– Так, значит, он вас видел, – встрепенулась мисс Хиллингдон, выпрямив спину. – Вы же наверняка понимали, что он узнает вас, когда в поезде заглянули к нам в купе. Неужели вы совсем не боялись?
– Очень боялся, мисс, – печально кивнул Нейи, – но Господь даровал мне мужество и привел к нужному исходу, о каком я молился. Понимаете, я уповал на то, что в вашем присутствии он ничего не предпримет. Так оно и вышло.
– Давайте вернемся к событиям в церкви, – попросил Каттер. – Полагаю, они кого-то оставили вас сторожить? Нельзя же было допустить, чтобы их труды пропали даром.
– Конечно, инспектор. Мисс Таттон они оставили на попечении церковного сторожа, который работал на них. Вероятно, они и раньше использовали эту церковь.
– А вы, дядя? – спросил Гидеон. – Вас ведь не было в церкви, когда я ее там нашел. Что они сделали с вами?
– Они были сильно взволнованы, когда вернулись. Мисс Тулл тогда уже привела в исполнение свой план, хотя я узнал об этом гораздо позже. Незадолго до своей гибели она приходила ко мне, терзаемая душевными муками и страхом за свою жизнь. Видит бог, я был благодарен ей, похвалил за отвагу, но предупредил, чтобы она больше не приближалась ко мне: опасался, как бы нас не увидели вместе. Она сказала, что придумала способ – о нем они узнают, когда уже будет поздно, – разоблачить тех, кого она боялась, и разрушить их планы. В тот вечер в церкви я еще не ведал, что она пожертвовала собой, но понял, что ее затея удалась. Они спорили между собой, не могли решить, как действовать дальше. Несчастная мисс Таттон находилась без сознания, но она приняла только часть дозы, и они понятия не имели, как все обернется, если они подождут еще немного. Сторожу велели ее охранять и спрятать где-нибудь, если они не вернутся. Меня поволокли к повозке, что стояла во дворе. Кучер, полагаю, догадывался, что живых он не повезет, но знал он достаточно и потому стоял в стороне и притворялся, будто ничего не видит. Наверно, тоже ходил у них в подручных.
– «Девлин и сыновья», – произнесла мисс Хиллингдон. – Их контора находится у вокзала Лондон-Бридж. Я наведывалась туда.
– Да, именно там мне удалось освободиться, но это только милостию Божьей, потому как я не должен был выжить. У церкви они втащили меня на повозку и бросили в огромный ящик. Страйт показал мне пузырек и заявил, что откупорит его перед тем, как заколотить крышку. Это было низкосортное вещество в сравнении с тем, что они дали мисс Таттон – то не распыляли на таких, как я, – и предназначалось не для столь «высоких» целей. Молись, сказал он, пока еще душа в теле.
– «Девлин и сыновья», – повторила леди Ада. – Простите, Нейи, я кое-что вспомнила. Когда брат приезжал сюда и меня запирали наверху, я видела повозки этой фирмы, но их всегда куда-то отгоняли. «Там ценные вещи, – объяснила мне Корниш. – Хозяин привез сюда на хранение ценные вещи». И он действительно хранил здесь ценности – предметы, что он приобретал для своих коллекций. В доме их полно. Однако я должна была догадаться. Прости меня, Господи.
– Не судите себя слишком строго, мадам. Малое зло мы распознаем, потому что постоянно сталкиваемся с ним. Но вот преступления такого масштаба… – Нейи на мгновение опустил голову, и Гидеон заметил, что дядя сильно постарел. Его это поразило. – Мрак в том ящике. Они заколотили его, и вокруг меня стали подниматься пары. Их тяжелый запах застревал в горле. Я не скоро его забуду. «Проблем с ним не будет, – услышал я голос Страйта. – Такая доза лошадь свалит. Подожди с час, потом поищи меня дома. Не найдешь, привези его назад во двор и жди моих указаний. Девчонка скоро окочурится, – сказал он, – и мы ее положим сверху». Так он говорил о ней, о моей лучезарной красавице. Я уже терял сознание, и тут меня охватил чудовищный гнев. Я стал обшаривать стенки, ища, за что бы уцепиться, и случайно нащупал отверстие от сучка. Я прижался к нему лицом и снова вдохнул свежий воздух. После замер и несколько часов старался не шевелиться. Повозка к тому времени давно встала, вокруг была тишина. Я был спасен. Непостижимо. Я того не стоил. Я взял их пузырек. Он был пуст, но я хотел вернуть его им: пусть знают, что я настроен решительно. Изнемогая от слабости, я снял комнату на ночь, немного восстановил силы. А потом принялся за дело, ради которого Господь, должно быть, и спас меня.
Каттер встал и подошел к окну. По его движениям было видно, что он возбужден, теряет терпение. До сей минуты он проявлял осторожность, но Гидеон знал, что инспектор ненавидит сидеть в четырех стенах и бездействовать.
– Что-нибудь слышно, видно, лейтенант?
– Ничего, сэр. Да еще и погода против нас. Хотя бывало и похуже, когда я стоял на часах.
– Этот Хартингтон… – Инспектор повернулся к своим соратникам. – Мисс Хиллингдон, вы знаете его лучше нас. По вашим словам, он приехал сюда, чтобы загасить скандал, который мог бы его погубить, – заткнуть нам рты раз и навсегда. Но что он за человек, помимо того, что он гнилой до мозга костей? Как он склонен действовать?
Мисс Хиллингдон задумалась.
– Затаится. Это в его натуре. Будет прятаться до последнего. И когда покажется, будет действовать наверняка, зная, что другого шанса ему не представится.
Каттер мрачно кивнул, потирая шею.
– И девушка тоже пока не объявляется.
Гидеон устремил взгляд на море вдалеке. Пасмурное небо по-прежнему затягивали свинцовые тучи, но над водой лучилась сияющая лента, окрасившая ее поверхность в желтовато-лиловый цвет. Этот удивительный свет местами добивал и до сада, размечая его длинными тенями.
– Инспектор, – сказал Гидеон, – мне кажется, Хартингтон просчитался. События будут развиваться не так, как он задумал.
– Это ты о чем, Блисс?
– Вы сами говорили, сэр, что мисс Таттон теперь видит то, что недоступно нашему зрению, способна перемещаться в пространстве.
– Я чувствовал ее руку, – промолвил Нейи с отрешенным видом, словно размышляя вслух.
– Что, дядя?
– В поезде, когда расправлялся с тем человеком, что называл себя Брауном. Я тогда ощущал ее ладонь на своей руке. Воочию видел ее. Можете считать меня сумасшедшим, но взгляните на меня. Откуда бы у меня взялось столько силы?
– И Страйт, сэр, – продолжал Гидеон. – Он ведь приехал сюда явно не с намерением повеситься на воротах. Он думал, что везет останки дяди – простите меня, сэр, – чтобы избавиться от них. Он покончил с собой по ее велению. Вы сами это говорили.
– Да, – не стал отрицать Каттер, – в этом я убежден. Наблюдал подобное и раньше. Но тогда чего же она ждет? Со Страйтом она долго не тянула.
– Она не ждет, инспектор, – подал голос лейтенант. – Уже не ждет.
Они подошли к окнам.
– Энджи, – выдохнул Гидеон. Она стояла футах в двадцати
[46] от дома. И продолжала блекнуть. Он к этому был готов, как ему казалось, но сейчас, когда увидел ее снова, его пронзила беспомощная жалость. Процесс таяния плоти распространился на левую сторону: исчезли пальцы на руке и нижняя часть ноги. Фигура под сорочкой местами тоже утратила очертания.
