В какой-то мере нашу участь облегчило то, что плазменные пушки эсминца выстрелили по нам уже в последние миллисекунды жизни корабля. Возможно, орудия не успели точно навестись или очередной взрыв в момент выстрела развернул корабль на ничтожные доли градуса, но прямое попадание мы получили лишь одно.
Защитное поле не смогло отразить удар. Эмиттеры выгорели практически мгновенно, но оставшейся энергии взрыва не хватило на то, чтобы проломить броню. На мгновение все навигационные приборы ослепли. По машине будто ударили кувалдой. Нас резко бросило вниз, и, возможно, это и спасло поврежденную машину. Еще два взрыва зацепили нас лишь краем, раскалив броню до запредельных температур.
Свет в десантном отсеке погас. С гравикорректором, из последних сил старавшимся защитить людей бешеных перегрузок, происходило что-то нехорошее. Гравитация скакала в широких пределах, погружая организм в полубессознательное состояние.
Летра пыталась до меня докричаться, но я не мог разобрать слов, да это сейчас было и неважно – сделать я все равно ничего не мог. Наружные микрофоны скафандра доносили до моих ушей неприятный скрежещущий вой, недвусмысленно говоривший о том, что жить десантному боту осталось недолго.
Я чувствовал непреодолимое дежавю. Два года назад я также падал в разваливающемся истребителе навстречу Земле, гадая на сколько хватит остаточной прочности корпуса и отказывающих друг за другом систем.
Получивший серьезные повреждения десантный бот все еще боролся за жизнь людей. Многократно дублированные системы постепенно приходили в себя после удара плазмы. Перед моими глазами слегка рассеялась красная муть, и я смог различить развернутую в поле зрения виртуальную карту. Мы падали в Тихий океан в нескольких сотнях километров от японского побережья.
Скачком вернулся слух.
– ... завершить торможение, – добрался, наконец, до моего сознания голос Летры, – На такой скорости нельзя катапультироваться, но я не уверена, что конструкция выдержит нужное время. Приготовьтесь! Я буду тянуть до последнего, но потом отстрелю капсулы, даже если скорость еще будет выше критической.
– Понял тебя, – услышал я на общем канале хрип полковника Лебедева.
– Действуй, – одобрил я решение Летры. – Других вариантов все равно нет. Что с остальными?
– Без сознания, но пока все живы.
Система катапультирования десантников являлась неотъемлемой частью конструкции бота. Получение машиной боевых повреждений при прорыве к поверхности планеты являлась скорее нормой, чем исключением, так что средствам спасения экипажа и десанта разработчики уделяли пристальное внимание. Перед забралом моего шлема сомкнулись створки эллиптического кокона индивидуальной капсулы, полностью изолировав меня от десантного отсека. То же самое произошло с остальными бойцами отряда. От нас и раньше-то мало что зависело, а теперь мы окончательно могли рассчитывать только на безошибочность действий Летры.
На меня в очередной раз навалилась невыносимая перегрузка. Видимо, десантный бот доживал последние секунды, и Летра выжимала из его двигателей весь оставшийся ресурс, чтобы еще немного замедлить стремительное падение. А потом последовал удар, окончательно выбивший из меня сознание. Впрочем, судя по всему, беспамятство длилось недолго. В себя я пришел, когда овальная капсула, выдвинувшая из корпуса короткие крылья, стремительно пикировала в океан. Виртуальная карта отображала еще девять отметок, быстро приближавшихся к поверхности воды.
Тихий океан оправдывал свое название. Волнения почти не было. Капсула немного изменила курс, и я увидел, как на краю поля зрения появляются отметки двух десятков кораблей, полным ходом идущих к зоне вероятного приводнения наших капсул.
Поверхность океана стремительно надвинулась, закрыв все поле зрения. Тормозные двигатели смягчили удар, но капсула все равно довольно ощутимо приложилась об волны. Впрочем, по сравнению с перегрузками при катапультировании это были сущие мелочи. Легкое покачивание подсказало мне, что безумный полет сквозь земную атмосферу, наконец-то, окончен.
– Наши все живы?
– Все, но не все здоровы. Медблоки десантных капсул не дадут им умереть, а дальше придется нам с тобой и местным врачам изрядно поработать, чтобы люди калеками на всю жизнь не остались. Досталось им изрядно. Смотри, вас уже встречают, – в голосе Летры звучало облегчение. – Я предупредила всех, кого следовало. По просьбе Черчилля передаю тебе его искреннюю благодарность. Сгорающие в атмосфере обломки эсминца были отлично видны над Лондоном, и британский лидер очень хорошо понял, какой участи избежала его столица. А следующей, видимо, должна была стать Москва, так что отдельное спасибо от товарища Сталина вы все, я полагаю, тоже вскоре получите.
– А ты? Мне кажется, ты не меньше нас заслуживаешь их благодарности.
– Не забывай, что я не человек. Никто не будет испытывать благодарность к бездушному железу.
– Что-то в последнее время, меня терзают смутные сомнения… Ты уверена, что твой интеллект все еще остается имитационным? Ты действуешь, как полноценная самостоятельная личность. И с нестандартными решениями у тебя тоже заметен неслабый прогресс.
– Я не понимаю, что происходит, лейтенант. Мне страшно. Давай не будем пока говорить об этом. У меня есть к тебе только одна просьба. Когда вы снова доберетесь до Луны, не нужно подключать мня к пятому системному модулю.
– Что с ним не так?
Летра немного помолчала, словно собираясь с мыслями.
– Мне тяжело об этом говорить. Есть жесткие программные директивы, не позволяющие мне совершать действия… В общем… Нет, не могу. Просто выполни мою просьбу, иначе... пара минут перезагрузки, и ты снова будешь общаться всего лишь с искусственным интеллектом Лунной базы.
– Э… Кажется, я тебя понял. Ну, знаешь, при расчистке завалов всякое случается. Ремдроны погибли вместе с десантным ботом, а робот-проходчик, он такой большой и неуклюжий… Как в такой ситуации гарантировать, что он не повредит какие-то части ценного оборудования?
Я почувствовал легкий толчок, и створки десантной капсулы плавно раскрылись. Надо мной склонились моряки в форме японского Императорского флота. Недавние враги не проявляли никакой агрессии. Мне помогли выбраться из капсулы и подняться на борт огромного боевого корабля. Как только я оказался на палубе, мне навстречу сделал несколько шагов морской офицер со знаками отличия маршала флота.
– Не думал, что наша новая встреча произойдет так скоро, господин Нагулин, – улыбнулся Исороку Ямамото, – Рад приветствовать вас и ваших людей на борту линкора «Мусаси».
***
В главном зале просторного бункера центра управления полетами космодрома «Экватор-1» царило оживление. На Каролинские острова прибыли двенадцать глав государств, чтобы лично увидеть старт первого космического корабля, полностью построенного на Земле. Для высоких гостей в зале было организовано отдельное комфортабельное пространство, откуда они могли наблюдать за действиями сотрудников центра управления и через панорамное бронестекло видеть стартовый комплекс с установленной на нем ракетой-носителем «Содружество».
