В открытом проеме двери виднелись фигуры в защитных костюмах темного цвета. Блестели щитки масок, скрывая прятавшиеся за ними лица. Борис хлопнул Антона по плечу, что-то сказал, но Антон его не расслышал за грохотом машины. Он улыбнулся, Борис ответил ему тем же и, развернувшись, быстро пошел, почти побежал к поселку.
Поток воздуха, мусора и мелких травинок заставил Антона отвернуться, дожидаясь, пока вертолет закончит посадку. Вдали виднелся поселок и стоявшие на околице люди. Ему даже показалось, что он различил Светку, стоявшую рядом с какой-то девушкой, которую он раньше не видел. Когда рев за спиной уменьшил свой напор, Антон повернулся от людей к вертолету. К нему, пригнувшись, бежали двое — незнакомые комбинезоны, защита высшего уровня.
Подскочивший человек о чем-то спросил его — Антон это понял по шевелящимся губам за стеклом, но ничего не расслышал. Вне костюма, который бесформенным свертком топорщился под мышкой, у него не было коммуникатора, и он не мог слышать человека в маске. Он улыбнулся незнакомцу, жестом показал на ухо и оттопыренным пальцем на рот, намекая на то, что не может его слышать. Второй кивнул, схватил его за руку и приложил сканер к чипу на запястье. Тот пискнул, первый извлек из сумки на бедре что-то похожее на пистолет, и не успел Антон сообразить, что происходит, как ему вкололи что-то в плечо, после чего мир поплыл и стал двигаться уже без его участия.
***
Четыре белые стены с почти невидимыми терминалами вентиляции и мягко светящийся потолок. Дверь, как обычно, без ручки. Санитарный модуль с автоматической крышкой. Медицинская кровать-каталка, похожая на космическую станцию, — вся в кнопках, мониторах, непонятных штуковинах, торчащих во все стороны. Антон обнаружил себя лежащим на постели без одеяла, в одних коротких шортах, или, скорее, трусах. Чувствовал себя бодрым, отлично выспавшимся и здоровым, лишь слегка растерянным стремительной трансформацией летнего луга, полного травы и неба, в скучное стерильное помещение.
Он сел. После простора открытого поля хотелось переключить интерфейсы стен на какой-нибудь красивый вид, желательно с высоты, но стандартного контроллера нигде не обнаружилось. Самочувствие вообще было великолепным, как будто его заново пересобрали, пока он лежал в отключке: ничего не болело, не чесалось, даже обычные естественные чувства, вроде голода, холода или желания посетить санитарный модуль, отсутствовали. Идеальное состояние — ты бодр и деятелен и при этом твое тело тебе совершенно не докучает своими проблемами вроде неотложной необходимости почесать лопатку.
Одна проблема — непонятно, что делать. Ясно, что он, скорее всего, в одном из медицинских боксов Дома Врача, но как получить информацию, как связаться с персоналом — непонятно. Растерянный Антон уже совершенно серьезно подумывал поступить так, как поступали далекие предки в фильмах про древний мир — подойти и постучать по двери или по стене, когда последняя, прямо напротив кровати, внезапно, исчезла.
В небольшом аскетично устроенном кабинете стоял незнакомый человек в легкой просторной одежде зеленого цвета и белых мягких туфлях:
— Здравствуй, Антон.
— Здравствуйте.
— Меня зовут Сергей Александрович — я врач. Не буду спрашивать, как ты себя чувствуешь, думаю, что я знаю это даже лучше, чем ты сам. Я обязан проинформировать тебя обо всех процедурах, которым ты был подвергнут, но скажу честно — сомневаюсь, что тебе это будет интересно или даже вообще что-то скажет. Отмечу лишь, что лечение прошло штатно и ты в настоящий момент признан адекватным Санитарным правилам города. Осталось немного формальностей — и ты отправишься домой.
— Извините, — перебил его Антон, — а сколько прошло времени? Здесь нет контроллера, и я даже не знаю, который час.
— От момента поступления к нам — сутки.
— А зачем меня отключили? Ну, я имею в виду…
Сергей Александрович кивнул, не дослушав парня:
— Антон, с твоим организмом пришлось повозиться. Были обнаружены многочисленные очаги заражения на поверхности кожных покровов, слизистых и даже в пищеварительной системе. Одних только паразитов мы обнаружили целый список, не говоря уже о бактериальном поражении, нескольких видах вирусов и нежелательных белках, — врач сделал паузу. — Кстати, хотел тебя спросить — зачем ты там ел?
— Как зачем?! — Антон вытаращил глаза. — Я же был голодный!
— Ну и что? Человек может без еды спокойно неделю продержаться без последствий. А ты, насколько я знаю, там провел меньше одного дня. Потерпел бы, не умер. Нам было бы работы поменьше.
— Но еда была горячая — я думал, на ней никто не выживет.
Врач вздохнул:
— Антон-Антон, плохо ты в школе учился! Мы обнаружили кучу опасных молекул, возникших именно из-за термической обработки. Одно только масло, точнее, растительные жиры, следы которых мы обнаружили, уже подверглись гидролитическому окислению до недопустимых значений. Не говоря уже о том, что оно, судя по всему, было плохо очищенным. Представляешь, какие производные ты проглотил? Нам пришлось полностью очистить твой кишечник, подлечить эпителий, стерилизовать его и заново заселить нормальной биотой. Это не говоря о том, что уже проникло в кровь! Короче, лучше было тебе не знать обо всем, что с тобой делали. Поэтому тебя и отключили, как ты выразился.
Антон немного подумал и неуверенно произнес:
— Спасибо.
— На здоровье! Тебе, кстати, повезло — еще немного, и мы могли не успеть. После этого полностью очистить тебя так, чтобы ты стал адекватным санправилам, стало бы очень дорого.
— И что бы со мной было? — почувствовав, как зашевелились волосы на голове, спросил Антон.
— Поселили бы тебя в специальную зону, и жил бы ты там под наблюдением, пока естественные процессы не помогли бы нам. А это, брат, могло бы занять месяцы! — врач улыбнулся, разглядев вытянувшееся лицо парня. — Ладно, успокойся. Все нормально. Я отключаюсь — думаю, мы вряд ли еще увидимся. Ну все — будь здоров!
— Подождите! — остановил его Антон. — А как же с работой и вообще?
— Это не моя епархия, молодой человек. Но не переживай — тебе все сообщат еще до того, как ты попадешь домой.
Не дожидаясь ответа Антона, врач отключился, и парень вновь оказался зажатым между белыми стенами. Пропало ощущение пространства, и Антон поймал себя на мысли, что несмотря на то, что никогда не страдал клаустрофобией, это его угнетало. Он вскочил, зачем-то проверил санмодуль, постоял около двери, рассматривая тонкую линию идеальной щели между ней и проемом, и опять вернулся на койку.
От нечего делать начал изучать кнопки этого чуда техники, когда стена вновь пропала. Молодой парень его возраста, может быть, чуть-чуть постарше, стоял, засунув руки в карманы просторных брюк. Открытое лицо, светло-карие, почти желтые глаза и благожелательная улыбка:
— Привет!
— Здрасьте, — соскочил со своей койки-насеста Антон.
