— Дорогая, я очень рад, что наши отношения хорошо развиваются. Надеюсь, за обедом продолжим…
— Да этот замок позеленеет, прежде чем ты еще хоть раз прикоснешься ко мне, — злобно прошипела я, запустив в него подушкой.
Поймав «снаряд», он развеселился:
— Мне тоже очень понравилось наше первое семейное утро и твой прелестный наряд! Кстати, мама с бабушкой хотели показать тебе ясли клановые, посоветоваться, все ли там в порядке, может что-то обновить. Не скучай, родная. До обеда немного осталось…
Вторая подушка шмякнулась уже об закрытую дверь, а ответом мне был раскатистый хохот Келео в коридоре.
— Ну га-ад! — зло прорычала я, сдувая челку со лба. — Как он мог бросить меня в такой момент!
Но тут вспомнила, каким сама оставила его после «клубнички» и поморщилась. Вот как-то война у меня с самого начала не заладилась, особенно с того момента, когда он понял, что я «другая». Да и до… Признаться, я с первого дня нашего знакомства несла потери: сначала слюни от восхищения пускала, потом — от злости, сейчас вот — от страсти. Перспективы уже пугают. Так и не замечу, как буду пускать пузыри, сюсюкая с первенцем Келео.
Я бессильно рычала, понимая, что в полном проигрыше, колошматила кулаками по подушке. Наконец обессилев, выдохнула, приняв очередное решение: надо собраться и продумать меры защиты!
Но вот что странно, когда Келео не пришел в обед, мне стало не до «собранности», мер защиты и утреннего разочарования. Мало того, после сообщения Ашоты о прорывах защиты черных Синим и Серым кланами, которые опять отвлекли Келео, я испытала странное, иррациональное раздражение.
Неужели я влюбилась окончательно? Когда успела-то? Он же вел себя как… как черный и бессовестный дракон. Ну да, как известно, хорошие девочки любят плохих мальчиков. Может, вместе с даром мне безумие Василисы передалось? Только она ненавидела, а я полюбила? Неожиданно ощутила присутствие Древнего в своих мыслях, только в этот раз он без обид, тихонько «наблюдал» за моими мыслями, сомнениями, страхами и любовными метаниями. И Хранитель явно не печалился, более того, откровенно радовался моей расцветающей любви к мужу. Словно все так и должно быть — правильно!
Дальше полдня я знакомилась с проживающими в замке женщинами и ходила со свекровью Майтеей и бабушкой Ратшей в ясли. Этот день выжал из меня все соки. Даже физкультура с Рыком, с прохождением не раз клятой полосы препятствий не выматывала настолько, как Келео, раздразнивший во мне страсть. Что поделать, неудовлетворенность ощущается всем телом, каждая клеточка под завязку бурлит гормонами. Небо, как же я хочу собственного мужа! Какая тут, к дохлой виверне, война и «не дам», если скоро сама с него в жестокой форме потребую исполнения супружеских обязанностей.
Глава 20
Желто-карие, или как Фиала с любовью говорит, медовые глаза возбужденно горят, золотисто-коричневые брови хмуро сдвинуты к переносице, на щеках ярко цветет румянец, алеют чувственные губы, молочная кожа словно подсвечена изнутри. Золотистые пряди обрамляют мое почти идеальной овальной формы лицо, усиливая блеск глаз. Точеные обнаженные плечи, хрупкие ключицы, красивые изящные руки, высокая грудь с розовыми вершинками, тонкая талия и округлые бедра, переходящие в стройные ножки. Я созрела и похожа на наливное яблочко с румяными бочками, впитавшее в себя силу света, воздуха, дождя, готовое упасть в хорошие руки. Только этот спелый фрукт никто не спешит сорвать! Собственный муж, распалив меня, ушел в самый пикантный момент.
Всего восемь дней в Черном замке, из которых три я вовсе не общалась с Келео, а он совершенно непостижимым образом полностью и окончательно занял все мои мысли, заставил сомневаться в своей неотразимости, нужности, обаянии и способности прогнуть мир под свои «хочу», умильно сморщив носик или похлопав глазками с длинными ресницами. Я искренне считала, что стану чудом, бесценным сокровищем тому темному, который долго ждет свою суженую, аж три сотни лет. И я, вся такая белая и пушистая, в крайнем случае, золотая и чешуйчатая, как ангел спасения, своей нежной рукой поведу его к семейному счастью, научу любви и… обожанию. Меня!
Меня любили в прошлой жизни, а уж в этой, приходится признаться честно самой себе, — избаловали абсолютно. Я не просто приемная доченька Хашера и Фиалы, обожаемая и залюбленная, а сродни маленькому божеству, со всеми вытекающими. И вот, всего за пять дней тесного общения, пикировок, прикосновений и поцелуев, плюс еще три — неизвестности и скуки в одиночестве, в довершение знакомство с Черным кланом и вчерашний досадный отказ суженого от секса привели к неожиданному результату.
Проснувшись с первыми лучами сола, я неожиданно для себя расстроилась: муж так и не пришел ночью. Был слишком занят? Или… созревшие «яблочки» не привлекают? Я была искренне уверена, что Келео вернется продолжить нашу игру, даже специально надела наглухо закрытую пижаму, чтобы досадить ему, добавить сложностей в «добывании» моего тела. А оно вон как вышло: вообще не пришел!
Я оказалась не готова к тому, что душу будет щемить от разочарования, что дрогнет сердечко, пропустив пару ударов, а затем сорвется вскачь. И желание воевать исчезнет, сменившись глухой обидой — будто чудо не свершилось, меня обделили, лишили чего-то желанного, нужного… будто сказку украли.
Я тряхнула головой и решительно занялась утренними делами, затем, словно что-то толкнуло, приняла ванну с ароматными маслами, довела волосы до идеальной сияющей волны. И вот, впервые очень придирчиво разглядывая себя, да еще в расстроенных чувствах, вспомнила про еще один провокационный наряд из «Дивной дриады» (Как из женской лавки всего с одной покупкой уйти?) — коротенькую, до колен, сорочку из тончайшего синего шелка с золотистым кружевом по краю лифа и подола. Впрочем, эта женственная вещица чуть не осталось лежать на лавке в ванной. Потому что шелк скользил по моему телу, посылая по внезапно ставшей необыкновенно чувствительной коже сотни взбудораженных мурашек, бежавших за кружевом, поднимая волоски.
Вышла из ванной и вновь расстроилась: Келео нет, почему-то казалось, что он придет, пока я откровенно прихорашивалась. Замерла посреди комнаты в раздумьях. А вот моя чешуйчатая половинка оказалась настроенной более решительно. Толкнулась мне в грудину, посылая к комоду, затем протянула свою золотую лапку и, открыв ящик, деловито цапнула серебряную нить с десятками разноцветных бриллиантов, обмотала вокруг шеи и завязала в узелок на груди. Вот еще совсем недавно я бы ее приструнила за своеволие, а сейчас ощутила душевную поддержку. Наверное, моя дракошка тоже нервничала, испытывала неуверенность и решила нас приукрасить на свой лад. Что может быть привлекательнее для любого дракона, чем «камешки-и-и», сверкающие на полуобнаженной женской груди его половинки?!
Я даже хихикнула, повеселев:
— Золотко, да ты у меня самая привлекательная и обаятельная, можно сказать, смертельно опасная женщина!
— Согласен, ты у меня самая красивая и… весьма опасная женщина! — прозвучал хриплый, капельку насмешливый баритон.
