Быть может, судьба даже сделает ему царский подарок, и он умрет на руках у принцессы, и тогда… а ведь Андрей Иванович четко сказал, что Фредерику пытались убить. И так как попытка провалилась, попробуют снова. А значит, он, Степан Шешковский, просто обязан…
– Едва медикус позволит, Елизавета Петровна разрешит Фредерике воспринять от купели веру греческую, – Ушаков был доволен. – То, что Лесток суетится по поводу негодности наследника к брачному делу, говорит только о том, что вражины пытаются выгадать время для расправы над Фредерикой.
Степан до крови прикусил губу. С одной стороны, ему было приятно, что Фредерике достался не способный ни на что муж, но с другой – получалось, что пока они здесь заседают, там, во дворце, ей снова дадут яд или подошлют лиходея с кинжалом.
– Она получит имя Екатерина Алексеевна, как звали матушку Елизаветы Петровны. – Голос Ушакова снова отвлек Степана от его мыслей.
– Все это я уже слышал, меня больше интересует, что вы поняли относительно Айдархан? Что я упустил? – перебил отца Апраксин.
– С убийством Айдархан как раз все более-менее понятно. Нам сказали, что Елизавета Петровна на нее много золота потратила, а еще будто бы Ее Величество вызывала к себе бурятку, ювелира и медикуса.
– Ну и? – не понял Апраксин.
– И еще Елизавета Петровна говорила, что Айдархан не утратит девственности, даже если ее попытаются взять силой. – Ушаков выдержал паузу и, уразумев, что его коллеги не способны достроить логическую цепочку, подытожил. – Государыня готовила Айдархан в качестве подарка какому-то высокопоставленному лицу и не желала, чтобы глупышка до этого потеряла бы девичью честь, поэтому она не выделила золото на приданое, а велела ювелиру, чтобы тот сделал девице пояс целомудрия, который тот и защелкнул на замок в присутствии медикуса. Ключ от устройства должен был получить избранный царедворец вместе с девушкой. Но Айдархан, по всей видимости, проболталась о том, что носит на себе кусок золота, так что ее выманили из дворца, убили и ограбили.
– Значит, проволока под платьем куклы… – Апраксин хлопнул себя ладонью по лбу.
– Пояс верности! – закончил за него Шешковский.
– Вот именно. Грабеж и убийство. Теперь, как рассказала Степе Чоглокова, Айдархан была в благоприязненных отношениях с пропавшей Дусей Самохиной. Во всяком случае, из дворца она вышла на встречу с подругой, которой нужно было расставить платья. Во дворец бы она узел с одеждой точно не принесла, а вот Самохина, по сведениям собранным Антошей Синявским, бежала, что называется, без ничего. Вот подруга и должна была доставить ей побросанные в суматохе вещички. Я с трудом могу представить себе фрейлину, занимающуюся грабежом на большой дороге, тем более срывающую золотой пояс со своей подруги. Вывод: она сама стала жертвой лихих людей. Не знаю, была ли какая-нибудь корысть в ее убийстве, но, не ведая об истинной цели своего похитителя, она наивно вызвала к себе подружку, и та, явившись в указанное место, угодила в расставленный на нее капкан. Остальное вы знаете.
– Получается, что теперь нам следует допросить самого Синявского по поводу его связи с Шакловитой. – Апраксин выглядел вполне довольным произведенным расследованием.
– Синявский арестован. – Шешковский поскреб пол носком сапога. – Арестован и находится в камере.
Собственно, ничего интересного в задержании Антона Синявского не было, вот если бы он оказал бешеное сопротивление, бился бы, отстреливался, все не так паскудно бы получилось. Жизнь свою, Господом Богом данную, всякий обязан защищать. Никто бы не осудил Шешковского за то, что он арестовал опасного преступника, тем более посягающего на жизнь государственного чиновника, но никакого боя не произошло. Собственно, Степан, хоть и был не дурак за оружие хвататься и кого надо по роже приложить, но тут… В общем, получив приказ Ушакова арестовать приятеля, он просто отвел Антоху в ближайший кабак, где и напоил того до полубесчувственного состояния. Сам при этом тоже нализался будьте нате, знал ведь, что на следующий день совесть замучает, вот и налег заранее горькую пить. Водку подавали в специальных удобных стоянах – без ножки, без ручки, а удобнее для питейного дела штуки еще не придумали. Славно из такого пить, удобно в глотку лить, а если по неловкости с дюжину разобьешь – не сильно-то и разоришься. Тулово у стояна (или, еще иногда говорят, стакана) мутно-прозрачное, по ширине как раз под руку, чтобы пальцами ухватить.
Как до Тайной канцелярии оба в дугу пьяные добрались, и рассказать невозможно. Синявский, правда, все порывался к бабенке какой-то забежать, упорно таща другана мимо старой лютеранской церкви в сторону дома статс-дамы Ее Императорского Величества Анны Васильевны Гагариной, но Степан твердо знал, куда ему надо. Потому, пока себя помнил, направление держал верно. А уж когда добрались, то ли он Антошку на себе тащил, то ли Антон его. В одной камере рядышком улеглись и до утра прохрапели, пока старик Прокопыч бухих следаков не обнаружил, агнца от козлищи не отделил да пинками да тычками и не вывел ничего спросонья не соображавшего Степку из камеры. Тот, правда, к стыду своему, на тот момент времени об ушаковском приказе начисто позабыл и в последний момент вместе с собой пытался пьяного в стельку Синявского из узилища вызволить, но, на счастье ветхого архивариуса, четвероногое существо, бывшее еще вчера неплохим дознавателем, мычало и подниматься с нар не желало, а пьянущий в лоскуты Шешковский его перетащить никак не мог. Так что, кое-как вызволив из камеры Степу, Прокопыч закрыл там Антона и ключ от греха в ушаковский стол запрятал. А сам погнал мальчишку на побегушках, из тех, что Шувалов держал для всякой надобности, к медикусу, дабы к приходу начальства Шешковский хоть сколько-нибудь походил на человека.
– Синявского я допрошу лично, – довольный Ушаков потирал руки. – К вечеру, полагаю, мазурик оклемается, так что поговорим и о Шакловитой, и зачем понадобилось факт знакомства скрывать?
Шешковский горестно молчал, вечером Ушаков обыкновенно назначал допросы с пристрастием. Впрочем, неужели Антоха не расскажет начальнику все добровольно? Ведь он, Антон Синявский, на государственной службе, опытный дознаватель, следственных дел мастер, а вокруг него друзья и соратники. Даже если что-то скрыл по глупости или пожелал, так сказать, в дальнейшем сюрприз сделать, то при виде знакомых клещей и отлично зная, что дальше произойдет… Во всяком случае Степан бы однозначно выложил все что знает. Но Синявский…
Понимая состояние молодого человека, начальник пока не назначил его ассистировать во время допроса напарника. Пока…
– Теперь что касается давнего дела с жемчугами. Собственно, собранный материал следует определить в два отдельных делопроизводства, чтобы не путаться. – Вопреки всему на свете Ушаков не выглядел утомленным. – Первое: «Похищение жемчужного колье». И второе, разумеется, неофициальное: «Шелковая роза». Изначально мы запутались, полагая, что следует рассматривать все вкупе, теперь же мне видится совсем простая штука, – он задумался. – Разумеется, ни одно слово, произнесенное здесь, ни один факт не должен выползти за пределы этих стен, ибо в противном случае мне придется… – он выразительно посмотрел в сторону Шешковского, и молодой человек тут же залпом осушил целую кружку холодной воды, показывая, что он уже не пьян и собой владеет.
