Дальнейшее было, как говорится, делом техники. Зацаренный довольно легко нашёл медленно ползущую на вест эскадру, некоторое время сопровождал её, ориентируясь на дымы, затянувшие половину горизонта. А за сутки до того, как средневековые бастионы Мальты должны были показаться на горизонте, скомандовал в машину прибавить оборотов и ушёл вперёд.
И времени он не терял. С темнотой у входа в гавань были выставлены две минные банки по пятнадцать гальваноударных мин. Это была сложная и опасная работа – мины по две-три штуки грузили с борта «Тиррении» на плотик, идущая впереди шлюпка делала промер глубины, после чего смертоносные, начинённые лучшим французским пироксилином конуса по одному спускали в воду.
Когда последняя мина бултыхнулась с плотика, Зацаренный отвёл «Тиррению» на несколько миль к весту и приказал лечь в дрейф. А сам – заперся у себя в каюте и принялся грызть ногти в томительном ожидании. Он сделал всё, что мог.
Но, как выяснилось, больше ничего и не требовалось. В шесть-семнадцать по Гринвичу под левой скулой флагманского «Инвисибла» сработал первый «сюрприз». Нос броненосца подбросило из воды, но неумолимая инерция многих тысяч тонн конструкционной стали и брони продолжала тащить корабль вперёд – и вытащила на следующую мину. Удар пришёлся в пятнадцати футах от первой пробоины и проделал в борту флагмана дыру, размером с амбарные ворота.
Лорд Фредерик Бошамп Пейджет Фицрой Сеймур, первый барон Альчестер не опозорил вице-адмиральского мундира. Он ушёл на дно вместе с экипажем своего флагмана. Из четырёх с половиной сотен человек из воды подняли одиннадцать. А уцелевшие броненосцы Средиземноморской эскадры ещё двое суток дрейфовали в виду гавани – ждали, пока портовые власти выловят из воды все до единой русские мины. В том, что эти мины именно русские – не сомневался никто.
…лейтенант Зацаренный до мяса сгрыз ногти. Он проклинал судьбу-индейку и нерасторопность умников из-под шпица. Ну что им стоило оснастить «Тиррению» одним-единственным минным катером? Пусть не с минами Уайтхеда, пусть с обыкновенными, шестовыми или буксируемыми минами-крылатками! Уж он нашёл бы им применение в длинные октябрьские ночи…
Отступление второе
Наука умеет много гитик.
В известной нам, так называемой «реальной» истории восстание Махди случилось в 1881-м году. Более или менее крупные столкновения происходили в течение десяти с лишним лет, пока в 1896-97-м годах генерал Китченер не поднялся по Нилу со своими войсками и годом позже не разгромил дервишей в сражении при Омдурмане. Всякий, кто хоть немного интересуется мировой историей, знает, что в этой экспедиции принял участие молодой гусарский офицер Уинстон Черчилль.
Бомбардировка Александрии, в реальной истории ставшая следствием антибританских беспорядков, вспыхнувших в городе, состоялся в 1882-м году, в июне.
Упомянутый в нашей книге лейтенант Стэнли Колвилл в реальной истории действительно командовал речными канонерскими лодками на Ниле. А вот в 1878-м году он служил на броненосце «Блэк Принс» и никак не мог оказаться в Египте. Точно так же, в реальной истории (опять это навязшее на зубах словосочетание! Не пора ли заменить его аббревиатурой РИ, по примеру завсегдатаев иных интернет-форумов?) некоторые корабли, о которых шла, и ещё пойдёт речь, в то время стояли у достроечной стенки. И не имели возможности не то, что вступить в бой, но даже выйти в море своим ходом. То же «Сьюперб»-«Гамидие», к примеру, или русский «Минин»…
«Ну и что с того?» – спросят верные поклонники музы альтернативной истории. В самом деле, эта дама, неумело рядящаяся под музу Клио, допускает весьма вольное обращение со своей персоной. Автор, однако, искренне полагает, что и в этом занятии следует соблюдать умеренность. Да, события, пройдя некую поворотную точку (или, как её называют – «точку бифуркации) покатились по другой колее. Но люди-то остались прежние! Остались дороги, города, корабли, груз отношений между отдельными группами людей и целыми народами – словом всё то, что и являет собой «исторически сложившуюся ситуацию».
А это – весьма и весьма инерционная штука. Куда там броненосцу водоизмещением в какие-то жалкие семь тысяч тонн!
И всё же – автор позволяет себе вольности, да какие! Что это за фокусы, скажет ревнитель принципа «история не имеет сослагательного наклонения» – устраивать войну между Британией и османской империей, причём Россия выступает в ней союзником турок? Что это за произвол? Такого не может быть, потому что не может быть никогда!
И… ревнитель будет неправ, поскольку незадолго до описываемых в книге событий (незадолго – с исторической точки зрения, разумеется) Россия уже вступала с Турцией и европейскими державами в достаточно запутанные военно-политические комплоты, где не всегда можно было разобрать, кто чей враг, а кто чей союзник. Наварин, 1827 год – Британия, Франция и Россия сражаются вместе против турок. Корфу, 1799-й год – русские совместно с турками штурмуют французскую крепость. При желании, можно поискать и другие примеры.
Значит – дело не в постоянных, судьбой и географией предначертанных союзах, а всё же, в интересах держав? А точнее – в способах их интерпретации? И когда эти способы меняются (а именно так в определённом смысле и можно расценивать точку бифуркации) – изменяются и союзы. И вчерашние непримиримые враги становятся… если не друзьями, то временными попутчиками – как говорил один весьма известный политический деятель начала двадцатого века.
И ещё. Во всякой местности есть свои, наезженные, натоптанные, ставшие за много лет привычными тропки и дороги. А если есть дороги – значит, есть и перекрёстки? Как ни поверни ты события, происходящие в этой местности, перекрёстки-то всё равно останутся прежними. Ну, почти прежними – с учётом статистической погрешности. Так что, и в новом, «альтернативном» варианте истории сражение между британскими экспедиционными силами вполне может состояться возле грязной деревеньки Омдурман, а пушки Средиземноморской эскадры снова будут громить бастионы Александрии, и даже газеты с репортажами об этом событии выйдут с похожими заголовками и иллюстрациями – только с другой датой? Или совсем уж нарочитые «совпадения», вроде Гулльского инцидента, правда, случившегося почти на тридцать лет раньше. История – явление инертное. Слишком много народу ходит по её тропкам и торным дорогам.
А что до судеб отдельных людей и кораблей – почему бы не предположить, что и здесь магия «натоптанных тропок» истории делает своё дело? И в альтернативном варианте событий лейтенант Стэнли Колвилл оказался на мостике нильской канонерки, правда, уже не в должности командира одной-единственной посудины, а не всей флотилии. Да что там Стэнли Колвилл! Будь бравый гусар Уинстон Черчилль немного постарше – он наверняка оказался бы где-нибудь поблизости. Да и судьба яхты, построенной для одного заморского правителя, может сложиться, хоть и иначе, а весьма близко к «оригиналу». Разбитая английскими снарядами, она не уйдёт на дно на закате своей карьеры, в самом конце девятнадцатого века, во время самой короткой в мировой истории войны. Такая возможность представится гораздо раньше, через считанные месяцы после спуска на воду. Что, впрочем, нисколько, не умалит её славы.
