— Шерон… — она замялась. — Не стоит. Это только расстроит отца. Ты же понимаешь, он привык сам о нас заботиться. Быть сильным, быть садовником в цветнике, — она ласково улыбнулась, увлекая меня обратно к диванчику.
— Ты умница, но порой надо действовать мягче. Хитрее. Поверь моему опыту. На таких как он, это действует лучше, чем прямолинейность.
— Ну не знаю, — замялась я. — Когда речь идет о здоровье и жизни…
— Вот именно! — воскликнула мама. — Постараемся сегодня его не беспокоить и не расстраивать. То, что он увидел вчера…
На намекнула на нас с Диком.
— Это его убьет. Прошу тебя, Шерри. Я понимаю, в жизни бывает всякое. Порой, кажется, что совершаешь ошибку. Сомневаться — это нормально. Иногда нас манит то, что кажется ярче, но не все золото то, что блестит. Ошибки молодости часто заставляют жалеть всю жизнь. Наш с папой долг уберечь тебя…
— Мама, каждый имеет право на ошибку. И я в том числе. Позволь мне решать самой. Я поняла, что Генри мне не подходит. Да, он хороший. Даже идеальный, но я не такая. Я не могу жить по расписанию. Можно я сама буду решать, что для меня лучше.
Вскочив, я принялась одеваться и направилась к двери.
— Куда ты? — мама подалась следом.
— Мне нужно переодеться и найти Дика. Он ждал меня, а я не пришла. Хочу объясниться.
При этих словах, у мамы словно закружилась голова, она даже оперлась рукой о стену.
— Постой, Шерон! Папа проснется, а тебя нет. Он разволнуется, и у него снова прихватит сердце. Не доводи отца до могилы. Прошу тебя! Я не выдержу, если… — в ее глазах заблестели слезы.
Мне стало дико стыдно, и я обняла ее.
— Мам, я все понимаю. Но, и ты пойми, это важно для меня.
— Шерри, я прошу тебя. — мама вцепилась в мою кофточку. — Хотя бы сегодня не ругайся прилюдно с Генри. Пусть день пройдет без скандалов. Такое оскорбление перед партнерами Кшиштоф не простит твоему отцу, он уничтожит и его самого и его бизнес. Ты ведь понимаешь, что он едва терпит Торна? А тут такой удар. Всего одно утро, Шерон. Ради меня. Ради нашей семьи.
Мне стало ужасно неловко, я почувствовала себя маленькой капризной девочкой, которая топает ножкой и изводит всех вокруг. И одновременно — связанной, попавшей в силки обстоятельств, из которых не выбраться сколько не бейся. Придется снова быть хорошей девочкой Шерон Уайти. Хуже нет, когда мечешься между собственными желаниеми и просьбами близких. Я стиснула зубы и выдохнула.
— Ладно мам, хорошо, но мне надо переодеться. Не могу же я заявиться на официальный завтрак Завельски в мятой одежде.
— О! Об этом не беспокойся. У меня есть для тебя подарок — это коктейльное платье. Оно немного яркое для завтрака, но думаю в самый раз для такого солнечного утра.
Она тут же оживилась и скрылась в комнате.
— Хорошо, но я все равно должна предупредить Дика.
Быстро написав несколько строк на вырванном из блокнота листе, вложила в белый конверт, стопка которых обнаружилась в ящике письменного стола. Набрала портье. Тут и мама с платьем вернулась.
— Вот смотри.
Она разложила его на диванчике. Молочно-белое с расклешенной от талии юбкой и спущенными плечами. По лифу шла изящная вышивка. Я провела ладонью по прохладной гладкой ткани.
— Спасибо. Оно очень красивое, — я поцеловала маму в щеку.
— Примеришь?
— Конечно.
Я сняла с себя вчерашнее, оставшись в одном белье, и тут в дверь постучали.
— Кто это? — насторожилась мама.
— Это пришли за запиской для Дика. Я попросила кого-нибудь из персонала передать. Впопыхах у меня никак не выходило протиснуться в новое платье, опасалась порвать нежную ткань.
— Это? — мама указала на конверт, лежащий на столике. — Я передам, не волнуйся.
Она накинула мне на плечи халат и подтолкнула к двери в спальню. Уже на пороге я обернулась, и увидела, как мама отворяет дверь, а в ее руке зажат белый конверт.
— Шерри, доченька! — отвлек меня слабый голос отца.
— Папа, как ты?
— Железный Шелдон в порядке, — улыбнулся он и поморщился. — Открой шторы, а то устроили тут чуть ли не склеп.
— Папа! — возмутилась я, впуская в комнату утреннее солнце.
Подошла к его постели и присела на краешек. Он стиснул мою ладонь. Я смотрела на него, едва сдерживая слезы. Вспомнилось, как в детстве он легко усаживал меня на плечи, и мы играли в роботов. Оттуда и пошло «Железный Шелдон». Грудь затопила нежность. Я наклонилась и крепко обняла отца.
Все будет хорошо, мы решим любые вопросы. Попробуем договориться как близкие люди.
Глава 23
Предложение, которое застало врасплох
Вслед за родителями я вышла на общую веранду большого дома. Признаться, в несколько недоуменном настроении. После вчерашних событий и тяжелых разговоров отец удивительно свежо выглядел с утра. У меня, невыспавшейся и перенервничавшей был более замученный вид. Особенно это проявилось в сравнении, когда мы перед выходом стояли рядом у ростового зеркала.
Возможно, мама успела ему сообщить, что я согласилась не делать сегодня резких движений и устраивать скандалы, но, надеюсь, он не принял мою любовь и сочувствие к нему за полную дочернюю покорность.
Вчера так и не удалось поговорить с Диком, представляю каково ему было сидеть и ждать ночью, зная, что я осталась с недовольным отцом. Наверное, многие девушки и молодые люди в своей жизни оказывались между молотом и наковальней, когда родители тянут в одну сторону, а сердце в другую. Но я почему-то никогда не думала, что это случится и со мной.
Еще с лестницы я услышала оживленные голоса и смех.
За составленными в линию столами собрались почти все, нас быстро разместили за заранее отведенные места, совсем рядом с Генри и его родителями. Дика я не увидела, надеюсь, он сейчас читает мою записку и не злится.
— Мы только три месяца как сделали ремонт, — громко рассказывала одна из дам. — Под бассейн отвели отдельное крыло дома. Я вам скажу, это непередаваемое ощущение, когда прямо с утра, не выходя на улицу можно поплавать в собственном зимнем саду. Плывешь, а вокруг птицы поют.
— У вас и птицы в доме есть? — спросила ее соседка. — В клетках или летают?
— В клетках, конечно.
И разгорелось обсуждение клеток, садов, бассейнов. Казалось, со всех сторон щебетали одновременно, точь-в-точь как райские птицы. Я смотрела на улыбающихся, с утра идеально накрашенных и причесанных дам и размышляла над сходством этих домашних жен с птичками, о которых они так увлеченно говорили. Только клетки были золотыми и сильно побольше. Можно было сидеть дома, в меру заниматься благотворительностью, в меру — небольшим милым хобби, а остальное время — домом, мужем и детьми.
