– Тайна… если я буду знать, что ты рядом… В общем, все, как в детстве: когда мы вместе, враги не страшны. Я люблю тебя.
– И я тебя. – И в тот момент почти не врала.
Время словно вернулось вспять, и Ланс был прежним Лансом, а я по уши влюбленной в него девчонкой.
Но это длилось лишь мгновение, которого вполне хватило, чтобы убедить его. На самом деле от старого друга я хотела одного: чтобы он не путался под ногами, создавая лишние проблемы. Я даже смогла выжать из себя слезу, по крайней мере, глаза точно были на мокром месте, а голос дрогнул.
Я кивнула и направилась к двери, торопясь покинуть кафе. И почти сразу заметила «БМВ» Лукашова. Он держался в стороне, из окон «Лакомки» машину не разглядишь, но вряд ли прятался от меня, потому что тут же поехал следом, а когда от кафе мы удалились, посигналил.
– Я ведь, кажется, просила, – садясь рядом, сказала я.
– Как твой друг?
– По-прежнему прекрасен.
– Не забыл сказать, что ему надо?
– То же, что и всем: денег! Как видишь, здесь ничего нового.
– Денег? Воровской общак? Он решил, я должен знать, где он?
– Он не исключает такой возможности. Я пообещала всячески содействовать, но особо не порадовала, сказав, что башка у тебя, похоже, с дырой, и там мало что сохранилось из воспоминаний.
Он криво усмехнулся, покачал головой.
– Любишь опасные игры.
– Не особо.
– Едем домой?
– На кладбище. – Взгляд, обращенный ко мне, стал утомленным, должно быть, парень заподозрил, что я издеваюсь. – К церкви Вознесения, – сказала я. – Хочу кое-что тебе показать.
Не знаю, о чем он думал по дороге. Если моя просьба и показалась ему странной, вопросов он предпочел не задавать.
Оставив машину неподалеку от церкви, мы вошли на кладбище, я уверенно двигалась вперед. Нил держался чуть сзади.
Наконец мы оказались возле могилы с деревянным крестом.
– Вот, – сказала я, кивнув на табличку.
– Что это? – спросил Лукашов, в голосе раздражение, он совершенно точно не понимал, что происходит.
– Застала здесь твоего друга, бывшего священника.
– И что?
– Могила появилась не так давно. Даты, как видишь, нет. А вот имя показалось интересным. – Нил присел, разглядывая табличку. – И священник совершенно точно испытывает к покойному особые чувства.
Я внимательно наблюдала за его реакцией. Но никакой реакции не было. С таблички он перевел взгляд на меня, смотрел так, точно ждал объяснения. Либо все мои подозрения – просто чепуха, либо он гениальный актер. И опять смог меня переиграть.
– Возможно, это кто-то из прихожан, – выпрямившись, сказал Нил. – Надо спросить у батюшки.
– Отличная идея. Сейчас и займись, если он, конечно, дома. Заодно спроси, как давно вы знакомы.
Я зашагала к калитке, а он крикнул в спину:
– Куда ты?
– В гостиницу. Заезжай, как освободишься.
До гостиницы я шла пешком. Требовалось справиться с эмоциями, которые рвались наружу, в основном, в виде ненормативной лексики.
Эксперимент с могилой с треском провалился. Если Нил и знал, кто похоронен в ней, то ничем себя не выдал. Чего не скажешь обо мне. Коли Лукашов не тот, за кого себя выдает, теперь ему известно о моих подозрениях. Что ж, может, это и к лучшему.
Я свернула к гостинице и, переходя дорогу, увидела джип черного цвета. Парень, сидевший за рулем, проводил меня заинтересованным взглядом, а я выругалась сквозь зубы.
Холл гостиницы был пуст, я поднялась на свой этаж, немного постояла возле двери, прислушиваясь. Открыла дверь и осторожно вошла. Он так сопел, что не услышать его было невозможно. Я сделала несколько шагов, ожидая нападения, но он решил со мной поиграть. Я дошла почти до окна, намеревалась открыть створку, чтобы впустить свежий воздух, когда в затылок мне ткнули дулом пистолета.
– Замри, – пробубнили сзади, и я выполнила приказ, подняв руки, хотя об этом меня не просили.
– Ты кто? – спросила я, не поворачиваясь.
– Хочу напомнить об уговоре.
– Ты от Гени, что ли? – сообразила я.
– Какой он тебе Геня? – возмутились за моей спиной.
А я решила: хватит этому придурку тыкать в меня пистолетом. Нырнула под его руку, резко выпрямилась, хватая его за запястья, и отобрала оружие. Получилось это даже легче, чем на тренировках, наверное, потому, что парень к этому точно не был готов и успел расслабиться. Несколько секунд он хлопал глазами, глядя на пистолет, направленный в его грудь.
– Ты чего творишь? – наконец, смог произнести он.
– С девушками так не обращаются, – посетовала я, открыла окно, не сводя глаз с парня, и выбросила пистолет.
Здоровяк, а было в нем килограммов девяносто, едва не задохнулся от возмущения.
– Охренела, что ли? – гаркнул он, бросаясь к окну.
– Это я с перепугу, – на всякий случай сказала я.
Решив, что преимущество теперь, безусловно, на его стороне, он ринулся в атаку, и опять не угадал. Я легко ушла от удара, а он, пролетев мимо, с трудом удержался на ногах. А когда повернулся, выражение на его физиономии было такое, точно он вот-вот разревется с досады.
– Ты зачем пушку выбросила, дура?
– А не фиг пугать, – ответила я.
– Идиотка отмороженная, а если кто найдет? Детишки…
Упоминание о детях вызвало умиление.
– Чего стоишь? Беги быстрей, – сказала я.
Он, точно опомнившись, кинулся к двери, но, когда взялся за ручку, я сказала:
– Ладно, не бегай, вот твоя пушка. – И взяла ее с батареи под окном.
Этому фокусу меня, кстати, научил Ланс, правда, с пистолетом я его проделывала впервые.
Он вновь хлопнул глазами и направился ко мне. За это время я разрядила оружие, протерла рукоять своей футболкой и протянула ему.
– Держи. В следующий раз дождись приглашения зайти, позвонив для начала.
Он вертел оружие в руках, словно не знал, что с ним делать, потом матюгнулся сквозь зубы и намылился за дверь, но я опять его остановила:
– А послание?
– Чего?
– Не тормози. Ты ведь зачем-то пришел?
Некоторое время он молчал, должно быть, вспоминал, за каким лешим его сюда занесло.
– Геня велел напомнить, типа, время идет и все такое.
– А пистолет-то здесь причем? – удивилась я.
– Да это… – бедолага замешкался. – По привычке.
– Передай Гене, я все помню и стараюсь изо всех сил. Мы почти подружились.
