– По-моему, противная.
– Интересная!
– Рисуй, но только так, чтоб она не видела. Проблем не оберемся.
– Почему не оберемся?
– Потому что она противная!
Тонечка вернулась на террасу, поставила перед Натали воду, стакан и пепельницу.
Великая актриса курила и говорила – и то и другое нервно. Федор смотрел в сторону и молчал. Борис не сводил с актрисы глаз. Ярослав маялся в ожидании Саши, которая не выходила.
– Рано или поздно это должно было случиться, – говорила Наталья Сергеевна. – Мы должны были остаться с тобой наедине, и вот мы остались!
Тонечка мимолетно удивилась – как же наедине, когда вокруг столько зрителей и слушателей, – но оказалось, что речь идет совсем не об этом.
– Теперь семья – это я и ты, – продолжала Натали. – С уходом тети ты должен наконец вспомнить о том, что у тебя есть мать, и подумать о ней хоть немного! Ведь и мой срок определен, я тоже когда-нибудь покину этот мир, чтобы оказаться в другом, который добрее и лучше!
– Натали, – попытался остановить ее Борис, – что вы говорите, вы разбиваете мне сердце!
– Я знаю, что говорю! Но ты даже не удосужился позвонить мне, сын!
– Ты тоже не удосужилась позвонить мне, мама, – процедил Федор Петрович. – Хотя знала, что тетя умерла…
– Ты упрекаешь меня?! – поразилась Натали. – И в чем?! В том, что я, слабая женщина, не могла пережить силы своей скорби?! Бог мой, бог мой! Как ты заблуждаешься на мой счет! Да я слегла сразу же, как только узнала от этих посторонних девиц! Пришлось даже отменять спектакль!
– Насколько я знаю, спектакль был сыгран, – бодро вмешалась Тонечка. – По слухам, Ярослав играл лучше обычного.
Наталья Сергеевна моментально отвлеклась:
– Кто вам это сказал?
– Что именно?
– Что Ярослав как-то особенно играл! Он играл как всегда, в меру своих возможностей!
– О, Мадонна, – пробормотал Ярослав.
– Значит, играли все-таки, – подытожила Тонечка.
Она никак не могла понять, почему Федор молча слушает и не защищается? Или правда мать с ее инсинуациями действует на него гипнотически?..
– Мы должны раз и навсегда все расставить по своим местам, – продолжала Натали, обращаясь к Федору. – В конце концов, я тоже имею право! И я должна знать, в какой сумме исчисляется тетино наследство и что из него полагается мне как ближайшей родственнице!
– Понятия не имею. – Федор спрыгнул с перил. Старая терраса вся содрогнулась. – Узнавай сама.
– А что сказано в завещании?
– Я не знаю, – повторил Федор устало. – Я даже не знаю, есть ли оно. Мы с ней никогда не обсуждали этих вопросов. Она не любила говорить о смерти.
– Я тебе не верю. Разумеется, ты все знаешь, потому и примчался сюда по первому зову! Когда я звала тебя, ты никогда не появлялся! Ты все время был в каких-то диких местах!
– Натали, не волнуйтесь, – сунулся Борис. – Вы нам нужны, вы достояние!
– Ах, оставьте меня! Я разговариваю со своим единственным сыном.
– Какой я тебе сын? – вдруг спросил Федор тяжелым голосом и пошел на Наталью Сергеевну. – Ты ничего обо мне не знаешь и никогда не знала! Ты вышвырнула меня из дома, а тетя с дядей подобрали! Я очень стараюсь, чтобы ты ни в чем не нуждалась, но ты даже не замечаешь этого, как не замечала тетиных переводов! Я не знал, я бы запретил ей!
Натали вскочила и спряталась за кресло.
Борис попятился и помахал указательным пальцем перед носом Федора.
– Но, но, но, – пробормотал он, оглядываясь на Ярослава.
Но от того помощи ждать не приходилось, он сосредоточенно любовался садом.
– Зачем ты приехала? – продолжал Федор. – Зачем притащила с собой этих уродов?!
– Позвольте! – вскричал Ярослав, не в силах вынести такого страшного оскорбления. – Это уж вы слишком!
Из дома выбежала Саша, и Ярослав подскочил к ней.
– Позвольте, я провожу вас! Уйдемте, тут сцена!
– За каким наследством? – орал Федор Петрович. – Что ты хочешь забрать из ее дома? Этажерку? Ты испоганила нам жизнь, как же ты не понимаешь?! Мы потом долго ее чинили! Дядя Филипп умер, ты даже не объявилась и не сказала нам с тетей ни слова! У меня нет ни жены, ни детей, а мне почти пятьдесят, потому что я боюсь, вдруг я такой же, как ты! И в один прекрасный день окажется, что мне нет дела ни до кого, кроме себя самого и своих… закидонов!..
Натали выдвинулась из-за кресла, нацелила на сына палец и завизжала:
– Ты, ты, ты! Ты во всем виноват! Ты не дал мне сделать карьеру! Я ушла в декрет, отказалась от фильма, я вынуждена была просить эту старую каргу, тетку, чтобы она сидела с тобой! И она воспользовалась! Она переманила тебя на свою сторону! Ты ее обожал, а меня не желал знать!.. Я хочу, чтобы она заплатила за это, хоть с того света! Я добьюсь своей доли наследства! Вы жили во дворцах и спали на шелках, а я тянула лямку в провинциальном театре! Я!.. Я была лучшей на курсе, и что вы со мной сделали?! Вы погубили меня!
Федор пошел было на нее, но тут на нем повисла откуда-то появившаяся Саша Шумакова.
– Тихо, – быстро выговорила она. – Ну, тихо, тихо!.. Уходи! Уходи, слышишь меня?..
Он остановился и посмотрел на нее словно с величайшим изумлением. Взял за плечи и посмотрел еще раз.
Хотел что-то сказать, не смог, сбежал с крыльца и зашагал по дорожке к дальней калитке.
Наталья Сергеевна, задыхаясь, упала в кресло.
– Кто-нибудь, – прохрипела она. – Воды! Воды!
Никто не шевельнулся.
Она сама налила себе воды из бутылки и жадно глотнула.
– Негодяй, – сказала она и еще раз глотнула. – Подонок!.. Где ключи от теткиного дома?
– У Федора Петровича, – отрезала Тонечка.
Наталья Сергеевна тяжело поднялась, крепкой ладонью утерла широкое лицо и произнесла, обращаясь к Саше:
– Если ты вздумала его охмурить, так и знай, этого не будет! Я тебя со свету сживу, сучонку. Наследство мое.
– Натали… – пробормотал Борис-тенор. Лицо и весь череп у него были бурого цвета – должно быть, от страха.
– Как я сказала, так и будет, – заключила Наталья Сергеевна и размашисто пошла прочь с террасы, но приостановилась и пообещала: – Передай ему, что в следующий раз я приду с судебными приставами.
– Лучше сразу со спецназом, – посоветовала Тонечка. – От греха подальше.
– Поговори еще!..
Вскоре возле забора зафырчала машина, а потом стало тихо, как прежде. Слышно было, как в ручье квакает очумевшая ранняя лягушка.
– Вот дает тетка, – сказал Родион через некоторое время. – Зажигает не по-детски.
