— Мы играем друг против друга, Церон и я, — задумчиво произнёс император Адриан. — Много лет, подсчитывая удачные ходы, сравнивая, бахвалясь. Но мы всегда на одной стороне. Потому что…
Его взгляд прошёлся по моим губам, растрёпанным волосам, горящему лицу. Скользнул ниже от шеи до бёдер, и мои щёки вспыхнули.
— Ты сам чувствуешь, как это сладко — когда тебя оценивает по достоинству тот, кто владеет миром, — насмешливо сказал император. — Тот, кто добился всего, чего хочешь добиться ты. Правда?
— Да, — прошептала я.
Император шагнул ближе — и властно притянул меня к себе, держа за лопатки ледяной ладонью.
— А теперь представь, что мой интерес — не в твоей смазливости, — негромко произнёс он, обрисовывая пальцем мою щёку. — Представь, что император ценит твою остроту ума и знает тебя до глубины души, тогда как остальные никогда не смогут тебя понять. Никогда и никто, ты понимаешь меня?
Он надавил подушечкой пальца на мои губы, вынуждая меня их приоткрыть, и у меня вырвался короткий вздох.
— Тебя пьянит эта мысль? Будешь ли ты изо всех сил цепляться за эту близость? За это… понимание? Будешь желать, чтобы так было и дальше?
Его взгляд, казалось, был устремлён мне прямо в сердце, и я не могла отвести глаз, даже если захотела бы.
— Да, — выдохнула я. — Буду… желать.
Я ощущала опасность всей кожей, и одновременно моя голова кружилась от странного притяжения. Император умел манипулировать — и сейчас он бросал всю свою притягательность на то, чтобы подавить мою волю.
Древнее тёмное искусство. И владел им многоопытный демон, умеющий будить в чужих сердцах и страх, и желание.
Император тихо засмеялся, выпуская меня.
— Вот видишь. Можно сказать, что Церон чувствует нечто похожее, хотя он, в отличие от тебя, не привлекает меня. Мне нравятся красивые молодые девушки, хрупкие и покорные. Ты — странное исключение. Но мы с Цероном единственные по-настоящему можем оценить друг друга. Одному на вершине очень одиноко, мальчик. Куда лучше иметь рядом по-настоящему достойного соперника, чем сидеть одному во тьме, вглядываясь в пустоту.
Мои глаза расширились. Император только что выразил ту же мысль, которая горела во мне, когда я пыталась убедить Конте и Тень не убивать друг друга. Что они сойдут с ума от пустоты и горечи потери — и оттого, что нельзя будет протянуть друг к другу руку и коснуться того, кто мог бы быть рядом. Годы и годы. Никогда.
— Я понимаю, — прошептала я.
— Кроме того, связь между мною и Цероном неизмерима, — странным тоном произнёс император. — То, что я когда-то сделал… то, что он когда-то принял, — об этом не узнает никто. Но тот, кто встанет между нами, очень пожалеет.
Я почувствовала, что бледнею.
Император с усмешкой оглядел меня и поднял бровь:
— Что ж, довольно пугать тебя, пожалуй. Что ещё ты узнал от Джейме Мореро, умный мальчик?
— Что Ниро Мореро мёртв, — выдавила я. — И я решил, что могу взять его имя и получить место рядом с самим императором — и никто не распознает обман.
Император кивнул на Зеркало:
— Ты не знал, что я приведу тебя к порталу.
— Нет.
Император долго смотрел на меня.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Ты всё ещё мне интересен.
Он неспешно вытянул руку и провёл ею по моему плечу. Я подавила порыв запахнуть разорванный воротник рубашки плотнее.
— Твоя судьба принадлежит мне. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Да, — шевельнулись мои губы. — Я буду делать всё, что вы скажете. И буду благодарен вам за это.
— Ты куда умнее, чем я думал. Пожалуй, выполняя мои приказы, ты далеко пойдёшь. — Император с насмешливой улыбкой снял с мизинца роскошный аметист в форме человеческой слезы и протянул мне. — Надевай.
Мои глаза расширились: перстень стоил целое состояние.
Я молча надела кольцо на средний палец. С любого другого пальца оно бы соскользнуло.
— Тонкие пальцы, — заметил император. — Почти девичьи. У тебя когда-нибудь была подружка?
Я вспыхнула. Ну, если считать Тень моей подружкой…
— Да, — сдавленно произнесла я. — Один раз.
Он хмыкнул.
— Хорошо. Мне нравится твоя неопытность.
Мне сделалось по-настоящему неуютно от его недвусмысленного интереса. Чёрт. Внезапно мой блестящий план притвориться Ниро Мореро перестал мне казаться таким уж блестящим.
— Я хочу, чтобы ты стал тенью Тени, — произнёс император Адриан. — Ты меня понял?
— Ваше Величие…
— Меня не волнует, как ты это сделаешь. Но ты это сделаешь.
— Да, Ваше Величие, — прошептала я.
— Это кольцо — не только знак моей благосклонности, но и пропуск к моим наложницам. Проиграй его Тени или подари. Поверь, нет мужчины, неравнодушного к красоте. — Император странно усмехнулся. — Они его разговорят.
— Что именно вы хотите узнать от Тени? — тихо спросила я.
Взгляд императора Адриана был устремлён на серый туман, клубящийся на поверхности Зеркала.
— Тень отправился в катакомбы с Конте Мореро, — помолчав, сказал он. — И кровь Конте Мореро закрыла забытый портал. Тень знал, что держит в руках потомка императоров, но дал ему уйти. Я хочу знать почему. Достань мне эти сведения — и сможешь просить у меня всё что угодно.
— Вам ведь нравится Тень, — тихо сказала я. — По крайней мере, вам интересно, что он сделает дальше. Он вас интригует. Он — противник, которого хочется разгадать.
— Он убрал со своего пути Триумвират и заставил Рин Дреден работать, — холодно уронил император. — Но если он скрывает от меня Конте Мореро, я хочу знать почему.
Он сделал жест.
— Впрочем, довольно об этом. Иди.
Я низко поклонилась и, выпрямившись, поймала странный взгляд.
— Как странно меня к тебе тянет, — нахмурившись, сказал император, обводя взглядом моё лицо. — Не будь ты мальчишкой, я бы не колебался перед тем, чтобы сделать тебя своей следующей фавориткой. Я бы подумал, что кто-то очень умный подослал мне тебя, но я разбираюсь в людях достаточно, чтобы понять, что никто тебя не готовил. И в этом твоё счастье, иначе я вонзил бы тебе нож в сердце без колебаний.
Я невольно вздрогнула, примеряя на себя место фаворитки. Вот уж судьба так судьба. Насколько я знала Подземье, участь временной фаворитки была немногим лучше ножа в сердце. Меня отравили или убили бы, не говоря уже о том, что я отнюдь не мечтала о постели императора. Особенно зная то, что я о нём только что узнала.
— Я доверю тебе тайну, — вдруг произнёс император. — Мне нужен Конте Мореро не для того, чтобы его казнить.
