Мастифф виновато завилял обрубком хвоста. Кормилица потрепала его по брыластой морде и уже собиралась вернуться в спальню наследника, как вдруг пес ухватил ее за подол платья. Светлана досадливо поморщилась.
— Чего тебе еще?
Лютый зыркнул на нее исподлобья, а затем настойчиво стал тащить по коридору к соседней комнате. Материнское сердце дрогнуло в недобром предчувствии.
— Неужто с Васенькой что худое приключилось?!
Забыв обо всем на свете, женщина поспешила за собакой. Едва дыша от волнения, она дрожащей рукой отворила дверь и вошла в комнату своего сына. Васенька — кровиночка ее ненаглядная, то единственное, что осталось от любимого мужа — мирно спал в кроватке. Ноги Светланы подкосились. Бессильно опустившись рядом с колыбелью, она расплакалась. Молосс подошел к кормилице.
— Ух, баламут! Пошто зазря напугал? — женщина в сердцах пнула сунувшегося к ней пса. — Пшел на двор, Лютый — убирайся с глаз моих долой!
Мастифф поджал хвост и выскользнул из комнаты. Однако, вопреки приказу Светланы, убегать он не собирался. Убедившись, что вокруг нет ни души, Лютый направился прямиком в спальню наследника. Илюша сладко посапывал в колыбельке, когда над ним нависла грозная собачья морда. Пес внимательно смотрел на спящего ребенка, будто принимая какое-то важное решение. Затем он отошел на середину комнаты и… стал превращаться в человека! Мощные лапы обратились в сильные, мускулистые мужские руки и ноги. С тела полностью исчезла черная шерсть — осталась лишь смуглая упругая кожа. Морда со слюнявыми отвисшими брылами приняла вид человеческого лица с высокими скулами и раскосыми глазами. Вне всякого сомнения, это был слуга-туземец. Харитон оказался совершенно голым, но это его, похоже, ничуть не смущало. Еще раз глянув на спящего младенца, он, крадучись, приблизился к двери. При этом движения туземца абсолютно не напоминали его обычную европейскую походку. Сейчас это был не слуга Харитон. Это был Хуаймурес — вольный дикий индеец, выросший в джунглях Бразилии.
Колдун-оборотень чуть приоткрыл входную дверь и прислушался. В коридоре тихо. Светлана, вероятно, задержалась в комнате у своего ненаглядного сыночка. Туземец ухмыльнулся — вот и славно. Колдун аккуратно прикрыл дверь и повернул в замочной скважине ключ. Все, спальня наследника надежно заперта. Теперь можно действовать! Первым делом туземец неслышно переместился к открытому окну и, размахнувшись, со всей силы швырнул в него ключ. Пролетев около ста метров, тот шлепнулся ровно по центру огромной клумбы в глубине сада. Оборотень удовлетворенно кивнул. Он подошел к детской колыбельке и взял на руки спящего Илюшеньку. Малыш заворочался в беспокойстве. Однако колдун больше не осторожничал. Он бесцеремонно ухватил ребенка подмышку и направился к платяному шкафу. Открыв его, туземец усадил Илюшу внутрь и захлопнул тяжелую дверь прямо перед носом мальчика. Какое-то время в спальне царила тишина. Но вскоре из шкафа донеслось постукивание: тук-тук… тук-тук… тук-тук… Видимо, ребенок начал стучать ладошками по двери, чтобы его выпустили. Увы, это в планы колдуна не входило. Наоборот, он тщательно проверил, надежно ли заперт шкаф, и только после этого отошел на середину комнаты.
