Вдоль дорожек неброским желтоватым светом сияли садовые фонарики, приглушенная, но все же прекрасно слышная музыка звучала здесь намного лучше, чем на самой веранде. Я глубоко вдохнула свежий воздух и не торопясь двинулась между деревьев. Но успела пройти совсем недалеко, когда услышала мужское неясное по смыслу бормотания.
Хм. Кто там? Осторожно заглянув за высокие идеально выстриженные кусты, я обнаружила единственного, которого боялась встретить в полусумраке парковых аллей… Дика.
Дик Питон Торн, собственной персоной, обнаружился в центре роскошной клумбы. Нагнувшись, он яростно рвал дорогие цветы за длинные стебли и… ругался.
Судя по несколько «плывущему» голосу, он успел выпить, и отчего-то был жутко зол. На руках бугрились мускулы, словно вырывание цветов требовало от него диких усилий.
Я несколько секунд потратила на разглядывание его крепкого привлекательного зада. Замерла как сексуально озабоченная дурочка, просто невменяемо пялилась. Именно этого времени и хватило Дику, чтобы разогнуться и обнаружить меня.
— На ловца и зверь, — мрачно сообщил он. — Иди сюда.
— Зачем? — осторожно спросила я, но сделала пару шагов к клумбе.
Не хотелось бы сейчас скандала, Питон явно не в себе. Чтобы незлить его, подошла немного ближе, но остановилась у крайнего дерева, не слишком ему потакая.
— Догадайся.
Оценив мои дипломатические передвижения, он хмыкнул и широкими шагами быстро сократил расстояние между нами, варварски приминая несчастные цветы.
— Я навел о тебе справки, ты даже близко не дура, хотя постоянно молчишь и теряешься в окружении своей благонравной семейки. Держи, это тебе! Ухаживаю, будь оно проклято.
Моей растерянности не было предела. Кто-кто, а Питон не ассоциировался с ухаживанием и цветами, но сегодня он целый день меня удивлял. Торна кидало из стороны в сторону, обычно спокойный и выдержанный, он словно провоцировал меня, целенаправленно сбивая с толку, вызывая на эмоции.
— Спасибо. Ты хочешь…
— Я хочу все, — перебил он и сунул мне в руки помятый бело-розовый пучок.
Отвлек таким образом, и приобняв за шею, подтаскивая ближе.
— Я больше ни с кем не е*ался. Теперь я достаточно чистый для тебя?
— И с Вандой? — выдаю обиженно прежде, чем успеваю подумать.
Что я несу? Мой ошарашенный разум не мог придумать ничего нового, повторяясь словно заезженная пластинка. Просто выдал что-то, чтобы не молчать. От жесткой хватки и близости мощного тела, подкосились ноги. Похоже, мой организм ассоциирует Питона с удовольствием. Я как собака Павлова начинаю плавиться от одной мысли, что мы сейчас наедине, и он меня касается.
— Ни с кем, сказал же. Когда увидел тебя на пляже…
Он сделал шаг вперед и прижал меня спиной к дереву. Ветки окружили нас подобно шатру. Снизу ярко светили садовые фонарики, отбрасывая фантастическими бликами на его руку с золотистыми, выгоревшими волосками, на упрямый резкий подбородок и надменно изогнутую линию рта.
— Целый день стояк, — поджаловался он. — Хорошо, что плавки широкие. Смотрю на тебя и все дургие мысли на х*й улетают, Вишенка.
Он сжал меня за шею, а вторую руку положил на грудь, остановив этим простым движением дыхание. Раз. И не дышу. Цветы попадали под ноги из ослабевших пальцев.
Если он больше ни на кого не смотрит и думает только обо мне, то может быть…
— Нас же тянет друг к другу, не только я завожусь. Прямо долбанная химия между мной и тобой. Подумай обо этом, Шерри. Я как никогда с тобой серьезен.
Низко, едва слышно нашептывая, он притиснул мою голову к своей, лоб ко лбу. Его рука проникла в вырез платья и по-хозяйски, ничего не смущаясь обхватил грудь. Рыкнув, он дернул за лямки белья, одновременно с платьем стянув их моих плечей, обнажив грудь.
— Вишенка моя. Если бы не праздник, не наряженные куклами гости и дурацкие правила, не был бы я так пьян, задрал бы сейчас твои тряпки повыше и вые*ал хорошенько, чтобы сомневаться перестала. Приняла бы меня до упора, орала бы и кончала. И никого между нами.
Хриплый шепот и горячее дыхание, с ароматом коньяка и вишни. Его пальцы оглаживали и терли сосок, добавляя сумасшествия и спутанности в происходящее.
Перед глазами всплыла в памяти картинка «его питона» в широкой ладони, и я с трудом вдохнула кипящий от напряжения воздух. Отвечать не было сил, да и не о чем. Он был прав — между нами искрило сразу, с первой встречи.
И когда Торн наклонился, чтобы захватить горячим ртом мой сжавшийся от желания сосок, я только согласно застонала, положив ладонь на его затылок и прикрыв глаза.
Под веками закрутились огненными вихри и вполохи.
Демонов Дик посасывал вершинку груди так, что я сейчас кончу без всякого настоящего секса.
— Ди-и-ик…
И вдруг…
— Шерон?! Что, черт подери, тут творится?
Я открыла глаза и уставилась на своего отца, стоявшего на тропинке в метрах четырех от нас.
Мгновение ужаса, и Дик резко развернулся, загораживая меня спиной. Он достаточно большой, чтобы я почти полностью за ним укрылась, но недостаточно огромный, чтобы заслонить весь мир и представить, что все это происходит не со мной.
— Папа, что ты здесь делаешь? — прошептала я, лихорадочно поправляя платье. Мои руки тряслись, пальцы никак не могли захватить лямку.
— Я искал тебя, потому что мне показалось — ты грустишь. Но видимо я ошибся… Выйди, черт возьми, я хочу видеть твои глаза!
Я справилась с платьем, нервно убрала волосы за уши и шагнула вперед. С растерянностью почувствовав, как ладонь Дика обвила мою талию. Он прижал меня крепко, будто боялся отпустить.
— А ты…, — папа явно пропустил ругательство, — немедленно убери свои грязные руки от моей девочки.
Рубашка отца ярко белела, словно туника спустившегося с небес карающего ангела. Грешник в моем лице чуть не рухнул из-за подкашивающихся ног, хорошо, что удержала крепкая хватка Питона.
— Ваша дочь, — голос Торна звучал примиряюще, — достаточно взрослая…
— Молчать! Это не тебе приходится смотреть как юная девочка разделась как шлюха и готова прямо раздвинуть ноги перед совратителем! Ты со школы портил девчонок. Извращенец! Хочешь, чтобы и моя Шерон принесла тебе в подоле ублюдка? — отец редко произносил грубые слова, но сейчас он буквально выплюнул ихв лицо Дику.
Подбородок папы дрожал. Я с ужасом осознавала, насколько ужасно все это смотрится с его точки зрения. Но… почему «извращенец»? Когда Торн встречался с Мирандой, он сам был сущим мальчишкой. Да и сейчас совсем не старый.
Но мой отец, конечно, его воспринимал по-своему, да еще учитывая, кто был ему сыном. Нужно было срочно объяснить ситуацию, пока наши громкие голоса не привлекли любопытных.
