— Дик, что ты творишь!? — пыталась возмутить его развязному поведению, хотя честно признаюсь, я невероятно заводилась, когда он был таким.
Если мужчина хочет тебя настолько, что ему неважно место и время, то невозможно остаться равнодушной. А если твой мужчина Дик, чертов Питон, Торн, то слова излишни. Каждый вечер я ловила на себе десятки завистливых взглядом, поэтому безумно радовалась, когда его огромная ладошка ложилась мне на ягодицу в собственническом жесте.
— Так пусто в баре, Вишенька. Мы сейчас одни. Или это тебя и тревожит? Может, хочешь повторить нашу первую встречу?
В то время пока он говорил, умелые пальцы подобрались к тонкой ткани трусиков. У меня перехватило дыхание, когда Дик слегка надавил подушечкой пальца, и я ощутила, как нежная материя окунулась в мой жар, став немного влажной. Питон понимающе хмыкнул, продолжая свою порочную экзекуцию.
— Мы же вроде ее повторяли? В тот раз, когда ты повел меня в кино.
И стыдно, и сладко вспоминать тот момент. Никогда не думала, что такой мужчина как Дик Торн, поведет меня смотреть фильм. Но это же девятая лента Квентина Тарантино, поэтому я не заподозрила подвоха. Однако, когда наши места оказались в заднем ряду, меня это насторожило. Затем его рука пробралась под мою волнистую юбку, и я осознала, какую изощренную пытку наслаждением для меня приготовил Питон.
Да, я невероятно сильно кончила, после его умелых касаний. Правда, теперь когда меня спрашивают как фильм, я теряюсь и немного смущаюсь, потому что не помню о чем сюжет, а вот ощущения от интимности момента очень даже. Причем, этот коварный мужчина даже по телевизору не дает восстановить пробелы. Как только я выбираю именно это кино, он снова отвлекает меня изощренными ласками. Помню только, что плакала вместе с ДиКаприо. Только я от наслаждения, а он из-за чего-то другого.
— Кинотеатр не считается, Шерри. Наше место — этот бар. Хочу разложить тебя на этой стойке и вкушать до тех пор, пока не опьянею как после самого крепкого алкоголя.
— Дик… — простонала его имя, инстинктивно раздвигая ноги шире.
Однако наш интимный момент вдруг неожиданно нарушили. Дверь в бар резко раскрылась и яростный крик разнесся по пустому помещению.
— Где она, черт возьми?
— Генри? — удивился Дик, поворачиваясь к своему сыну. — Ты начал ругаться?!
Я тут же опустила ноги вниз и держась за плечи своего мужчины спрыгнула со стойки. И, радуясь, что легко помещаюсь за ним как за ширмой, быстро поправила юбку, проверила топ, и лишь потом выглянула, чтобы увидеть, как стремительно наш гость несется к нам. На его лице отражалась такая гамма эмоций, что даже Торн заволновался и прекратил подшучивать над ним, чем постоянно занимался в последнее время.
С тех пор как Генри и Ло вместе, их обоих коснулись изменения. Мой бывший стал более живым и раскованным, даже одежду стал носить более удобную. Хлоя наоборот стала осмотрительнее и серьезнее. И престала постоянно перекрашивать волосы. Теперь их цвет мог не меняться два месяца. Мы с Диком смеялись, что они заразили друг друга.
— Сын, ты на себя не похож. Что произошло? — поинтресовался Дик.
Я ощутила напряжение в его голосе, поэтому сама нахмурилась, чувствуя, что мой бывший здесь не просто так.
— Не смейте прятать ее от меня! — Генри обвинительно наставил на нас палец.
Его глаза яростно сверкали, а ноздри раздувались так, словно он озверел. Однажды я уже наблюдала его ярость, в тот раз это тоже касалось Хлои по большей части. Невероятно уравновешенный мужчина просто превращался в Халка, когда речь касалась безопасности Ло. Я даже не догадывалась, что он бывает таким. Может, подруге надоела его гиперопека, и она сбежала?
— Успокойся, сын. Расскажи толком, что у вас стряслось?
— Где она? Ответь мне сейчас же!
Генри словно не слышал Дика. Он выглядел очень встревоженным. Явно спешил. Даже пуговицы на рубашке не ровно застегнул, что повергло меня в шок. Случилось явно что-то серьезное.
— Сначала возьми себя в руки! — в голосе Дика громыхнула сталь.
В такие моменты я не представляла, что его можно не послушаться.
— А потом объясни внятно, что случилось, — добавил он.
Генри заметался, обвел глазами помещение новенького только две недели назад начавшего работать бара.
— Хлоя беременна! — вывалил на нас свою бомбу Генри.
— Твою ж мать! — не сумела я сдержать ругательство.
Нет, я была счастлива за подругу, но теперь понимала ее парня. Хлоя не из тех, кто стремился к материнству. Наоборот, мне всегда казалось, Ло и дети попросту несовместимы, и тут такой поворот. Неизвестно еще, что сам Генри думает обо всей этой ситуации. В его жизненном бизнес-плане дети были даже не на первой странице. А суди по тому, что Хлоя сбежала, а он взбешен…
Хотя, им не впервой нас удивлять. Чего стоил это их неожиданный союз? Я и подумать не могла, что все закидоны Генри на тему дурного влияния подруги на меня, просто попытка обезопасить свой упорядоченный мир от той бури эмоций, которые вызывала в нем Хлоя. Он был со мной, и всеми силами сопротивлялся возникшему влечению, потому так настойчиво требовал от меня расстаться с подругой. Но, чему быть, тому не миновать.
После нашего похищения Генри и Хлоя начали встречаться. Ло, привыкшая к тому, что большинство ее романов начинались с постели, впервые познала настоящие ухаживания. Цветы, романтические свидания, нежные поцелуи. Подруга просто таяла от такого обращения. Говорила, что впервые почувствовала себя женщиной. В свою очередь, Генри подрастерял часть своего обычного занудства, стал более живым и раскованным. Да к тому же поговорил с Кшиштофом на тему того, что он не марионетка семьи Завельски и желает самостоятельно строить свою жизнь, даже если они считают, что он совершает ошибку. Естественно, Миранда и Кшиштоф ее не приняли.
Несмотря на это полтора месяца назад Ло и Генри съехались, и теперь обитали в уютной квартирке Хлои. По загадочным гримасам подруги я поняла, что никакого секса по четвергам. Ло на это бы не согласилась. Она из тех, кто любит спонтанность, и я ее теперь понимаю. Только вот беременность…
Я не могла понять, радоваться ли мне или переживать за их с Генри союз.
— О! Как же так? — потрясенно выдохнула я.
— Вишенка, я вроде много раз демонстрировал тебе, как это бывает, — хмыкнул Дик, сложив руки на груди.
Он единственный моментально расслабился. Явно не считал, что эта ситуация чрезвычайная. А мне в голову пришла совсем уж нехорошая мысль. Что, если Генри потребовал сделать аборт?
— Ты обидел ее? Сказал, что не хочешь детей? — я пошла вперед, наступая на Генри.
Пусть Дик меня простит, но если его сын сделал больно моей лучшей подруге, я за себя не ручаюсь.
— Что? Нет! Я понимаю, Шерон, что ты не высокого мнения обо мне, учитывая наше прошлое…
