– Какой ему смысл? Но если вас это не задевает… Есть еще один свидетель. Его вы никак не могли нейтрализовать, господин Голод.
– Слушаю вас внимательно, Беркутов, – небрежно бросил тот. «Не было больше никого в тот день, не было! Ни соседок с собачками, ни мамашек с колясками! – еще раз мысленно вспомнил он то, как они выходили из дома. – Чертов охранник! Мало ему дали за молчание?!»
…Он смотрел, как Рашид натягивает куртку и дурацкие сапоги-ботфорты на бесчувственное тело. В горле стоял тошнотворный комок – Рашид переусердствовал, пиная девку. «И что Марк нашел в этой тощей шлюхе? Ни груди, ни попы. И мозгов наверняка с полнаперстка!» – думал он.
Они вышли через гараж. Охранник было кинулся помочь Рашиду, но он остановил его жестом. Потом, пока Рашид устраивал девку на заднем сиденье джипа, подошел к мужику и сказал, протягивая купюры: «Я бы не хотел, чтобы мой сын знал, что именно я увез его нализавшуюся уже с утра подругу. Ты сам отец, наверняка видишь, что такая – не пара Марку!» Тот согласно кивнул, сочувствуя.
Как только выехали за город, еще до поста, Рашид переложил девку с сиденья в багажник. Она была без сознания…
– В одной из машин, находящихся в тот момент в подземном гараже, сидел пассажир. Точнее, пассажирка. Хозяин машины, оставив ее, поднялся через гараж к себе в квартиру. Вышел через несколько минут, девушка и рассказала ему о том, что увидела.
– Допустим. Мне действительно не хотелось, чтобы сын знал о том, что я вывез эту пьяную шлюху из его дома. Но она была живая и здоровая, только под завязку накачанная алкоголем.
– И куда же вы ее, простите, вывезли, не припомните?
– Припомню! На дорогу. К месту ее работы! Туда, где ее подобрал накануне вечером мой безумный сын.
– Юле повезло, господин Голод. Ее нашли быстро, она пролежала в лесочке, где вы ее бросили, не больше часа. И тут же доставили в больницу. И в ее крови, заметьте, не было алкоголя. Так что ваше изложение событий, мягко говоря, неверно. Или, говоря жестче, вы намеренно вводите меня в заблуждение. Ваш помощник Рашид Гоев арестован только что. Он подозревается еще и в убийстве Юлии Фурцевой, совершенном сегодня утром. Пока он пытается изъясняться на своем родном языке. Но это ненадолго. Он прекрасно говорит по-русски, не так ли? И рано или поздно расскажет нам все. Вы и теперь ничего не хотите сказать?
– Беркутов, вы не привяжете меня к этому делу! Мои адвокаты… Вы свободны, до свидания. – Голод нажал кнопку на аппарате. – Людмила, проводите господина Беркутова.
Он с удивлением посмотрел на двух крепких парней в форме, вставших по обе стороны двери. Потом медленно поднялся с кресла.
– Господин Голод, вы арестованы по обвинению в убийстве вашей жены Голод Марии Николаевны. Предваряя ваше желание, секретарь уже вызвала вашего адвоката. Вы имеете право молчать до встречи с ним. Пройдемте, господин Цимлер ждет вас в следственном комитете.
Он не убивал эту идиотку! Это была рука судьбы! Это был ему подарок – свобода от надоевшей бабы.
…Он вошел к ней в спальню, как всегда, без стука, просто пнув ногой дверь. И остановился на пороге. Его жена лежала на кровати и тяжело, со всхлипами, дышала. Он испугался. Испугался синюшного цвета ее лица, неподвижной, свесившейся плетью с края кровати руки и широко открытого рта, ловящего воздух. Он и понятия не имел, что у нее бывают эти приступы, как потом ему рассказала горничная, как назло, взявшая выходной именно в этот день. Он проследил за ее умоляющим взглядом: на комоде, на стеклянном подносе, стоял графин с водой, пузырек с лекарством и стакан. Он схватил пузырек, отвинтил крышку и стал трясти его над стаканом, считая вслух падающие капли. Отсчитал двадцать пять, а потом дрогнула рука, и в стакан вылилось еще сколько-то. Он долил к лекарству воды и, приподняв голову жены с подушки, влил содержимое стакана ей в рот. Потом, глядя на ее обмякшее лицо, успокоился. Выматерившись от души, он вышел из ее комнаты, забыв начисто, зачем приходил.
Спал он в эту ночь спокойно, без сновидений. А утром его разбудила вопящая горничная, которая нашла хозяйку бездыханной…
Он не знал, что в пузырьке не корвалол, а сильнодействующий немецкий препарат. Он не знал, что двадцать пять капель – это превышение нормы в пять раз. Ну откуда же ему знать?! И сколько там еще накапало? Он же хотел ей помочь! А нужно было просто дать ей сдохнуть!
Естественно, что его отпечатки на стакане и пузырьке! Он и не отрицал. И показалось тогда, что следак тот ему поверил, вроде как даже посочувствовал.
А теперь ему шьют умышленное убийство!
Ничего! Цимлер их сделает! Не было такого случая, чтобы не сделал! А за эту девку отсидит чеченец. Цимлер и здесь его, Василия Голода, отмажет. Да за такие деньги-то, которые он ему платит, по-другому просто не выйдет!
Глава 47
Она предала мужа. Хотя и бывшего. Или не предала? Или он ее предал, когда женился на ней, зная, что брак этот не принесет радости ни тому, ни другому? Нет, не так! Радость была – дочка Лиза. Ради нее Аля терпела Бурова столько лет. И не предавала.
Она уже и не помнила, когда пришло понимание, что «ради» – это всегда отговорка. На самом деле человек – эгоист. Любой. Только одни из любви к себе убегают от постылой жизни с мужем, честно взвесив: «А с ним-то хуже!» Другие находят, за что зацепиться. И не о ребенке уж думают в этот момент! Считают деньги, делят квартиры и имущество, боятся остаться без мужика. И когда выходит, что денег будет совсем мало, квартиру муж не отдаст, а мужика нового на горизонте нет, решают остаться. И предают самих себя, свою свободу.
Но она, Алевтина Бурова, буквально третьего дня разрушила своему бывшему мужу карьеру, передав отснятую случайно много лет назад сцену следователю. И хотя Беркутов и сказал, что это лишь пункт в списке должностных преступлений Бурова, ее все равно грызли сомнения.
Она навязалась сегодня в гости к Катерине, четко понимая, что не сможет не рассказать ей обо всем. И та будет слушать, забыв на время о своих проблемах.
Голос, ответивший ей из домофона, был мужским и вроде бы знакомым. «Поляков!» – догадалась Аля, заходя в подъезд.
– Я пойду, Кать, – услышала она из открытой квартиры Галимовых, и тут же на лестничную площадку вышел Георгий. Они просто кивнули друг другу, виделись уже сегодня, и Аля переступила порог.
– Проходи, – голос был немного хриплым, но Катя улыбнулась.
– Что, я не вовремя?
– Не говори ерунды! Жорка вон нам с тобой вина принес. Он сегодня выходной, зашел проведать, а тут твой звонок. Я его и послала за спиртным. Предложила с нами посидеть – отказался. Его дело, – равнодушно ответила Катя. – Иди на кухню, мы с тобой одни, мальцов Нани забрала, Сашка к друзьям институтским подался. Посидим хоть спокойно.
– Как Нани? – спросила Аля, когда Катя вернулась на кухню, неся блюдо с фруктами.
– Ты же у нее была на днях?
