– Не… знаю, – отвечает она.
Поворачиваю голову, гляжу на Шелли. По её щекам бегут слёзы, кажется, что она вот-вот просто осядет на пол.
– Но это болезнь, Тесс, у неё симптомы не выбирают, – говорит она, вытирая лицо рукой. – Паранойя, мужик в телефоне. Это та же болезнь.
– Да, ты права, – вру я. – Не говори только Сэндлеру, что я в этом призналась.
Шелли улыбается, берёт мою ладонь в свою.
– Станет легче.
– А тебе стало?
От наворачивающихся слёз в её глазах блестят зелёные огоньки.
– Нет.
Киваю и закрываю глаза, чтобы не видеть ни Шелли, ни её слёзы.
– Спасибо тебе, – говорю я шёпотом, – за всё, Шелли. Ты мне была всё это время самой лучшей подругой.
Что соврать, придумывается легко. Она же эти слова и хочет услышать.
Слушаю, как она всхлипывает, и притворяюсь, что снова уснула.
Глава 65
Йен Кларк
Признаюсь: когда Тесс не было дома, я к ней заходил. Хотел проведать, как она там. Она не открыла, я тогда открыл своим ключом и вошёл. Это нельзя считать проникновением, ведь ключ же у меня свой. И дом раньше принадлежал моей маме. Я ничего не взял, но, раз уж пришёл, решил пойти поискать полис Марка. Чтобы Тесс было проще найти. Я думал, он ей на глаза попадётся и её это подтолкнёт начать разбираться с делами.
Я очень сожалею, что соврал про долг Марка. На похоронах у меня в голове помутилось. Брат погиб, племянник, трагедия. Наверное, какой это удар для меня, я ещё тогда просто не понял. Да и партнёр у меня решил продать долю, уйти на пенсию. Я ещё до Рождества попросил у Марка мне занять, и он собирался подать заявление на кредит, чтобы мне помочь, а если бы ему отказали, то просто увеличил бы срок выплат по ипотеке. Если бы у меня денег хватало, я бы ему тоже так помог. Мы же братья были. Мы друг друга не забывали.
Мне нужны были средства, а попросить у Тесс на похоронах дать мне в долг было неудобно. У нас с ней не то чтобы хорошие отношения сложились. Я не собирался ей врать, но запаниковал, и само по себе как-то так получилось. Я подумал, что если сказать ей, что Марк мне был должен, она мне из страховой выплаты и даст. Я знал, что была страховка. Она входила в завещание, и я знал, что Марк всё оставил жене и сыну. А я просил только малую толику этой суммы.
В тот вечер на Пасху я Тесс по дороге в деревню не поджидал. Просто ехал с дня рождения друга и решил, дай, думаю, заеду, проведаю. Я даже не знал, что это она едет в той машине, пока мы в деревню с шоссе не свернули. Я ей помигал поздороваться, а она в ответ по газам. Я поехал следом – вдруг с ней что не так, – но когда её занесло на встречку, я понял, что её напугал. На дне рождения я немного выпил. Не больше допустимой нормы, но примерно около того. Дышать в трубочку мне не очень хотелось, я и отправился домой.
Нехорошо я вёл себя с Тесс, я это теперь понимаю. Я тоже потерял Марка. Видимо, утрата на мне сказалась сильнее, чем мне самому казалось. Но я всегда в первую очередь просто старался ей помочь.
С моих слов записано верно.
Подпись: Йен Кларк.
Шелли Лэнг
Оглядываясь назад, легко сказать, что надо было раньше заметить. Уже с самого начала были звоночки. В первый мой приход в раковине стояли две миски с хлопьями. Я решила, Тесс просто не сразу поняла, что сегодня хочет на завтрак. То есть не то чтобы сразу её состояние бросалось в глаза, я вот что хочу сказать.
Когда тем вечером в дом пришли полицейские, а Тесс ещё диспетчеру заявила, что Джейми у себя в кроватке, я просто подумала, что в полиции напутали что-то. На прямой вопрос Тесс ничего не сказала. И это я их провела, показала, что в комнате Джейми никого.
Только на пляже я поняла, что у Тесс галлюцинации. Так глупо теперь вспоминать, но мне не хотелось в это верить. Отчасти я, наверное, ещё и ревновала. Это ужасно, я знаю, но это правда. У Тесс ещё был её сын, а я своего потеряла навсегда. В следующий раз мы с ней встретились, когда поехали за покупками, а она решила, что Джейми пропал.
Йен хотел ей прямо при всех сказать, что Джейми умер, но я его как-то отговорила. Убедила, что дома будет лучше. Очевидно, я ошибалась.
Не знаю, в чём бы я себя по-другому вела, если бы сохраняла ясность ума. Но у меня брак разваливался, своих проблем хватало. Обычно, когда я работаю с людьми, потерявшими близкого, у меня получается убедить себя, что им ещё повезло. У них-то умер брат, мама, папа. А у меня – ребёнок. Я могу абстрагироваться от своего горя, от их горя и просто помогать. Но Тесс потеряла просто всё – мужа, сына, – и ей так отчаянно нужна была эта помощь.
Я не догадалась, что тогда был день рождения Джейми. В этом, я думаю, тоже была проблема. Если бы мы пришли в другой день – подождали бы хоть до понедельника, – всё бы по-другому повернулось. Но мы недодумались. Когда я открыла её багажник, а там – шарик в форме цифры «8», у меня чуть сердце не разорвалось. Когда Тесс мне в тот день открыла, то вела себя нервозно, настороженно, будто ждала, что что-то случится.
А тут ещё Йен заявился как к себе домой. Тесс начала осыпать нас обвинениями. Решила, что мы с Йеном сообщники. Она говорила какой-то бред, а от Йена никакой помощи – стоит, повторяет, что она спятила. А потом Тесс обратилась уже не к нам, и стало понятно, что ей видится Джейми. Я всё прокручиваю у себя в голове ту сцену с ножом. Тесс, очевидно, бросилась к нему. Йен стоял ближе всех, тоже к нему потянулся – просто чтобы она его не взяла, мне кажется. Схватил его первым, но он не нападал на Тесс: она сама насадилась на нож. Я уже говорила, всё так быстро случилось. Тесс вынула из себя нож, осела на пол. Я накрыла рану, Йен вызвал «Скорую». А остальное вы сами знаете.
С моих слов записано верно.
Подпись: Шелли Лэнг.
Глава 66
Со дня рождения Джейми прошло 68 дней
Слепящие лучи летнего солнца танцуют в оконном стекле, факельными отблесками отражаясь на ящиках со слабыми петлями. Вот луч падает на кухонный стол, вырывая из полумрака белую коробочку с аккуратной надписью: Тереза Кларк. Две таблетки каждый день во время еды.
С тех пор, как я сидела за этим же столом, держа в руках эту коробочку, много что случилось. И в то же время ничего особенного. Но кое-что изменилось. Я всё так же по тебе тоскую, Марк. Конечно, тоскую. Но уже иначе. Как когда скучаешь по какому-то периоду в жизни – вот, например, ты за мной ухаживаешь и ещё ничего не ясно, а вот ребёнок родился, а вот я Джейми держу в руках. Я горюю по тебе, но не так, как раньше. Эта боль теперь в стеклянной баночке, как на выставке таксидермии – дикий зверь, прекрасный, фантастический, которого и хочется иногда выпустить на волю, да не получится.
Мне больше не нужно слышать твой голос. Задавать тебе вопросы, слушать ответы. Это всё равно не ты, а мои воспоминания о тебе.
