили его вдвоём и победили. Теперь Церон будет знать, что вы сметёте его проклятие, и дважды подумает, прежде чем атаковать.
— Но он не отступится, — проронил Тень. — И об этом тоже стоит помнить.