И тут произошло вовсе невероятное: Харитон сунул пальцы под нижнюю губу, в которой находилась вогнутая дощечка, извлекая из-под нее небольшой матовый флакон. Отвинтив золотой колпачок, туземец брызнул на себя несколько капель прозрачной жидкости и тут же вернул флакон на прежнее место. Ему было чего торопиться. Не прошло и пяти секунд, как человеческий облик в оборотне стал замещаться звериным. Руки и ноги превратились в мощные лапы, черная шерсть густо покрыла кожу. Лицо вновь стало курносой мордой мастиффа, скрыв нижнюю губу с дощечкой в толстых складках собачьей кожи. Колдун-оборотень подбежал к окну. Опершись передними лапами о подоконник, он призывно залаял. Хоть спальня графского наследника и находилась на втором этаже, громогласный лай огромного пса докатился до самых отдаленных уголков дома. Уже через минуту к спальне прибежала целая толпа слуг, в том числе и перепуганная кормилица. Отчаянно дергая ручку, она пыталась открыть дверь, но та никак не поддавалась. Один из мужиков осмотрел замочную скважину.
— Э, да тут выламывать надобно, — заключил он. — Дверь-mo на ключ заперта.
— Как — на ключ? — ошарашено переспросила Светлана. — Я же ее совсем легонько прикрыла.
Мужик только развел руками. Дворня зашумела, беспокойно обсуждая случившееся.
— Что тут происходит? — послышался властный окрик.
На второй этаж поднялся сам граф, Петр Николаевич Смолин. Завидев хозяина, слуги бросились врассыпную. Граф глянул на кормилицу.
— Где Илюша?
Женщина, ни жива ни мертва от страха, молча кивнула на спальню. Хлопнув ладонью по запертой двери, Петр Николаевич нахмурился.
— Ломайте, — приказал он мужикам.
Это, однако, оказалось непростой задачей.
— Чтоб дверь вышибить, плечом не обойтись, — сказал мужичок, до этого осматривавший замок. — Это ж цельный дуб — прочнее него разве что камень. Тута топоры нужны, во как.
— Тащите топоры и рубите все к чертовой матери! — зарычал Смолин. — Быстро пошевеливайтесь, шельмы. Такой шум-гам стоит — не ровен час графиня растревожится!
Действительно: в то время, пока дворня топталась у закрытой двери, по другую сторону с диким воем метался черный мастифф. От его яростного лая сотрясался весь дом, и это явно не шло на пользу болящей Елизавете Андреевне. А уж о маленьком наследнике, находящемся рядом с обезумевшем псом, и говорить нечего! Мужики бросились за топорами — вернувшись, они начали рубить дерево вокруг замка. Работа шла трудно. Наконец — ХРЯСТЬ! — дверь с треском распахнулась. Мастифф тут же умолк и, виляя хвостом, побежал ластиться к хозяину. Смолин грубо оттолкнул его.
— Не до тебя сейчас, Лютый!
Граф в волнении кинулся к детской кроватке. Она была пуста. У Петра Николаевича перехватило дыхание.
— Где Илюша? — рявкнул он, глядя на опешившую от страха Светлану.
Кормилица только растерянно хлопала глазами.
Тук-тук… тук-тук… Все посмотрели на платяной шкаф в углу комнаты. Лицо графа расплылось в улыбке.
— Ах, вот где мой ангел небесный — опять от всех скрылся-схоронился.
Облегченно вздохнув, Петр Николаевич направился к шкафу.
— Кто у нас тут прячется? Уж не Илюшенька ли? — медовым голосом пропел Смолин, потянувшись к двери.
Взгляды присутствующих были прикованы к шкафу, и никто не заметил холодный блеск в глазах молосса. Да если бы и заметил, то непременно позабыл бы об этом в следующую секунду. Потому что далее произошло ужасающее по своему трагизму событие. Едва пальцы Петра Николаевича коснулись двери, как внутри шкафа раздался глухой звук падающего тела. В комнате все замерло. Уже предчувствуя беду, граф распахнул шкаф — и тут же отшатнулся. Внизу, раскинув ручки, лежал его первенец. Его ангел ненаглядный, Илюшенька. Ясные голубые глазенки малыша были широко распахнуты, ротик полуоткрыт. По всему было понятно, что он… МЕРТВ!
