Полковник Лебедев переводил взгляд с одного подчиненного на другого и мрачнел все больше. Он являлся командиром всех этих людей, за исключением Кудрявцева, и главная ответственность за всё происходящее лежала именно на нем. Чувство долга, личные симпатии, множество различных эмоций, доводы разума… Все это боролось между собой в его голове, не давая остановиться ни на одном из возможных вариантов.
Наконец, полковник поднял глаза, но посмотрел он не на меня, а на Кудрявцева.
– Ваш довод, товарищ генерал-майор, показался мне слишком серьезным и перевесил все остальные соображения. Я понимаю, что, возможно, прямо сейчас нарушаю присягу и своими действиями подвожу под трибунал и себя, и подчиненных мне людей, но я согласен с тем, что потеря товарища Нагулина будет для страны куда большим злом, чем пока неизвестная нам информация, которую придется скрыть от всех, включая наших непосредственных начальников. Даю слово сохранить услышанное в тайне. Как удачно выразился лейтенант Игнатов, без всяких оговорок.
– Спасибо, друзья. Я знал, что могу на вас рассчитывать, – я сделал пару шагов вперед и оказался в центре комнаты. – Хочу сразу предупредить. То, что вы сейчас увидите, будет очень необычным и, возможно, в первый момент даже пугающим, но никакой опасности для вас это не представляет. Прошу посмотреть на потолок. Вот здесь, прямо над столом. Что вы видите?
– Там ничего нет, – пожал плечами Кудрявцев.
Я еще раз улыбнулся и произнес вслух:
– Летра, прикажи дрону отключить маскировочное поле.
Глава 6
— Сержант, чем занят наш подопечный? — задал обычный в последние дни вопрос лейтенант Кри, опускаясь в кресло первого пилота в тесной кабине десантного бота.
— Продолжает руководить стройкой секретного объекта в ста километрах к востоку от Чунцина, — четко доложил сержант Кнат. Его дежурство подошло к концу, и он сдал пост командиру, но уходить в десантный отсек не торопился — делать там все равно было нечего.
– Уже понятно, что они строят?
— Это позиция для какого-то тяжелого оружия, довольно серьезного по местным меркам. Возможно, ракетного, — сержант пробежался пальцами по виртуальной клавиатуре, и над пультом возникла голограмма довольно ровного участка местности, обнесенного оградой из колючей проволоки и изрытого траншеями, блиндажами и окопами для какой-то крупногабаритной техники. – Что бы они там ни строили, наш подопечный явно хочет защитить это от лишних глаз. Периметр плотно закрыт китайскими войсками, но внутрь охраняемой зоны им хода нет. Туда допускают строго ограниченный круг лиц, причем местность оцеплена с большим запасом. Между внешними постами и самой позицией расстояние не меньше трех километров.
— Не хотят, чтобы охрана знала, что происходит внутри?
— Судя по всему, да, – кивнул сержант.
– Наш зараженный там часто появляется?
— Ежедневно. Иногда и по два раза в сутки приезжает. В пути его сопровождает сильная охрана, включая даже какую-то убогую бронетехнику, а сверху постоянно прикрывает авиация.
– Плохо. Не хотелось бы сильно шуметь во время захвата цели.
– Охрана остается за пределами периметра. Самолеты, кстати, внутрь тоже не залетают и вообще к стройплощадке стараются не приближаться. Видимо, у них есть приказ не лезть в охраняемую зону. Летчики ограничиваются тем, что держат небо вокруг объекта. Внутрь обычно уходит только небольшая колонна из двух-трех грузовиков и легкового автомобиля.
— Уже интереснее, – лейтенант Кри улыбнулся уголком губ. -- Сколько человек обычно находится на стройплощадке?
– Я просмотрел записи за последние сто двадцать часов. Количество людей внутри периметра зависит от времени суток. В строительстве занято пятьдесят семь человек, включая водителей и прочий персонал. На ночь они все выезжают в отдельный охраняемый лагерь за пределами внешнего оцепления. Остаются только бойцы внутреннего кольца охраны. Их всего пятнадцать – часовые на деревянных вышках и дозоры с собаками, патрулирующие заграждение из колючей проволоки.
– В какое время объект появляется на стройке?
– Бывает по-разному, но чаще всего вечером, сразу после отъезда строителей. Видимо, проверяет, что сделано за день, вставляет фитили за допущенные косяки и раздает задания на следующие сутки.
– Знакомо, – кивнул лейтенант с легкой усмешкой. – Ладно, понаблюдаем еще, время у нас есть, но, думается мне, брать его надо именно во время очередной инспекционной поездки, причем внутри периметра. Народу там немного, буферная зона широкая, так что будет где незаметно посадить бот. Спасибо, сержант, можешь идти отдыхать.
***
Мой рассказ длился почти три часа и сопровождался показом голографических записей из архивов Летры. Существование в галактике десятков других планет, населенных людьми, произвело на моих товарищей неизгладимое впечатление, но еще сильнее их поразили картины гибели этих цивилизации в ядерном аду, техногенных катастрофах и войнах с применением бактериологического и химического оружия. Показал я им и немногие имевшиеся в базе данных Летры записи последних недель существования Шестой Республики.
Первым от шока оправился Лебедев. Видимо, как командир отряда, он чувствовал себя обязанным адекватно оценивать обстановку в любой ситуации, и это придавало ему моральных сил.
– Кажется, я начинаю понимать, почему ты сразу не пошел к руководству страны, как только у тебя появилась такая возможность, – задумчиво произнес полковник. – Ты боишься потерять контроль над всеми этими технологиями и опасаешься, что они будут использованы для силового покорения Советским Союзом всего мира.
– Мои опасения беспочвенны? – я смотрел Лебедеву прямо в глаза.
Я мог бы привести ряд примеров. Польша, Финляндия, Западная Украина… Да и Льва Давыдовича Троцкого с его мировой революцией можно было вспомнить. Но я молчал, надеясь, что полковник сам придет к нужным выводам.
– Не знаю, – наконец, выдавил из себя Лебедев. – Не думаю, что сейчас подходящее время для обсуждения этого вопроса. Я предпочитаю решать проблемы по мере их поступления, а сейчас главная задача – отбиться от твоих бывших сограждан, которые могут упасть на наши головы в любой момент. Думаю, ты собрал нас здесь не только для того, чтобы рассказать о своем прошлом. Раз ты обратился к нам за помощью, значит, считаешь, что мы в силах тебе ее оказать, то есть у тебя есть план, и мне бы хотелось его услышать.
План у меня действительно был. Зыбкий, не до конца оформленный, но более-менее логичный и, по моим прикидкам, имеющий некоторые шансы на успех. Я уже собрался было начать его излагать, но меня опередила Лена.
– Петр, я ведь правильно поняла, что наши противники – психически больные люди?
– В какой-то мере.
– Скажи, а нам обязательно их убивать? Они ведь, по сути, не враги, а жертвы той болезни, которая захлестнула твой мир.
