Его молчание сбивает с толка, я ожидаю, чего угодно, но не того, что звучит в следующую минуту:
— Хотя бы для того, — делает он паузу, прожигая взглядом, и добавляет пониженным тоном: — Чтобы не маячить у меня перед глазами.
Вот теперь он опускает взгляд на мои губы, а у меня холодеют ладони. Оцепенение накатывает мгновенно, и вся моя защита под реальной угрозой. Если он захочет меня поцеловать — что сделаю я?
Спешно беру себя в руки и возражаю:
— До этого нам хватало места, чтобы не пересекаться, — получается хрипло.
Демид вздыхает и наконец-то меня отпускает.
Отступает на шаг.
— Пойдем, кое-что тебе покажу, — говорит так просто, будто сам меня только что не прогонял. При это его тон не смягчается и угрожающие ноты никуда не исчезают. Надо быть, пожалуй, сумасшедшей, чтобы добровольно согласиться на очередную его уловку. Возможно, я как раз из таких, но сейчас качаю головой:
— Ты мне достаточно показал.
— Лика… — вырывается у него сквозь зубы. — Я два раза не предлагаю.
Но я лишь молчу.
— Как хочешь, — пожимает плечами и тут же обходит меня, направляясь к главному входу, а я делаю несколько коротких вдохов-выдохов. Сейчас, когда он уже удаляется, могу нормально мыслить и, вспоминая о Глебе, тут же ругаюсь вслух. Черт.
Лезу за телефоном, но в сумке его не обнаруживаю. Неужели забыла на столе? Вполне возможно, ведь я так стремительно завершала встречу, да и вообще была растеряна в этих стенах, что, скорее всего, просто мобильный забыла.
Демид уже скрылся в дверях, а я ругая себя за недальновидность, плетусь к его студии вновь.
Администратор ухмыляется на мой вопрос:
— Переговорные уже закрыты, ключи на посте охраны, и вообще, мой рабочий день уже окончен.
Да уж. Помощь — это явно не её конек.
— Я просто заберу телефон, это не займёт много времени, — терпеливо сжимаю губы, скрывая раздражение. Это ведь действительно пять минут от силы, но девушка просто идёт на принцип. Видимо, в этом заведении свои законы, а клиент всегда прав, только если это не я.
— Идите, Арина, я сам проведу Лику, — слышу голос Демида и оборачиваюсь в его сторону — он стоит в проеме у коридоров, ведущих к переговорным. Руки, как обычно, в карманах, вид расслабленный, но вряд ли излучает доброжелательность. — Спокойной ночи, Арина, ступайте, — добавляет он, выделяя последнее слово, да ещё и с такой улыбкой, что становится ясно, это не просьба, а приказ.
Арина кивает, бросает на меня мрачный взгляд и удаляется. А в голове тут же возникает ответ на её раздражение в мой адрес — Демид с ней спит что ли?
И несмотря на всю мою «симпатию» к этой девушке, лучше бы она открыла мне переговорную, чем сам Бронский. Поэтому теперь я не уверена, что так уж хочу попасть в зал. С другой стороны — что он мне сделает?
В комнате смотрю по сторонам, телефон действительно лежит на столе, быстро кладу его в сумку, собираясь поскорее удалиться, но слышу сзади, как дверь закрывается на ключ, и резко оборачиваюсь.
Сумка из рук выпадает, я присаживаюсь, чтобы ее поднять, но не успеваю, Демид оказывается слишком близко, резко поднимает меня, и я вскрикиваю, потому что вижу его глаза. Мрачные, и без малейших признаков благосклонности.
Бронский буквально вжимает меня в стену рядом и нависает сверху. Мои жалкие попытки дать отпор, заканчиваются провалом — расстегнутые верхние пуговицы на блузке и практически задранная юбка. А потом он отпускает меня так же резко. Мои чувства к нему не распространяются на подобные методы, впрочем, и сейчас он не продолжает. Скорее от неожиданности не сразу догадываюсь, что это было.
Демид никогда не применял ко мне силу во время наших отношений, хотя как человек он достаточно жесткий, но скорее это относится к работе, а вот прочее против его правил, даже при разговорах, которые я заводила в силу профессии, уверял, что не понимает женщин, терпящих мужей-подонков, а что касается прочего насилия: у настоящего мужчины есть другие способы добиться даму.
Если и была грубость в его поступках по отношению ко мне, то лишь в качестве экспериментов в спальне, но с обоюдным согласием. Впрочем, и сейчас он скорее просто пугает меня, так и не продолжая. И пока я пытаюсь отдышаться, добавляет, окончательно отступая:
— Вот, что может случиться, если будешь мелькать. Ты поняла?
— Я всего лишь хотела забрать свой телефон.
— А до этого ты сунула нос на мою территорию. Решай сама, кому из нас тут тесно.
Глаза в глаза. Я вижу больше, чем звучит вслух.
— Ты бы этого не сделал. Это не в твоих принципах, — добавляю довольно смело для моего положения. Просто очень хорошо его знаю, не мог же человек измениться за несколько месяцев? Или я действительно плохо его знала? — Вот только не понимаю, зачем пытаешься меня напугать.
— Ты у нас с психологическим образованием, — ухмыляется он так, что понимаю — попадаю в точку. — Вот и объясни.
— Я педагог.
— Значит, прочитай в учебниках.
— Ты ненормальный, — застегиваю верхнюю пуговицу, поправляю юбку и убираю выпавший из хвоста локон.
— Именно. И поэтому предупреждаю ещё раз — держись от меня подальше.
Он быстро подходит к двери и открывает её, указывая взглядом, что могу идти. А ещё лучше — бежать. Но я выдерживаю его взгляд, подхожу к сумке, на этот раз без препятствий беру её, и громко цокая каблуками иду на выход. Поравнявшись с Бронским, останавливаюсь, переводя на него взгляд:
— Я оценила фокус с телефоном, — говорю, усмехаясь, и покидаю его владения.
Всё же он отбивает охоту появляться здесь ещё раз.
Но вопросы оставляет без ответа. Почему я так ему мешаю?
Подъезжая к центру, где проходит открытие школы искусств, привожу мысли в порядок. Если перешла ненароком дорогу Бронскому, я это выясню, просто нужно проанализировать, где и когда. Он напрямую, конечно, не ответит. Уже не ответил. Просто «держись подальше». Ну хорошо — не просто. Но причина же должна быть.
Часы безжалостно показывают одиннадцать, когда я бегу по ступенькам к массивной двери. Даже фуршет уже, скорее всего, завершился, но я всё на что-то надеюсь.
Мои надежды окончательно убивает охранник, он говорит, что презентация Глеба Астахова уже завершена, все разъехались, и я плетусь обратно к машине, проверяя входящие. Телефон Глеба по-прежнему выключен, я звонила ему ещё отъезжая от студии Демида, но тогда решила, что он просто ещё не включил его после презентации. А вот теперь ощущаю настоящую тревогу.
Пишу сообщение в мессенджере и мчусь в сторону его квартиры. До сих пор не могу назвать её своим домом, более того, однажды пыталась порвать с Астаховым, объяснила, что слишком стремительно мы оказались вместе, и даже ждала его гнева с обвинениями, что я слишком хорошо устроилась, или к примеру, попользовалась его добротой и съезжаю.
