Но через минуту, выяснив подобности, атаман остыл. Кого наказывать? Разве что безбашенную Марусю, решившую вдруг вступиться за чужака. Устроила пальбу, привлекла внимание этих самых… как их? Ага, дампов. Ну а дальше пошло-поехало… В результате двое убитых и раненый Грек, до сих пор не пришедший в сознание. Может, и вовсе не придет.
Да и Шмака с Петром надо в этот черный список добавить. Все ведь один к одному в цепочку завязывается. Не начни стрелять Мара – не пришлось бы отряду разбиваться на две группы. И под «жаровню» парни тогда не попали бы.
Грек, кстати, тоже чего-то набуровил. Во-первых, если верить Митяю, изменил утвержденный маршрут. Во-вторых, тоже зачем-то выстрелил в ктулху. Правда, у него «Вал» с глушителем, так что основной шум все же Маруська подняла со своей штурмовой винтовкой. А Грек…
Ладно, с ним потом разберемся, если выкарабкается. Сейчас главное – выяснить, добрались ли Маруся с Фомой до Форта. Ведь с ними хабар. Завтра, как рассветет, надо будет направить туда усиленную группу. Усиленную… Уже усиливать-то некем, бойцов совсем не осталось.
Ирод поднял тяжелый взгляд на Митяя. Тот стоял перед атаманом, переминаясь с ноги на ногу, и ждал, потея. И не оттого, что в кабинете атамана было слишком тепло. Топили в Логове плохо, так как экономили на всем, включая дрова. Митяй потел от страха, ибо хорошо знал привычку Ирода находить крайнего. А с крайним расправа короткая и жестокая…
– Ладно, ступай, – милостиво распорядился атаман. – Разрешаю пожрать и отдохнуть. Понадобишься – позову.
– А можно я к Кащею зайду? Мне бы мази у него взять от ожогов. – Митяй показал растопыренные пальцы. – Да и вообще подлечиться.
– Подлечись. И скажи, пусть он ко мне потом заглянет. Когда Грека осмотрит.
– Понял. Я могу идти?
– Погоди. Где эти… – Ирод щелкнул пальцами.
– Пленные?
– Ну да, пленные. Куда их отвели?
– В караулке сидят.
– Вот что. Пусть мутанта в подвале запрут. Я позже сам на него гляну. А этот, второй…
– Тимур, – подсказал Митяй. – Так его кличут.
– Вот-вот, Тимур. Пусть его приведут ко мне. Пообщаемся…
* * *
Атаман долго смотрел на Тимура, когда того привели в кабинет. Смотрел и молчал.
Сначала у Ирода возникла примерно та же мысль, что и у Грека: «Ну и вырядился, блин! Илья Муромец отдыхает. Такого только в кино снимать». Но затем эту мысль сменила другая: «Нет, такого и в кино не увидишь».
Дело было даже не в том, что Ирод уже знал со слов Митяя о подвигах чужака. Да даже если бы и не знал. «Фактура какая! Не человек, а памятник витязю. Никакой Сталлоне – тире – Терминатор и прочие ван даммы этому громиле в подметки не годятся. Это тебе не перед кинокамерой рожей торговать. Это, блин, натура!
Подобное ни один гример не слепит. И ни в одном фитнес-центре таких мышц не накачаешь. Это только от природы дается. А еще ежедневным трудом до кровавого пота, когда двухпудовым молотом машешь. Или врагов двуручником в капусту крошишь. Вон, шрамов-то сколько – и старых, зарубцевавшихся уже, и свежих совсем. – Ирод, повидавший в жизни многое и многих, искренне восхищался бойцом, стоявшим перед ним. – Да, именно боец. Геракл, одним словом. Или Голиаф. Да только кто их живьем видел, мифология одна. А этот – вон он, в нескольких шагах красуется. Десятерых в клочья разметает и не вспотеет. Неужели и в самом деле через кротовину в Зону проник?»
Атаман машинально покосился на пистолет, лежащий в приоткрытом ящике стола. Береженого бог бережет, особенно когда речь идет о чужаках. Правда, этот чужак по имени (или прозвищу?) Тимур вроде был безопасен. Относительно и пока безопасен. Потому что добровольно заявился в Логово, а ведь мог бы и сбежать.
Хотя, это, разумеется, не являлось гарантией благонадежности. Ирод сызмальства никому полностью не доверял, а уж после недавнего покушения на свою жизнь и вовсе впал в подозрительность на грани паранойи. Чуйка подсказывала: кому-то он явно перешел дорогу, и этот «кто-то» не успокоится, пока не отправит его, Ирода, к праотцам.
С другой стороны, было негласно известно, что в Зоне все руководствуются принципом «человек человеку волк». Ведь чем сильнее и богаче ты становишься, тем больше появляется вокруг тебя завистников и врагов. А как иначе?
С друзьями удобно только водку пить и байки травить. Успех всегда достигается в конкурентной борьбе, поэтому конкурент не может быть другом. И тропа, которая ведет к успеху, – это всегда тропа войны. Встал на нее – пощады не жди. И сам не проявляй – тут же сожрут.
Тимур по определению, по самому факту своего появления, не мог не вызывать подозрения. Вплоть до того, что мог оказаться засланным казачком. Хотя это предположение уж точно граничило с начальной стадией психоза.
А вот почему чужак не сделал ноги, когда появилась возможность? Некуда бежать? Как версия – допустимо. А еще Митяй чего-то там ляпнул о Долге Жизни, который Тимур якобы задолжал Марусе. Та, конечно, любому лапшу на уши навешает, как-никак дочь Ирода, родная кровинушка, что называется. Но уж больно сомнительно, чтобы на такие сказки мог купиться крутой боец вроде чужака. Разве что он на голову совсем слаб.
Ирод во всю эту романтическую сталкерскую муть о взаимовыручке и долгах жизни не верил и никогда ничего подобного не соблюдал. Отчасти именно поэтому получил говорящее прозвище Ирод. Но наверняка ведь были у Тимура какие-то весомые мотивы для его странноватого (мягко выражаясь) поведения?
Оценку ситуации осложняло отсутствие Маруси и возможности переговорить с Греком, по крайней мере в ближайшее время. Митяй – это пустозвон, он и соврет – недорого возьмет. Вот Грек – он человек основательный и многократно проверенный.
«Эх, не вовремя он под болт этого вонючего арбалетчика подвернулся, – подумал атаман, переживая о том, сумеет ли Кащей вернуть к жизни старого приятеля, подельника и сокамерника.
– Мне Митяй сообщил, что ты из Москвы, – начал допрос Ирод. – Это правда?
– Да, – ответил Тимур.
– А из какой Москвы?
– …Из обычной.
Чужак отозвался с заминкой, после заметной паузы.
– Из обычной, значит? И что, там все вот так ходят? В кольчугах, с мечом?
– Нет, не все. С автоматами тоже ходят. Некоторые. И кольчуги не у всех есть. Кто как.
– Вот оно что…
Разговор не заладился с самого начала. Парень явно гнал пургу. «Сумасшедший? – размышлял бандит. – Не исключено. Но где он свою амуницию раздобыл? И меч? Митяй говорил, что он мечом орудует, как людоед вилкой. В наше время это огромная редкость, чтобы так мечом владеть. Завалил нескольких мутов. Троих, что ли…»
– А какой год в твоей Москве, Тимур? Время какое?
– Обычное время. А год… Год точно не скажу. Не помню.
– Предположим. Ну а какой век? Век-то помнишь?
