Вечером шеф, поковырявшись в интерфейсе, сообщил, что в связи с большим объемом работы, выполненным бригадой, диспетчер выдал им дополнительный перерыв в восемь часов, и они с чистой совестью могут поспать. Насколько понял Антон, обычно они не задерживались подолгу на одном месте, успевая за смену посетить до десятка различных точек. Работа на подстанции оказалась редким исключением из правил, и тот факт, что они успели ее завершить за день, считался большой удачей. Тем не менее они справились, и объект вновь был включен в общую систему. Рано утром, едва рассветет, им предстояло перебраться куда-то еще дальше на восток, к какому-то коллектору, за пустячным делом — переложить один из кабелей.
Несмотря на усталость, Антон предпочел бы съездить еще куда-нибудь, чем оставаться в тесном помещении с не очень радушными соседями. Выходить наружу было запрещено, и оставалось лишь одно — спать. Привычные к такому старшие товарищи дружно захрапели, Антон же ворочался еще пару часов, переваривая дневные, а точнее, утренние впечатления.
***
В лесу было душно и тихо. В просвете между темными стволами деревьев мелькнул силуэт — и тут же рывком оказался совсем рядом с Антоном. Это был дикий. На испуганного парня смотрели из глубины густых волос, которыми было покрыто все лицо человека, горящие красные глаза. Антон был не в силах пошевелиться от ужаса, когда дикий протянул к нему длинную темную руку и, схватив за кровать, неожиданно мягко покачал ее. Антон проснулся.
В единственном окошке чистого отсека еле заметно серело небо. Вездеход вновь мягко качнулся: «Убирает опоры», — подумал Антон и подскочил. Его товарищей внутри не было. Схватив интерком, Антон, сделав пару глубоких вдохов, произнес поставленным дикторским голосом:
— Доброе утро, дорогие товарищи.
Интерком хмыкнул, пошипел и ответил на два голоса:
— Шеф, кто это?! — наигранно испуганный голос водителя.
— Не бойся, Леша, это соня проснулся.
— Соня? Она же девушка!
— Это не та соня. Но насчет девушки — это интересно.
Антон прокашлялся и добавил с вопросительным оттенком:
— Начинаем утреннюю зарядку?
Интерком ответил голосом шефа:
— Сиди там. Нам ехать час, не меньше. Позовем — не бойся, не забудем — стар я через речку лазить.
— Какую речку?
— Все, хорош трепаться. Отбой!
Антон остался один. Вездеход еще пару раз качнулся, затем загудела турбина, пошипела на прогреве, засвистела, набирая обороты, и машина закачалась, выбираясь на дорогу.
Поспать не удалось. Во-первых, трудно спать, когда твои товарищи работают. Во-вторых, еще труднее это делать, когда вездеход качается на ухабах и стыках раздолбанной бетонки. И в-третьих, ужасно скучно спать, когда за окном проносится неведомый тебе мир.
Антон позавтракал стандартным сухим пайком, забрался в шлюз, неторопливо оделся в свежий комбинезон, растопырившись в камере, как какой-то богомол в банке, которую трясут безжалостные дети, и наконец выбрался в кабину.
Вездеход за это время выбрался из леса и гнал по проселку, пересекавшему огромное поле. Лес отступил далеко к горизонту, лишь небольшие островки деревьев украшали холмистый простор, изрезанный там и сям оврагами. Алексей сбавил скорость, вездеход, громыхнув стрелою крана на крыше, оставил блестевшую лужами дорогу и прямо через поле направился вниз по склону, в сторону неглубокой, поросшей светло-зелеными деревьями долины небольшой речки.
Солнце еще не взошло, но предчувствие солнечного дня царило вокруг: светлеющее небо без единого облачка, промытые дождями деревья, блестящая гладь небольшой реки. Антон замер, переполненный новыми чувствами: после однообразного леса открытый простор манил ощущением свободы и пространства.
Берег, на который выскочила машина, оказался неожиданно обрывистым. Прямо в кустах на краю прятался небольшой бетонный куб коллектора, из которого торчал пучок покрытых изоляцией металлических труб, п-образным мостом повисший над рекой. Вездеход остановился.
— Приехали, — объявил водитель и погасил турбину.
Антон под аккомпанемент затихающего гула механизмов спрыгнул на поросший травой берег. Река оказалась довольно полноводной — возможно, сказывались недавно прошедшие дожди. Зеленоватая вода стремительно неслась куда-то по своим делам метрах в трех под мостиком из труб. Подошел шеф:
— Ну что, электрик? Готов лезть на трубу?
Антон оглянулся на него:
— Так вы про эту речку говорили?
— Ну да. Ты сейчас на тот берег полезешь, а мы отсюда как-нибудь.
— Зачем на тот берег? — спросил Антон, разглядывая не внушавший доверия пучок нетолстых труб, под углом спускавшийся к такому же коллектору на другом берегу.
— Боишься? — подначил его шеф.
— Да нет, — соврал Антон.
— Хорошо. Сейчас Алексей тебе с лебедки конец сбросит. Берешь его — и вперед. Протянешь его туда, — шеф мотнул головой в сторону неблизкого берега. — Я объясню, что дальше делать. Да, блоки не забудь и инструмент, чтобы лишний раз не рассекать тут, как в цирке.
Про цирк Антон знал, но он ему никогда не нравился — может быть, потому что тот давно уже вымер под натиском нового мира, как и все жанры, где было важно личное присутствие зрителя. Шеф и Алексей, напротив, похоже, любили его. Конечно, не тот цирк — с клоунами и опасными дикими животными, а вот такой — доморощенный, в котором главным артистом предстояло выступать самому Антону.
Нагрузив его заплечным мешком с блоками и инструментом, Алексей обмотал его за пояс жестким, почти не гнущимся тросом с лебедки вездехода.
— Это чтобы не потерял. Ну и чтобы сам не потерялся. А то знаем, чуть что — сразу в лес!
Алексей заржал, но глаза его по-прежнему оставались холодными. Шеф, ухмыляясь, наблюдал за ними, лишь покривившись непонятной шутке водителя.
Забравшись по приставленной лестнице на трубы, Антон медленно и нерешительно двинулся по ним. Хлипкая на вид конструкция даже не шевельнулась, и он, уже более уверенно, выпрямившись, засеменил по узкому мостику. Трубы были разного диаметра — приходилось идти перекосившись, но плотно прилегали друг к другу, что создавало впечатление надежности и безопасности. Он лишь однажды опустил взгляд на несущуюся далеко внизу воду, его тут же захватила иллюзия движения, он испуганно присел и больше так не делал, сосредоточившись на том, что было под ногами.
Другой берег встретил его гостеприимно. Удаленность от неразговорчивых напарников помогла сбросить напряжение, и он впервые расслабился. В тот момент ему показалось, что хорошо бы было, если бы они уехали и он какое-то время остался здесь один, без постоянного давления и недосказанности.
Берег был намного ниже того, с которого он перебрался. Вода реки неслась совсем рядом, затапливая узкую полоску песка под нависающей травой. Ему захотелось подойти и впервые в жизни потрогать темную воду сапогом. В шлеме раздался голос шефа:
