Они отвернулись от Счастливчика и ушли.
Несколько мгновений тот продолжал смотреть на то место, где только что стояли его враги. Он должен выбраться отсюда, предупредить свою стаю о готовящейся западне — но как это сделать?
Счастливчик склонил голову к плечу, глубоко задумался. Дальняя стена пещеры выглядела чуть более шероховатой и, самое главное, не такой отвесной, как остальные. Если как следует разбежаться, то… Счастливчик изо всех сил бросился на стену, подскочил и попытался зацепиться передними лапами, но его когти беспомощно соскользнули с камня. Мгновение — и Счастливчик с глухим ударом шлёпнулся на пол.
Стараясь не поддаваться панике, он затаил дыхание и стал медленно расхаживать взад-вперёд по своей каменной клетке. Кое-где в трещинах камней виднелись пучки зелёного мха.
«Может, попробовать зацепиться за них?»
Он привстал на задние лапы, потрогал мох. Часть осыпалась под его когтями, но остальной мох продолжал крепко цепляться за камни.
«Нужно сделать это как можно быстрее, пока не сорвусь…»
Счастливчик отошёл подальше и снова бросился к стене. Вонзив когти в мох, он почувствовал, как ненадёжная зелёная опора крошится и рвётся под его тяжестью. Рывок — и вот уже Счастливчик вскарабкался на первый выступ.
«Получается! Ещё чуть-чуть — и я буду свободен!»
Подавив ликующий вой, он выбросил лапы вверх, зацепился за выступ скалы и приготовился подтянуться.
Над его головой сверкнули клыки, и лапу Счастливчика обожгла острая боль.
Глава VI
Счастливчик завыл от боли, всматриваясь в темноту. Через мгновение он разглядел знакомую косматую фигуру, темневшую на выступе скалы. Альфа!
«Наш бывший Альфа!»
Полуволк крепче сжал челюсти, с торжествующим урчанием впиваясь клыками в лапу Счастливчика.
Взвыв от невыносимой боли, тот отшатнулся, опрокинулся назад и кубарем полетел вниз, по пути ударяясь о камни. Удар — и он снова распластался на сыром полу пещеры. Солёная вода плеснула на свежую рану, заставив Счастливчика заскрипеть зубами.
«Молчи! — превозмогая дурноту, приказал он себе. — Не смей доставлять ему удовольствие!»
Бывший вожак Дикой стаи подошёл к самому краю выступа, заглянул вниз. Его морда была в тени, но Счастливчик разглядел злобный блеск, игравший в его холодных жёлтых глазах.
— Ты ничему не учишься, уличный пёс, — глухо прорычал полуволк. — Вечно лезешь вон из шкуры, корчишь из себя героя. Неужели ты настолько тупой? Как ты мог попасться на такую грубую уловку? Как ты мог поверить Клыку — после всего, что было? Бедный безмозглый уличный пёс! Нельзя верить всем подряд!
— Вот это правильно, — прорычал Счастливчик, из последних сил превозмогая рвущую боль в лапе. — И прежде всего я не должен был верить тебе, полуволк! С первого же дня, когда тебя увидел, я знал, что у тебя чёрное сердце! Ты убил Альфи!
Полуволк с недоумением склонил голову.
— Что ещё за Альфи?
«Он даже не помнит, как его звали! — с мукой и бешенством подумал Счастливчик. — Наш храбрый маленький Альфи значил для него не больше, чем муха!»
Но тут в жёлтых глазах полуволка мелькнула какая-то тень.
— Ах да, это тот маленький глупый поводочный пёсик? Ну что ж, он сам виноват, что зашёл на мою территорию без разрешения. Он и его блохастая стая угрожали существованию моей стаи, так что я лишь исполнил свой долг Альфы. Такова жизнь, мой неумный приятель!
— Ты безжалостно убил хорошего доброго пса и ничуть не сожалеешь об этом! — провыл Счастливчик. — Ты злодей! Тебе нравится унижать других собак, делать их хуже, чем они есть, наслаждаться их страданиями! Ты и сейчас радуешься, видя меня в западне!
Полуволк склонился над пещеркой Счастливчика, оскалил клыки.
— Ты ведь ничего не знаешь, — тихо, почти вкрадчиво, пророкотал он. — Ты здесь ни при чём. Это всё вообще не имеет никакого к тебе отношения.
— Да как же! — фыркнул Счастливчик. — Так я тебе и поверил! Что же тогда заставило тебя предать собственную стаю и переметнуться к Свирепым псам, которых всегда ненавидел?
Полуволк с опаской покосился в темноту туннеля, потом заговорщически понизил голос:
— Всё дело в выживании. Я всегда делал, делаю и буду делать всё для того, чтобы выжить. Если другие готовы поступать так же, как я, — тем лучше для нас всех.
Счастливчик покачал головой.
— Но твоя бывшая стая не погибла. Она тоже выжила и отлично справляется без тебя. Бывшие поводочные собаки многому научились и стали приносить пользу. Когда ты упал в Бескрайнее Озеро, мы все решили, что ты погиб. Мы оплакивали тебя, гнусный негодяй! — Тут Счастливчик слегка замялся, вспомнив свои чувства и поведение Грозы.
«То есть, не все мы, но многие», — мысленно поправился он.
— А потом мы узнали, что ты перебежал к Свирепым псам! Но это же просто… просто немыслимо! Ты всегда их ненавидел.
Полуволк снова негромко заговорил, глядя на Счастливчика немигающими волчьими глазами:
— Да, я терпеть не мог Свирепых псов за их показную и бессмысленную жестокость. Мне не нравилось то, что их с детства воспитывают быть клыками и когтями Длиннолапых. До Большого Рыка их так и звали — Клыки Длиннолапых. — Полуволк снова с опаской покосился назад. — Но то было до Большого Рыка. С тех пор всё изменилось. Прежде всего, изменились сами Свирепые. Они больше никому не служат и живут сами по себе. Когда моя стая согласилась принять жалких Собачек-на-поводочке, я стал присматриваться к этим никчёмным тварям и многое понял. Они разрушили мою стаю. Наше единство было подорвано. А Свирепые псы продолжали держаться вместе. Я уважаю Сталь. Я умею уважать настоящую силу. Меня восхищает её мудрость, ясный взгляд на жизнь и, самое главное, умение подчинить свою стаю. Дисциплина — великая вещь, мой неразумный приятель!
Счастливчик презрительно скривил губы.
— Значит, ради дисциплины ты готов стать Омегой? Готов прислуживать всем, держать язык за зубами и есть последним? Это ты-то — тот, кто привык быть сыт даже тогда, когда твоя стая голодала?
Полуволк осклабился.
— А разве ты не был готов на всё это, когда хотел остаться в моей стае? — с холодной усмешкой спросил он. — К тому же, я не собираюсь быть Омегой вечно. — Бывший Альфа медленно облизнул клыки, его густая жёсткая шерсть вспыхнула и заиграла золотом. Видимо, Собака-Солнце уже выбралась из своего ночного логова. — Некоторые качества ценятся везде, даже в этой стае. Угадай, кто придумал блестящий план, в результате которого ты сейчас сидишь в этой вонючей яме?
