Внезапно произошло нечто невообразимое. Пламя, уже почти прибитое к земле, резко взвилось вверх. Столб с привязанным к нему колдуном превратился в огромный воющий факел! Люди в ужасе бросились врассыпную. Но было поздно: крики, плач, стоны — все потонуло в мощном гуле бушующего огня. Многолюдная площадь запылала, охваченная страшным всепожирающим пожаром…
ГЛАВА 24
Внезапный арест
Девушка вскочила с кровати. «Вася не погиб! Кормилица держит на руках совершенно другого ребенка!!!» Теперь Виктория точно знала — кого. Блондинка на пиктограмме прижимала к груди не своего сына, а первенца графа, Илюшеньку. Именно он стал главной жертвой колдуна — с его смерти все и началось. Остальные же фигурки обозначали пятерых деревенских ребятишек, впоследствии загрызенных оборотнем. Все сходилось: согласно числу убитых детей, колдун наложил проклятие на шесть поколений графского рода. Вика победно улыбнулась. Пиктограмма полностью разгадана!
Довольная собой, девушка отправилась в душ. Стоя под теплыми струями воды, она размышляла, что благодаря сегодняшнему сну узнала еще несколько важных фактов о графском поместье. Во-первых, выяснилось, что землянка, где прятался Милош — это бывшее логово оборотня. Во-вторых, стало понятно, какое бедствие обрушилось на деревню двести лет назад. Тут приключилось не наводнение или землетрясение, а пожар! Во сне Виктория ясно видела, как после смерти колдуна пламя, охватив площадь, быстро распространилось по округе.
Выйдя из ванной, девушка глянула на стол, где лежало кованое изображение святого семейства. «Еще одна загадка прошлого. После завтрака обязательно схожу на площадь и вставлю барельеф в нишу памятника». Продолжая думать о пожаре, она отправилась на первый этаж.
В столовой сидели Звягин и Быстрицкий. Детектив был, как никогда, молчалив: игнорируя вкусные блюда, которые Настя расставляла сейчас на столе, он мрачно барабанил пальцами по колену и то и дело посматривал на часы. Эммануила Венедиктовича такая напряженная обстановка убивала. Едва за стол уселась Виктория, старичок молитвенно сложил руки.
— Дорогой профессор, расскажите что-нибудь занимательное! Что новенького в архиве? Есть какие-то интересности о прошлом?
Девушка неопределенно пожала плечами. Все «интересности о прошлом», которые ей открылись за последние дни — и с помощью документов, и с помощью снов — вряд ли можно было кому-то рассказывать. Вот разве что…
— Раньше Красные петушки называли просто Петушками, — сказала Вика, кладя на тарелку несколько мясных тарталеток. — Я все думала — почему деревню переименовали? И вот наконец обнаружила причину.
— Из-за чего же это произошло? — оживился старичок.
— Из-за пожара! Помните, Эммануил Венедиктович, мы нашли массу квитанций на стройматериалы, датированных 1830-м годом? Так вот — именно в то время деревню восстанавливали после страшного пожарища. Вероятно, тогда название и сменилось. В старину, если случался поджог, говорили, что кто-то пустил «красного петуха». Логично, что Петушки после бедствия стали Красными петушками, — девушка вздохнула. — Жаль, мне так и не довелось обсудить это с отцом Даниилом…
Быстрицкий хотел продолжить беседу, но тут в столовую влетела Ольга Михайловна. Причем влетела она не из кухни, как можно было ожидать, а из холла.
— Там… там…
С трудом переводя дух после бега, кухарка махнула рукой в направлении двери.
— Там, на улице… Владимира Антоновича арестовали!
Вика с Быстрицким пораженно переглянулись, а Настя даже расплакалась. Ольга Михайловна принялась ее успокаивать, попутно рассказывая остальным о происшествии. Оказалось, что, едва Смолины подъехали к своему дому, их окружил десяток вооруженных людей. Генералу зачитали какой-то документ и вместе с женой увезли в полицейский участок.
— Я как раз мимо их дома проходила — арест собственными глазами видела, — заверила кухарка. — Владимир Антонович кричал: «Этого не может быть! Тут какая-то ошибка!» А Ирина Дмитриевна волновалась, что после такого скандала им Мишеньку на усыновление не отдадут.
Настя уже рыдала навзрыд — так ее задела трагедия соседей. Ольга Михайловна извиняюще посмотрела на сидящих за столом.
— Можно я Настюшу наверх отведу? Совсем девочка расклеилась.
Все согласно закивали — чувствительная служанка и вправду была близка к истерике. Когда женщины ушли, Звягин нахмурился:
— Не хотел говорить раньше времени, но теперь можно. Генералу Смолину предъявлено обвинение в убийстве отца Даниила. Не исключено, что он и блондинку у сараев прикончил.
— Владимир Антонович — убийца? — опешила Вика.
— Пока только подозреваемый. Но все улики против него. Помните скандал с китайским садовником? Генеральша утверждала, что муж вышел из себя, когда увидел Чжао Ли в своем рваном дождевике. Я этому совершенно не поверил. Вернее, не поверил, что Смолин рассвирепел оттого, что дождевик рваный. А вот из-за самого дождевика он вполне мог потерять самообладание. Думая, что садовник вытащил плащ из мусорки, Владимир Антонович, скорее всего, опасался раскрытия какого-то секрета. Это меня всерьез заинтересовало. Как только генеральское семейство отбыло в Москву, я отправился на свалку, куда свозят мусор из Красных петушков. Несколько часов работы, и я нашел то, что искал — желтый плащ Смолина. Он действительно был порван на груди. А еще — забрызган кровью. И тут мне вспомнилось: генерал с супругой уехали из деревни сразу после того, как узнали о чужой крови, найденной под затылком убитого священника. Я начал сопоставлять факты. Во — первых: когда произошло убийство, генеральскую чету никто не видел — они якобы застряли на трассе. Во-вторых, предполагаемый убийца — это высокий сильный мужчина. Генерал полностью соответствовал этому описанию. В-третьих, Владимир Антонович был в особняке банкира с разбитым носом… Сложилась абсолютно четкая картина: Смолины действительно выехали из Красных петушков в пять вечера, но вовсе не застревали в дороге — воспользовавшись начавшейся бурей, генеральская чета незаметно вернулась в деревню и стала поджидать около церкви отца Даниила. Когда тот зашел в дом, Владимир Антонович задушил его цепью от креста. А затем, выждав пару часов, они с женой явились к Тормакину и начали изображать волнение по поводу исчезнувшего соседа.
— Видимо, когда генерал душил священника, тот резко отклонился назад и разбил убийце нос, — предположила Вика. — Вот откуда на затылке отца Даниила появилась чужая кровь.
— Совершенно верно, — согласился Звягин. — А если учесть, что убийство Смолин совершал в мокром от дождя плаще, то становится понятным, отчего под ногтями священника ничего не обнаружили. Его пальцы просто соскальзывали с мокрой резины… Кстати, отыскав дождевик на свалке, там же я обнаружил и перчатки с бахилами. Потому-то полиции и не удалось найти никаких отпечатков — Смолин тщательно подготовился к преступлению. Если бы он по ошибке не принял плащ садовника за свой собственный, кто знает, удалось бы нам вообще его вычислить?
