– Они любили друг друга?
– Нет, что вы. Ее здравого смысла хватало, чтобы понять: этот человек совсем из другой жизни. Она его жалела. Помогала и ему, и его матери. До самой своей смерти. Только все ее заботы были напрасны, он опять угодил в тюрьму. С кем-то подрался, кажется. Такие люди неисправимы.
– Сергей Сергеевич знал о его существовании?
– Разумеется. Виктор бывал у них в доме на правах друга детства. Разумеется, нечасто. Он понимал, что своим присутствием ставит Лиду в неловкое положение. Я видела его всего один раз, в Лидочкин день рождения. Он заехал ее поздравить.
Примерно в этом месте меня озарило, и я задала вопрос:
– У вас есть фотографии Лиды?
– Да, конечно. Максим все бережно хранит…
– А можно на них взглянуть?
Ирина Викторовна чуть поморщилась, однако поднялась и, не говоря ни слова, покинула комнату.
Не было ее довольно долго. Я слышала, как она с кем-то разговаривает по телефону, и начала беспокоиться, как бы она не забыла о моей просьбе.
Наконец Ирина появилась с толстенным альбомом в руках.
– Подруга позвонила, – сказала она виновато. – Напомнила, что мы сегодня встречаемся…
– Я много времени не займу, – заныла я.
Она села рядом со мной и открыла альбом.
Максим Иванович в младенчестве умилял, но особого интереса не вызвал. Так же, как крошка Лида. Половина альбома сплошь детские фотографии, их я пролистала быстро. Далее пошли юношеские фото Лиды, а потом и свадебные. Жених и невеста абсолютно счастливы, как им и положено. Лида красавица, да и Сергей Сергеевич в те времена выглядел симпатягой, девушки таких любят. Мое внимание привлекла фотография, на которой Лида стояла в компании мужчины, которому она делала «рожки».
– Это не тот самый друг детства? – спросила я, Ирина Викторовна к тому моменту к фотографиям уже охладела и тоскливо поглядывала по сторонам.
– Дайте-ка взглянуть, – сказала она и придвинула альбом. – Да, это он.
Я торопливо пролистала альбом до конца и обнаружила еще одно фото с Виктором. На фотографии он был с Лидией и пожилой женщиной в цветастом платье.
– Это кто? – спросила я.
– Наверное, его мать. Они во дворе дома, где когда-то жил Максим. Начав заниматься бизнесом, он купил родителям квартиру в более подобающем месте.
– Адрес вы знаете?
– Сосновая, дом десять. Когда он знакомил меня с родителями, они еще жили там. И этот Виктор наверняка оттуда не уехал. Если, конечно, не продал квартиру, а деньги не спустил.
– Ваш муж наверняка помнит его фамилию, они ведь долгое время были соседями.
Лицо Ирины Викторовны приняло страдальческое выражение.
– Танечка, – заговорила она. – Ничего, что я вас так называю?
– Конечно, мне очень приятно.
– Не говорите Максиму о том, что я вам здесь наболтала.
– Но… вы ведь не сказали ничего такого…
– Я думала, мы будем говорить о Яне, а меня куда-то занесло… Я беспокоюсь… муж будет недоволен.
– Хорошо, я ничего ему не скажу. Фамилию я могу узнать у соседей.
– Правда? Вот и хорошо. Извините, у меня совсем нет времени.
– Да-да, – вскочила я, возвращая альбом, не забыв переснять фотографии с другом детства.
Похоже, внимания на это Ирина Викторовна не обратила, по крайней мере, промолчала. Ясно было: ей не терпится от меня отделаться.
– Пожалуйста, не забудьте сообщить Анне Долгополовой… – начала я.
– Я ей сегодня же напишу, – заверила Москаленко, и через минуту я уже была на лестничной клетке.
Появление друга детства очень обнадеживало. Был он влюблен в Ирину или нет, особой роли не играет.
Как известно, добрые дела наказуемы. Вернувшись из тюрьмы, парень мог решить, что денег, которые он получал от Лиды (если получал), явно недостаточно. И надумал сорвать большой куш. Но Лида его узнала, и ему пришлось ее убить.
Чем не версия? Убийство сошло ему с рук, и через восемь лет он повторил свой «подвиг», вновь похитив жену Галактионова.
Почему именно Галактионова, а не какого-то другого бизнесмена? Может, верил в счастливый случай? Если все удалось в первый раз, удастся и во второй.
Одно вызывало большое сомнение: неужто следователи не заинтересовались другом детства? В случае с Лидией они были просто обязаны его проверить.
В общем, я хоть и порадовалась внезапному следу, но особо в удачу не верила. Однако отправилась на Сосновую.
Двор обычной пятиэтажки был полностью заставлен машинами. Ближе к трансформаторной будке – детская площадка. Девочка с красным бантом играла в песочнице, на скамейке по соседству ее бабушка читала газету. Я направилась к ним.
– Здравствуйте, – сказала я еще издали. – Простите, вы в этом доме живете?
Женщина сдвинула очки на лоб, дождалась, когда я подойду, и ответила:
– А в чем дело?
Я махнула удостоверением, выражение ее лица тут же изменилось с настороженного на любопытное.
– Меня интересует вот этот человек.
Я показала фотографию на мобильном.
Вернув очки на нос, женщина посмотрела на фото и кивнула.
– Витька Лугов, а это его мать. Хорошая была женщина. Девица тоже вроде знакомая.
– Она жила в этом доме, Лидия Москаленко.
– Точно. Они давно съехали, вот я ее и не узнала сразу.
– Она дружила с Виктором?
– Хотите спросить: любовь крутила? – уточнила она. – Да вроде нет. К ней какой-то другой хаживал. И, видно, с образованием. Не чета Витьке.
– А его вы хорошо знаете?
– Ну, столько лет здесь живет. Он парень-то, вроде, неплохой, спокойный, вежливый, а вот папашу ему бог послал… – она покачала головой. – Уголовник, одним словом. А яблоко от яблони, сами знаете… Оттого и пошел проторенной дорожкой. Чего опять натворил?
– Видели его в неподходящей компании, – туманно ответила я.
– Ага, значит, опять за старое?
– Он все еще здесь живет?
– Куда ему деться? Живет. Пока опять не посадят. В тринадцатой квартире.
– Часто за решеткой гостит?
– Шут его знает. Два-то раза точно. А вообще я не считала. Давно его не видела, кстати. Уже месяца три, наверное.
– Вот как? А квартира пустует?
– Почему? Любка его живет с ребятенком. Гражданская жена. Приволок ее откуда-то с мальчишкой. Такая дрянь, прости господи, эта Любка. Скандалистка. А мальчишка хороший, тихий.
– Вы не знаете, она сейчас дома?
