Теперь, если уронить или хорошенько встряхнуть запал, свинцовый грузик раздавит тонкое стекло, и кислота попадёт на смесь бертолетовой соли с сахаром. Смесь воспламенится, инициируя крошечную порцию гремучей ртути, от которой предстояло сработать основному заряду – гремучему студню с камфарой.
Взрывчатая смесь, как и конструкция самого запала, разработал один из членов боевой группы – изобретатель, инженерь и превосходный химик. «Правовед» не знал его имени, правила конспирации чрезвычайно строги, но искренне восхищался товарищем, поставившим свой талант на службу борьбы с тиранией. Устройство было изначально разработано для того, чтобы бросать его рукой, как динамитную бомбочку-македонку, столь популярную на Балканах. На этот раз использовать его предстояло иным способом: рывком бечёвки сдёрнуть установленную внутри афишной тумбы бомбу. Упав наземь (к бомбе для верности были прикручены проволокой два кирпича) она неизбежно сработала бы от сильного удара.
Так и получилось. Натянувшаяся бечёвка сдёрнула свёрток с закреплённой на высоте пяти футов доски, и та грузно ударилась о набросанные внизу булыжники. От толчка свинцовый грузик раскрошил в стеклянную пыль шарик запала и…
Около пуда гремучего студня (бомбисты, которым не требовалось швырять адскую машину, не стали экономить на весе и пустили в ход всю заготовленную взрывчатку) произвели эффект чрезвычайный – заряда такой силы не использовал ещё ни один из известных террористов, за исключением, разве что, Гая Фокса с его «Пороховым заговором». Взрывом в щепки разнесло многострадальную тумбу, расшвыряло толпу зевак, лейб-конвойцев, смяло, словно спичечный коробок под каблуком, царский возок и вырывало напоследок две секции чугунного парапета. Обломки досок, куски кирпича картечью хлестнули по толпе. С фасадов не несколько кварталов вокруг посыпались стёкла, и их весёлый звон смешивался с криками ужаса и боли тех, кто попал под этот смертоносный дождь.
«С.-Петербургские ведомости»
…августа 1878 года
«…мученическая гибель Государя и Самодержца Всероссийского Александра Николаевича. Вместе с ним взрывом бомбы, заложенной террористами в афишную тумбу, насмерть побито восемнадцать человек, среди которых – казаки личного конвоя Государя, кучер государева возка, двое полицейских чинов и петербургские обыватели различного пола и возраста. Не менее тридцати человек покалечено, восьмерым причинили смерть осколки стёкол, разлетевшиеся в результате взрыва из окон окрестных домов. Двенадцать обывателей получили от этих стёкол раны и увечья, от чего двое позже преставились. Петербургский градоначальник генерал от кавалерии Трепов…»
«Ведомости С.-Петербургского Градоначальства и Столичной полиции»
… августа 1878 г.
«…двое террористов. Один из них был убит разрывом бомбы, другой – схвачен невредимым и признался в совершении злодеяния. По его словам, в организации этого преступления нигилистам всячески содействовал тайный резидент Британии, бельгийский подданный, имя которого не приводится по настоятельному требованию цензуры. Известно, однако, что упомянутый резидент неоднократно передавал заговорщикам крупные суммы, а так же содействовал доставке из Швеции в Санкт-Петербург химикалий, потребных для изготовления состава, именуемого «гремучий студень». Полковник от артиллерии N, известный знаток взрывчатых веществ, поясняет:
«…Все свойства (гремучего студня) были отлично изучены теми, кто решился применить их к снаряду, употребляемому для преступного замысла. Для воспламенения была использована гремучая ртуть, огонь для которой должен был сообщиться с составом, напитанным бертолетовой солью и антимонием. Для сообщения гремучей ртути огня воспользовались свойством серной кислоты…»
«Неделя» (экстренный выпуск)
…августа 1878 г.
«…найдены неопровержимые свидетельства причастности злоумышленников к печально известной организации революционеров «Земля и Воля». Имеются основания полагать, что отколовшиеся от этого тайного общества личности объявили единственным средством своей борьбы террор против действующей власти, трагическим следствием чего и стало…»
«Петербургский листок»
…августа 1878 г.
«…теперь всем очевидно, что слухи о причастности туманного Альбиона к трагической судьбе императора Павла Первого имеют под собой основания. Обыватель вправе спросить: если сегодня англичане попались на организации цареубийства и массового душегубства посреди бела дня, в самом центре столицы нашей державы, стремясь обрести преимущество в несчастливо складывающейся для них войне – разве подобное не могло произойти семьдесят семь лет назад?..»
Газета «Русский инвалид»???
…августа 1878 г.
«…в длинном списке жертв ужасного злодеяния – Нина Георгиевна Кайдановская, племянница капитана второго ранга Повалишина, кавалер Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, полученного за отличия в недавней кампании на Балтике. Как нам стало известно, покойная девица Кайдановская была обручена с лейтенантом С. И. Казанковым, награждённым крестом св. Владимира четвёртой степени за Свеаборгскую баталию. В момент взрыва лейтенант Казанков так же находился на месте преступления, но по счастью, не пострадал и даже помог тут же, на месте злодеяния, опознать одного из бомбистов, бывшего студента Императорского училища правоведения…»
Санкт-Петербург, Варшавский вокзал
…августа 1878 г.
– Так что, поспешить бы надо, вашбродие! Отправление через пять минут.
Серёжа шагал по перрону вслед за носильщиком – здоровенным детиной, казавшимся настоящим гигантом из-за багажа, который он волок, водрузив на голову. Мимо неспешно проплывали синие классные вагоны экспресса «С.-Петербург – Варшава – Берлин». Один из лучших поездов, колесящих по железным магистралям Империи. Бронза, хрусталь, бархат в одноместных купе, изысканное меню ресторана, не менее изысканное общество. Трое суток до столицы Германии пролетят незаметно.
Если бы не тоска, съедающая душу юного лейтенанта…
«Время лечит…» – сказала Ирина Александровна, перекрестив на дорогу юношу, так и не ставшему роднёй семейству Повалишиных.
«Время лечит? Возможно – но пройти его должно побольше, чем жалкие три недели…»
Нину хоронили в закрытом гробу. Серёжа как наяву видел жуткое кровавое месиво на месте любимого лица, зазубренную доску, торчащую из проломленной грудной клетки, окроваленную культю на месте руки. Потом – выматывающие и без того истерзанную душу перемещения по кабинетам. Учтивые чиновники от морского ведомства знали о его несчастье: жали руку, сочувствовали, обещали содействие. И ведь не обманули – бумаги, на оформление которых в другое время запросто ушла бы неделя, а то и две, были выправлены за три дня. И ещё несколько дней ушли на беседы с начальником штаба Отдельного Корпуса Жандармов. генерал Никифораки счёл своим долгом лично переговорить с каждым из свидетелей трагедии на Екатерининской.
